You make a ninja wanna fuck, bitch
Название: Дорога домой
Автор: Доктор Амбридж
Бета: Emberstone
Размер: драббл (653 слов)
Пейринг/Персонажи: Гинко/Адасино
Категория: слэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Гинко принес в подарок часть себя
В самое холодное время года, в декабре, Гинко возвращается к морю. Он долго добирается туда, из любого места, куда бы ни заносила его судьба и исследования. Он всегда возвращается к морю.
Дорога тянется через пустошь, покрытую мелкими зимними цветами. Ветер клонит травы, а Гинко идет все быстрее, и уже чувствует, что вернулся домой. Небо над его головой серое, напряженное, море угрожающе молчит, только едва касаясь волнами берега. Его тут ждет даже оно. Гинко знает.
Он тянет за кольцо ворот, проходит в калитку, переступает по мощенной камнем дороге.
— Эй, здесь есть кто-нибудь? — кричит он шутливо, потому что точно знает — друг ждет его. Ветер треплет волосы, Гинко приглаживает их ладонью. Странно, почему спустя столько лет он волнуется, когда приезжает сюда. Как будто в первый раз. Давненько это было. Он помнил этот солнечный и полный морской соли на губах и в волосах день, полный нежности и радости. «Давно это было», — повторяет он про себя.
Когда он подходит совсем близко к террасе, седзи раздвигаются и выходит Адасино.
Он поправляет очки двумя пальцами — указательным и средним, — улыбается, в другой руке сжимая чашку.
— Чаю, конечно же? — спрашивает Адасино. И Гинко улыбается шире — кое-что в этом мире остается неизменным. Например, чай и домик у моря.
Они идут в комнату, там уже стоит чайник и валяются подушки на циновках, и котацу тлеет углями, как будто бы его тут ждали, как будто бы Адасино знал, что Гинко придет именно сегодня.
— Я привез тебе кое-что…
— Как обычно, по прежней цене, — отзывается тот, усаживаясь рядом и с любопытством наблюдая, как Гинко лезет в рюкзак. Сегодня он принес другу важный подарок. Давно собирался добыть такой, и удалось только теперь.
— Что это? — Адасино тянет к нему руки, но Гинко сразу не отдает, отодвигает подарок в сторону.
— Соскучился? — спрашивает он с ухмылкой. Адасино хмыкает в ответ и поправляет очки.
— Конечно.
— Теперь будешь скучать куда меньше, — говорит ему на это Гинко и вкладывает в теплые мягкие ладони чайничек. Он белый, из тончайшего китайского фарфора. Такие вещицы очень любят муши. Наполняют их силой, живут в них и делают частью себя. Своим домом.
— Это совершенно удивительная штука, — рассказывает Гинко, с удовольствием наблюдая, как Адасино крутит чайничек в руках, разглядывая рисунок — на нем тончайшей кистью выписан человек с рюкзаком на коленях, который сидит на подушке у котацу, и его друг в небрежно подвязанной юкате.
— Она будет показывать тебе, где я нахожусь и что делаю. Если соскучишься сильнее обычного достань ее, и увидишь меня, — продолжает Гинко. Адасино кивает:
— Невероятно. Но как?
— А это ты мне расскажешь, когда я вернусь в другой раз, — потягиваясь, сообщает Гинко. Усталость наваливается вдруг, разом, лишая его сил передохнуть. Он сбрасывает рюкзак на циновки и тянется за чашкой. Своей собственной чашкой, выделенной для него Адасино много лет назад. Тот оставляет чайничек на минуту в покое, наливает Гинко чаю, а потом уходит искать место для нового питомца в своем питомнике, экспоната в коллекции. Гинко делает глоток, прикрывает глаза и слушает, как Адасино звенит и гремит чем-то внутри дома.
Потом он возвращается, они допивают чай. Вода у Адасино всегда горячая, бочка всегда готова. Все тут пропитано ожиданием, долгим терпеливым и вознаграждаемым. После Гинко заворачивается в халат и идет по знакомому до последней росписи на перегородках коридору в спальню. Они с Адасино лежат рядом несколько минут, молчат и слушают, как вздыхает океан, а потом Гинко разворачивает и целует сухие губы Адасино.
Назавтра море черное и небо хмурое. Они прощаются с ним. Гинко спускается с террасы с рюкзаком за спиной и, обернувшись напоследок, поднимает руку. Адасино кивает ему в ответ. Его лицо, такое знакомое и каждый раз новое, кажется Гинко самым прекрасным на свете. Он разворачивается и идет по камням к изгороди, потом по дороге через пустошь, оставляя дом и друга позади. Его жизнь в пути, он никогда не остановится — они оба знают это.
Но Гинко легко уходит на этот раз. Потому что он оставляет Адасино часть себя и своей судьбы, выведенной на боку удивительного чайника.
Отправляясь так далеко от дома, Гинко будет чувствовать, что за ним наблюдают мягким теплым взглядом Адасино.
Название: Несколько солнечных дней
Автор: Доктор Амбридж
Бета: Emberstone
Размер: драббл (690 слов)
Пейринг/Персонажи: Гинкго/Карибуса Танью
Категория: гет
Жанр: романс, ПВП
Рейтинг: NC-17
Трава под ногами мягкая, лес вырастает вдали, и Гинко любуется на розовый солнечный свет в золотистых потоках тумана, прикусывая зубами сигарету. Теплые руки сжимают шею, мягкие, гладкие, с цепкими сильными пальцами. Гинко частенько вспоминает их, находясь вдали от этих мест. Стоит ему закрыть глаза, и вот они, чудесные маленькие пальцы с овальными ногтями, круглая ладонь упирается ему в грудь. Он удобнее перехватывает Танью за бедра. Она фыркает ему в ухо. Теплое дыхание обдает мочку, рождая трепет в груди.
— Устал? — говорит Танью тихо, касается губами ушной раковины. Столбик серого пепла падает, и его уносит ветром. — Остановись. Далеко ушли.
— Какая ты… — ворчит Гинко, но осторожно ставит ее на землю, придерживая. Потом выкидывает сигарету. Танью замирает, как аист, на одной ноге, и ждет, скрестив руки на груди, — и ведь плечи прямые, словно такая поза не стоит ей никакого труда. Гинко снимает сумку, которую повесил через плечо, чтобы не мешала в пути. Достает одеяло. Толстое, мягкое, на таком удобно будет лежать на траве. Танью тут же устраивается на нем.
Гинко лезет в мешок, чтобы достать саке. Но Танью подается вперед и перехватывает его запястье.
— Потом. У нас мало времени, — и тянет его к себе. Пахнет травой, росой, утренними цветами. Гинко видит, как с травинки на травинку перебираются крошечные золотистые муши-капли. Он подчиняется, ложится рядом с Танью.
— Не будь таким медленным, Гинко, — Танью шлепает его по плечу ладошкой, ее черные глаза смотрят ему в самую душу, Гинко даже краснеет под ее напором.
— Мы редко видимся, вот и…
— Что вот? Ты отвык? — требовательно спрашивает она, скользя пальцами по свитеру вниз, к поясу брюк. Гинко следит за ее пальцами со смесью удивления и возбуждения. Хотя чему он каждый раз удивляется? Он же знает, какой она может быть. Танью игриво улыбается и ловко вытаскивает пуговицу из петли.
— Нет… Не отвык, но мужчине же неприлично так набрасываться, как ты набрасываешься, — притворно недовольно говорит он. Танью фыркает, сует ладонь под грубую шерсть. Влажная прохладная кожа касается его кожи, желание, которое плескалось внутри еще со вчерашнего дня, набухает, раздувается под ее рукой, когда Танью трет головку большим пальцем.
— Соскучился, — как будто извиняется Гинко, а Танью мягко смотрит ему в глаза нежным взглядом.
— Какой же ты смешной.
Ему сказать на это нечего. Может, и смешной, может, и она тоже немного смешная сейчас. Волосы растрепались, щеки раскраснелись, ресницы опустились. Он помогает ей стянуть брюки на бедра и ложится сверху.
Танью отводит левое, живое, колено в сторону, от ее теплого кимоно пахнет хлопком и цветами. Гинко лезет под ворот, накрывая и поглаживая твердый сосок. Задирает сразу и полы теплой накидки, и шелк, и мягкий лен. В голове становится так пусто и хорошо, легко и чисто. Так горько на языке, и, чтобы горечь ушла, Гинко прижимается губами к губам Танью, когда ее бедро прижимается к его бедру. Она приоткрывает рот, впуская его язык, трогает кончиком кончик, потом берет его полностью, ласкает, закрывая глаза. А Гинко еще несколько секунд смотрит на нее. Он опирается на локоть возле ее головы, придерживает ладонью ее затылок, продолжает целовать, то глубоко, то чуть-чуть, быстро, лихорадочно касаясь губ. Танью сильнее поджимает живую ногу, горячие тонкие пальцы сжимают его, направляют. Гинко невольно стонет ей в губы, когда головка касается влажных складок. Танью стискивает обеими руками его ягодицы, старается прижаться сильнее. Сводит его с ума, делает его таким дураком. Гинко мучительно хмурится, двигаясь, скользя в ней, целуя щеки, глаза — пушистые густые ресницы, — волосы. Елозит губами по шее, прижимается и забывает, что прижался, когда она вдруг дергается под ним, впиваясь ногтями в кожу.
— Не останавливайся, пожалуйста, — шепчет она. И он слушается. Она говорит иногда, что он вредный, но это не так. Он не останавливается до головокружения, до взрыва. До того, пока не добирается до самой вершины и не доводит ее еще один раз.
Они сидят рядом на одеяле. Гинко обнимает Танью за плечо, прячет от прохладного ветра. Солнце ползет на небосвод все выше. Скоро надо идти обратно, но Гинко упрямо делает вид, что никуда им не надо. Смотрит на нее, чтобы отражение ее лица отпечаталось в памяти.
— Хватит так пялиться, — бормочет Танью, тыкаясь носом в его губы.
— Ну прости, снова ты не довольна, — отвечает он. Солнце не греет, но Гинко и не нужно солнца. Пока она рядом с ним. Пусть даже пару дней в полгода.
Автор: Доктор Амбридж
Бета: Emberstone
Размер: драббл (653 слов)
Пейринг/Персонажи: Гинко/Адасино
Категория: слэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Гинко принес в подарок часть себя
В самое холодное время года, в декабре, Гинко возвращается к морю. Он долго добирается туда, из любого места, куда бы ни заносила его судьба и исследования. Он всегда возвращается к морю.Дорога тянется через пустошь, покрытую мелкими зимними цветами. Ветер клонит травы, а Гинко идет все быстрее, и уже чувствует, что вернулся домой. Небо над его головой серое, напряженное, море угрожающе молчит, только едва касаясь волнами берега. Его тут ждет даже оно. Гинко знает.
Он тянет за кольцо ворот, проходит в калитку, переступает по мощенной камнем дороге.
— Эй, здесь есть кто-нибудь? — кричит он шутливо, потому что точно знает — друг ждет его. Ветер треплет волосы, Гинко приглаживает их ладонью. Странно, почему спустя столько лет он волнуется, когда приезжает сюда. Как будто в первый раз. Давненько это было. Он помнил этот солнечный и полный морской соли на губах и в волосах день, полный нежности и радости. «Давно это было», — повторяет он про себя.
Когда он подходит совсем близко к террасе, седзи раздвигаются и выходит Адасино.
Он поправляет очки двумя пальцами — указательным и средним, — улыбается, в другой руке сжимая чашку.
— Чаю, конечно же? — спрашивает Адасино. И Гинко улыбается шире — кое-что в этом мире остается неизменным. Например, чай и домик у моря.
Они идут в комнату, там уже стоит чайник и валяются подушки на циновках, и котацу тлеет углями, как будто бы его тут ждали, как будто бы Адасино знал, что Гинко придет именно сегодня.
— Я привез тебе кое-что…
— Как обычно, по прежней цене, — отзывается тот, усаживаясь рядом и с любопытством наблюдая, как Гинко лезет в рюкзак. Сегодня он принес другу важный подарок. Давно собирался добыть такой, и удалось только теперь.
— Что это? — Адасино тянет к нему руки, но Гинко сразу не отдает, отодвигает подарок в сторону.
— Соскучился? — спрашивает он с ухмылкой. Адасино хмыкает в ответ и поправляет очки.
— Конечно.
— Теперь будешь скучать куда меньше, — говорит ему на это Гинко и вкладывает в теплые мягкие ладони чайничек. Он белый, из тончайшего китайского фарфора. Такие вещицы очень любят муши. Наполняют их силой, живут в них и делают частью себя. Своим домом.
— Это совершенно удивительная штука, — рассказывает Гинко, с удовольствием наблюдая, как Адасино крутит чайничек в руках, разглядывая рисунок — на нем тончайшей кистью выписан человек с рюкзаком на коленях, который сидит на подушке у котацу, и его друг в небрежно подвязанной юкате.
— Она будет показывать тебе, где я нахожусь и что делаю. Если соскучишься сильнее обычного достань ее, и увидишь меня, — продолжает Гинко. Адасино кивает:
— Невероятно. Но как?
— А это ты мне расскажешь, когда я вернусь в другой раз, — потягиваясь, сообщает Гинко. Усталость наваливается вдруг, разом, лишая его сил передохнуть. Он сбрасывает рюкзак на циновки и тянется за чашкой. Своей собственной чашкой, выделенной для него Адасино много лет назад. Тот оставляет чайничек на минуту в покое, наливает Гинко чаю, а потом уходит искать место для нового питомца в своем питомнике, экспоната в коллекции. Гинко делает глоток, прикрывает глаза и слушает, как Адасино звенит и гремит чем-то внутри дома.
Потом он возвращается, они допивают чай. Вода у Адасино всегда горячая, бочка всегда готова. Все тут пропитано ожиданием, долгим терпеливым и вознаграждаемым. После Гинко заворачивается в халат и идет по знакомому до последней росписи на перегородках коридору в спальню. Они с Адасино лежат рядом несколько минут, молчат и слушают, как вздыхает океан, а потом Гинко разворачивает и целует сухие губы Адасино.
Назавтра море черное и небо хмурое. Они прощаются с ним. Гинко спускается с террасы с рюкзаком за спиной и, обернувшись напоследок, поднимает руку. Адасино кивает ему в ответ. Его лицо, такое знакомое и каждый раз новое, кажется Гинко самым прекрасным на свете. Он разворачивается и идет по камням к изгороди, потом по дороге через пустошь, оставляя дом и друга позади. Его жизнь в пути, он никогда не остановится — они оба знают это.
Но Гинко легко уходит на этот раз. Потому что он оставляет Адасино часть себя и своей судьбы, выведенной на боку удивительного чайника.
Отправляясь так далеко от дома, Гинко будет чувствовать, что за ним наблюдают мягким теплым взглядом Адасино.
Название: Несколько солнечных дней
Автор: Доктор Амбридж
Бета: Emberstone
Размер: драббл (690 слов)
Пейринг/Персонажи: Гинкго/Карибуса Танью
Категория: гет
Жанр: романс, ПВП
Рейтинг: NC-17
Трава под ногами мягкая, лес вырастает вдали, и Гинко любуется на розовый солнечный свет в золотистых потоках тумана, прикусывая зубами сигарету. Теплые руки сжимают шею, мягкие, гладкие, с цепкими сильными пальцами. Гинко частенько вспоминает их, находясь вдали от этих мест. Стоит ему закрыть глаза, и вот они, чудесные маленькие пальцы с овальными ногтями, круглая ладонь упирается ему в грудь. Он удобнее перехватывает Танью за бедра. Она фыркает ему в ухо. Теплое дыхание обдает мочку, рождая трепет в груди. — Устал? — говорит Танью тихо, касается губами ушной раковины. Столбик серого пепла падает, и его уносит ветром. — Остановись. Далеко ушли.
— Какая ты… — ворчит Гинко, но осторожно ставит ее на землю, придерживая. Потом выкидывает сигарету. Танью замирает, как аист, на одной ноге, и ждет, скрестив руки на груди, — и ведь плечи прямые, словно такая поза не стоит ей никакого труда. Гинко снимает сумку, которую повесил через плечо, чтобы не мешала в пути. Достает одеяло. Толстое, мягкое, на таком удобно будет лежать на траве. Танью тут же устраивается на нем.
Гинко лезет в мешок, чтобы достать саке. Но Танью подается вперед и перехватывает его запястье.
— Потом. У нас мало времени, — и тянет его к себе. Пахнет травой, росой, утренними цветами. Гинко видит, как с травинки на травинку перебираются крошечные золотистые муши-капли. Он подчиняется, ложится рядом с Танью.
— Не будь таким медленным, Гинко, — Танью шлепает его по плечу ладошкой, ее черные глаза смотрят ему в самую душу, Гинко даже краснеет под ее напором.
— Мы редко видимся, вот и…
— Что вот? Ты отвык? — требовательно спрашивает она, скользя пальцами по свитеру вниз, к поясу брюк. Гинко следит за ее пальцами со смесью удивления и возбуждения. Хотя чему он каждый раз удивляется? Он же знает, какой она может быть. Танью игриво улыбается и ловко вытаскивает пуговицу из петли.
— Нет… Не отвык, но мужчине же неприлично так набрасываться, как ты набрасываешься, — притворно недовольно говорит он. Танью фыркает, сует ладонь под грубую шерсть. Влажная прохладная кожа касается его кожи, желание, которое плескалось внутри еще со вчерашнего дня, набухает, раздувается под ее рукой, когда Танью трет головку большим пальцем.
— Соскучился, — как будто извиняется Гинко, а Танью мягко смотрит ему в глаза нежным взглядом.
— Какой же ты смешной.
Ему сказать на это нечего. Может, и смешной, может, и она тоже немного смешная сейчас. Волосы растрепались, щеки раскраснелись, ресницы опустились. Он помогает ей стянуть брюки на бедра и ложится сверху.
Танью отводит левое, живое, колено в сторону, от ее теплого кимоно пахнет хлопком и цветами. Гинко лезет под ворот, накрывая и поглаживая твердый сосок. Задирает сразу и полы теплой накидки, и шелк, и мягкий лен. В голове становится так пусто и хорошо, легко и чисто. Так горько на языке, и, чтобы горечь ушла, Гинко прижимается губами к губам Танью, когда ее бедро прижимается к его бедру. Она приоткрывает рот, впуская его язык, трогает кончиком кончик, потом берет его полностью, ласкает, закрывая глаза. А Гинко еще несколько секунд смотрит на нее. Он опирается на локоть возле ее головы, придерживает ладонью ее затылок, продолжает целовать, то глубоко, то чуть-чуть, быстро, лихорадочно касаясь губ. Танью сильнее поджимает живую ногу, горячие тонкие пальцы сжимают его, направляют. Гинко невольно стонет ей в губы, когда головка касается влажных складок. Танью стискивает обеими руками его ягодицы, старается прижаться сильнее. Сводит его с ума, делает его таким дураком. Гинко мучительно хмурится, двигаясь, скользя в ней, целуя щеки, глаза — пушистые густые ресницы, — волосы. Елозит губами по шее, прижимается и забывает, что прижался, когда она вдруг дергается под ним, впиваясь ногтями в кожу.
— Не останавливайся, пожалуйста, — шепчет она. И он слушается. Она говорит иногда, что он вредный, но это не так. Он не останавливается до головокружения, до взрыва. До того, пока не добирается до самой вершины и не доводит ее еще один раз.
Они сидят рядом на одеяле. Гинко обнимает Танью за плечо, прячет от прохладного ветра. Солнце ползет на небосвод все выше. Скоро надо идти обратно, но Гинко упрямо делает вид, что никуда им не надо. Смотрит на нее, чтобы отражение ее лица отпечаталось в памяти.
— Хватит так пялиться, — бормочет Танью, тыкаясь носом в его губы.
— Ну прости, снова ты не довольна, — отвечает он. Солнце не греет, но Гинко и не нужно солнца. Пока она рядом с ним. Пусть даже пару дней в полгода.
@темы: слэш, драбблы, WTF, творчество, R - NC-17, G - PG-13, фесты, ЗФБ, Mushishi
-
-
16.04.2015 в 18:42-
-
16.04.2015 в 21:43