You make a ninja wanna fuck, bitch
Название: Автономия воли
Автор: Доктор Амбридж
Бета: Кристал.
Размер: макси, 15 116 слов
Пейринг/Персонажи: Райнер Браун/Бертольд Гувер, Имир/Криста Ленц, Жан Кирштайн/Микаса Аккерман, намеки на Ривай/Эрен Йегер, Армин Арлерт/Анни Леонхарт
Категория: слэш, гет
Жанр: романс, юмор, драма
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: римминг, мастурбация
Краткое содержание: Берт убеждал Имир, что можно быть счастливым и одиноким. Но конечно же, изменил свое мнение в один прекрасный день.
Задание: modern AU
— Ты просто трусишь, — презрительно фыркнула Имир. Берт спокойно кивнул.
— Да, я трус, — признался он, ничуть не стесняясь. Потому что так оно и было. Он боялся. Боялся перемен, боялся снова переживать мучительные минуты стыда, когда опять ничего не выйдет. У него была неплохая жизнь, одинокая, да, но иногда одиночество — скорее достоинство, чем недостаток. Он давно уже жил в Нью-Йорке и понял, что надо держаться за то, что имеешь — работу и друзей. Точнее, одного друга — Имир. Не надо искать невозможного.
— Это отвратительно, грязный еврейский трус, — бормотала Имир, допивая теплое пиво из банки. Она сидела на диване, по-мужски расставив ноги, и качала головой. Она-то была счастлива и хотела осчастливить всех вокруг. Берт закатил глаза.
— Вот он, последний беспомощный аргумент в споре. Мы с тобой вообще враги веры, так что иди домой, поздно уже. Твоя злая Криста начнет волноваться.
Имир сощурила свои чудесные, чуть раскосые пакистанские глаза и скривила губы.
— Во-первых, она не злая, просто заботится обо мне. Во-вторых, выгоняешь девушку в ночь?
— Я в тебя верю — сумеешь за себя постоять, — он улыбнулся и подвинул к ней по столику телефон — чтобы не забыла. Имир вздохнула с показным отчаянием, закатила глаза и поднялась.
— Только, пожалуйста, не удаляй анкету. Посмотри последних, которым я отправила сообщения, очень прошу.
— Ладно, — со вздохом сдался Берт. — Хорошо. Только чтобы ты не расстраивалась.
Имир тут же расцвела белозубой широкой улыбкой, спрятала телефон в узкие штаны и потопала к двери через гостиную. Берт снимал квартиру в Нижнем Истсайде, на месте старого еврейского квартала. Но в отличие от многих других в этом районе его квартира была довольно приличная. С большой гостиной, спальней, кухней. Ему хватало. Имир тоже одобряла, говорила, что приличнее за такие деньги найти нереально.
У двери Имир похлопала его по плечу и выскользнула из квартиры. После нее в комнате остался запах резкого, почти мужского парфюма. Берт запер за ней дверь и наконец остался один. Странно, но он почувствовал облегчение. Ему было чуточку стыдно и всё же приятно, что она ушла. Он оглядел комнату — на столе остался пустой пакет чипсов, две банки пива, какие-то крошки и фантики. Надо было убраться, но ему стало лень, не сказать чтобы он был таким уж чистюлей. Берт подтянул домашние штаны — стали немного великоваты за последний месяц, — и поплелся в спальню. Там, на тумбочке у кровати, лежал ноутбук.
Берт повалился на кровать поверх покрывала, зажег лампу. Комната осветилась теплым уютным светом. Берт посмотрел на ноутбук, серебристый, новенький, только недавно из магазина — господину Аккерману нравилось, когда защитники тащили работу домой — но вместо него взял лежавшую рядом книгу и открыл ее там, где магнитной закладкой была заложена страница. Нет, сегодня он не хотел читать никаких анкет.
В прошлый раз он уже ездил на свидание по наводке Имир. И в позапрошлый тоже повелся на ее глупые уговоры. И до этого. И еще раньше. И всегда встречи заканчивались полным провалом. Имир говорила, что дело в нём. Что он слишком замкнутый, хочет слишком до фига. Что идеала не существует. Берт качал головой, когда терпения слушать хватало, или бросал: «отвали», — когда оно заканчивалось. Имир не понимала, что он ждал, когда щелкнет. Тогда никакие идеалы станут не нужны.
Еще Имир, завалившись к нему в обнимку со своей Кристой, вещала на тему — в одиночестве счастья нет. Никто не может быть счастлив без любви. Тогда Берт приводил ей в пример Микасу. Микаса, сестра его босса, жила этажом ниже. У нее не было любовника. И она жила вполне счастливо. Берт сталкивался с ней в подъезде, когда она возвращалась с пробежки, а он тащился на работу с утра пораньше, видел ее, когда забирал почту, слышал, как ей доставляли японскую еду. Она вообще была нелюдимой, эта Микаса, как, впрочем, и ее брат. И ничего, одиночество оставляло им массу времени для работы и увлечений. Микасе вообще хватало общения с братом и приятелем-соседом Йегером. Тоже, между прочим, одиноким пареньком.
Вот это всё Берт и выкладывал, повторяя и повторяя из раза в раз одно и тоже. Вот если бы он влюбился, тогда да. Тогда, конечно, можно было бы и поступиться принципами. Но ведь не влюблялся. Дожил до двадцати шести лет и не завел никакого мало-мальски серьезного романа. Ничего, Берт не особенно страдал.
Он перевернул страницу, толком не читая. За окном взвизгнула сигнализация, что-то грохнуло у соседа то ли снизу, то ли сверху; раз, другой. Берт положил книгу на колени, прислушиваясь. Кажется, Йегер шумит. Некоторое время назад шум начал повторяться каждый вечер. Берт снова уставился в текст. Но читалось сегодня с трудом, наверное, пиво сказывалось, и еще с Имир они иногда покуривали травку, вот как сегодня. Потому мысли всё время утекали куда-то. Внутри бродило неясное, но неотвязное возбуждение. Берт сдался, вернул книгу обратно на тумбочку, на злосчастный ноут, стянул штаны и швырнул на пол. Стоило только закрыть глаза, и сразу всплывала любимая фантазия — он любил кино с Мэттом Дэймоном «Непокоренный», дрочил на него с тех пор, как увидел фильм. О да, Берт был очень, очень плохим сыном. Но зато был хорошим юристом, что зачитывалось ему как уравновешивающий фактор перед лицом несчастных родителей. Плохой Берт. Он провел рукой по члену, сжал пальцами, потом снова провел, представляя, как Мэтт Дэймон в роли регбиста ставит его на колени и целует зад. В такие моменты его желание встречаться с кем-нибудь возрастало многократно. Он, как обычно, пожалел, что фантазия просто фантазия, что рядом, прямо в кровати, не лежит какой-нибудь клевый здоровый парень, и нельзя просто забыться и дать ему. Потому что Берту ужасно не хотелось трахаться со своим кулаком, хотелось потрахаться как следует. С кем-то, у кого есть настоящий член, подлиннее и потолще, чем пальцы Берта. Он расставил колени, провел между ягодиц.
Смазка лежала под подушкой — очень удобно такому ленивому человеку, каким он на самом деле являлся. Берт выдавил гель на пальцы и толкнулся между бедер, коротко выдыхая и снова закрывая глаза. Горячечные мечты вели его дальше, мужчина в воображаемом порнофильме имел его в коленно-локтевой, быстро, грубо, как сказала бы Имир — яростно. Думать об Имир в такой момент не хотелось. Берт застонал, пытаясь просунуть руку подальше, войти глубже, и кончил себе на живот.
Слишком быстро. В голове выдуманный парень даже не подобрался к середине процесса. Берт вздохнул, закрыл смазку и сунул обратно. Желание найти себе кого-нибудь отступило.
Он сходил в ванную, наскоро принял душ, долго лежал под одеялом, глядя в темноту. Ему, как обычно после мастурбации, было немного грустно, и он вспоминал маму и папу, братьев и сестер. Свой дом в далеком-далеком Оксфорде. Как летом они всей семьей ездили на ярмарку книги, как мама таскала их по музеям раз в квартал. Как отмечали Хануку. Вспоминая, он и уснул под пение сигнализации и стук с нижнего этажа. И ему приснилось огромное поле для игры в регби, освещенное прожекторами. В темноте скрывались полные зрителей трибуны. Берт бежал с мячом через поле, а Мэтт Дэймон выскочил наперерез. И когда они уже вот-вот должны были столкнуться, между ними как будто из под земли появился его начальник, Ривай Аккерман. Он сбил Берта с ног, отобрал мяч и сказал своим самым спокойным и вымораживающим голосом:
— Ты уже забрал копию решения по делу о банкротстве?
Берт открыл глаза. В окно между занавесками светило солнце, будильник надрывался, и Берт сунул руку под подушку. Оттолкнул смазку, достал телефон. Будильник звонил уже второй раз, а Берт не помнил, как выключил его в первый. Значит, завтракать придется в офисе, а кофе купить в Старбаксе. Он вывалился из кровати и побежал в ванную, пытаясь по пути отключить проклятый будильник.
Когда Берт выходил из подъезда, навстречу ему пробежала Микаса в серой толстовке и обтягивающих леггинсах. Берт улыбнулся ей:
— Доброе утро!
Микаса кивнула — хотя, может быть, и нет, — и пробежала к двери, оставив Берта позади. Странная всё-таки и немного страшная. Берт мгновенье смотрел на захлопнувшуюся дверь, затем развернулся и помчался ловить такси — Аккерман ненавидел опоздания.
Ривай Аккерман, главный юрист конторы по социальной защите на Централ-стрит сто одиннадцать, сидел на своем столе, хмуро глядя на Берта и Имир и постукивая по руке магнитной указкой. Зачем она ему нужна, Берт понятия не имел, зато можно было выдумывать на этот счет разные версии. Однажды они с Имир предположили, что босс шлепает ей тех, кто особенно провинится. А потом, конечно, устраивает им испытания, как в ужастике «Пила». Правда, вариант потом показался им бредовым, но сначала было смешно.
Сейчас Берт сидел молча, уткнувшись в свои наработки по бесконечному делу «Браун и Браун против Шадиса». Разбирательство о выселении отставного военного. Браун вместе с Брауном пытались выгнать его из купленного в кредит дома. А Аккерман старался спасти старика. Конечно, конторе по социальной защите деньги были без надобности, главным для Эрвина, поверенного, и его верного друга Аккермана были принципы. Соцзащита отстаивала интересы бедных и обделенных, Берту нравилась такая политика. К тому же господин Аккерман всегда подчеркивал, что контора Браунов — самая крутая, кстати, на Парк Авеню, — сборище бессердечных мудаков, которые крутят законом в своих интересах, и из-за таких, как Брауны, обыватели и считают адвокатов продажными тварями. Берту дело само по себе казалось интересным, а на моральный облик истца ему было наплевать.
— Итак, мы подаем в третий раз протест и ходатайство об отсрочке слушания в связи с болезнью подзащитного… — говорил Аккерман, сверля Берту макушку взглядом. Берт перевернул лист.
— Подали.
— Отлично.
Берт проглядел дело на два листа вперед, и ему на колени выпала записка:
«Написал тому парню?»
Берт бросил на Имир осуждающий взгляд. О господи, только не сейчас.
— Теперь хочу услышать, как продвигаются другие дела.
Берт вздохнул — иногда он серьезно сомневался, имеет ли смысл работа с провальными делами за такие копейки. Как социальные защитники они получали около семи тысяч в месяц, не сказать чтобы много. Семь тысяч за работу рядового юриста, за два-три дела одновременно. Сейчас он самостоятельно вел одно в банкротстве и другое про незаконное увольнение. Мужика уволили с работы за то, что не платил алименты. Хотя Берт думал, что работодатели поступили справедливо. А еще дело Браунов и Шадиса, в котором он ассистировал Аккерману.
Пока Имир рассказывала, Берт сидел и таращился на записку и не заметил, когда очередь дошла до него.
— Гувер! — Аккерман стоял прямо над ним и смотрел в его бумаги. Берт перевернул записку Имир буквами вниз и поднял глаза на босса.
— Да.
— Теперь ты.
Берт выдохнул и начал отчитываться. Нет, всё же у него интересная работа, пусть пока она и не приносит большие деньги. Чем больше он говорил, тем больше снова проникался.
Наконец Аккерман отошел от его стола и вернулся к своему.
— Вы свободны. Постарайтесь сделать всё возможное.
Они с Имир поднялись и вывалились в общую комнату. Там стояло всего семь столов. На каждом телефон и компьютер. В углу торчал кофейный автомат, дальше была комната с ксероксом и прочей полиграфией. Вот и всё, довольно небогато. Зато они занимались благородным делом и нарабатывали практику. Имир подхватила Берта под руку и потащила к кофейному автомату. Они остановились напротив него плечом к плечу, как два шпиона в фильме про агентов.
— Ты зашел на сайт? — спросила шепотом Имир, подставляя стаканчик и нажимая на «капуччино». В чашку ударила коричневая струя. Сразу запахло кофе.
— Нет, — буркнул в ответ Берт, нажимая на кнопку с надписью «латте». Он любил сладкое. И чтобы еще сахара побольше, и можно со сливками. Особенно помогало, когда настроение не очень.
— Ты обещал! — процедила Имир, заглядывая в стаканчик, как будто надеялась найти там зефирки, а их внезапно не положили.
— Вчера было лень, — признался Берт, отпивая из своего стаканчика. На самом деле он давно думал, как сказать ей, чтобы перестала искать ему парней. Берт всегда верил, что любовь должна приходить случайно. Когда не ждешь, в какой-то естественной жизненной ситуации, падать, как кирпич на голову, выскакивать, как убийца из-за угла. Ну, например, если тебя сбил машиной крутой парень, или вы познакомились в библиотеке, когда ему понадобилась только что выбранная тобой книга. Но по сети… Это как-то совсем жалко и искусственно. Имир в ответ называла его старомодным.
— Бертольд, — начала она. Берт посмотрел на нее и понял, что вот прямо сейчас не наберется храбрости и не пошлет ее подальше.
— Да-да! Обещал, значит, посмотрю. Но это будет последний раз.
Имир вздохнула.
— Ты неправильно живешь, — сказала она. Никто другой не умел говорить это так ненавязчиво. Берт глянул на нее сверху вниз — всё же он был выше сантиметров на двадцать. И улыбнулся.
— Конечно, я знаю.
— Думаешь, к тебе прилетит ангел и подарит идеального мужчину? Не надейся, — она скривила губы, и Берт поверил в то, что ей на самом деле не наплевать.
— Ну, значит, не прилетит. Всё равно. Давай пока больше не надо. Этот последний.
Имир нахмурилась, отпила кофе. Бросила на Берта взгляд исподлобья и кивнула.
— Хорошо, — голос ее звучал ужасно печально, как будто ей только что сообщили, что придется усыпить любимого пса. И Берт, не желая видеть это ее выражение, поскорее развернулся и пошел к своему столу пить кофе и работать. Но она, конечно, еще стояла у кофе-автомата и, Берт был уверен, смотрела на него взглядом озабоченной старшей сестры.
Рабочий день начинался как обычно.
За окном светило солнце, день выдался почти весенний, совсем не февральский, было даже слышно, как разгалделись птицы на деревьях. Из приоткрытого окна пахло мартом, пахло талой водой и влажным воздухом. Берт вдохнул поглубже, допил кофе и выкинул стаканчик в мусорную корзину. Весна еще не началась, но уже чувствовалась повсюду. И внутри него тоже что-то просыпалось, Берт старался не думать о том, что весна проходит вхолостую уже который год. Он включил компьютер — появился рабочий стол с заставкой из картины неизвестного художника с изображением Бронкса. Берт, не откладывая исполнение обещания в долгий ящик, нажал иконку интернета и прошел на сайт знакомств.
Аккерман никогда не интересовался, чем они занимаются в рабочее время на собственных компьютерах. Это и не требовалось. Все, кто тут работал, на самом деле вкладывали все силы в свой труд. И если вдруг кто-то открывал сайт с распродажами обуви или лез на сайт знакомств — это считалось его личным делом, потому что вряд ли мешало делу.
Так что Берт спокойно просмотрел свою страницу. Имир отправила запросы на три анкеты, но ответил только один.
«Привет. Классная у тебя фотография», — было написано в сообщении. Берт навел мышку на ник, и тут же перед ним развернулась анкета парня.
Берт поводил стрелкой мышки по странице, навел на фотографию. На него смотрел почти Мэтт Дэймон из фильма «Непокоренный». Почти. Но не совсем. Этот претендент на его жалкую персону выглядел даже лучше. Еще мужественней и естественней.
Берт покосился на Имир, которая за своим столом просматривала какие-то документы и ожесточенно грызла кончик ручки.
Потом снова перевел взгляд на фото. На самом деле очень симпатичный парень. Даже удивительно, что такой вообще забрел на сайт. Неужели трудно найти кого-то в реале, когда ты настолько шикарен? Или, может, он застенчивый и робкий, как сам Берт? А может, Берт и правда старомодный?
Он невольно вспомнил картинку на своей странице, которую, вопреки всем стонам и протестам Имир, выбрал сам. На снимке Берт сидел на каменном парапете на фоне гор, такой задумчивый. Он хотел, чтобы те, кто зайдет на его страничку, не обманывались на его счет. Никаких фото на фоне тачки или на море в плавках, пусть сразу взглянут правде в глаза и идут дальше.
Берт перечитал сообщение. И написал, прежде чем продумать ответ как следует: «Привет. Спасибо, ты мне тоже понравился. Что ищешь?».
И тут же спохватился и покраснел, снова бросая взгляд на Имир — не наблюдает ли та за ним. Потом опять уставился в экран. Почему-то вдруг отчаянно захотелось, чтобы ему ответили. Вот так просто, раз — и сразу письмо на его наивное сообщение. Никогда раньше он так сильно не хотел, чтобы встреча состоялась.
«Всё-таки слишком много думаю», — отругал он себя тут же. Нажал на «обновить страницу». Вверху появилась отметка — одно новое сообщение. Берт проверил, и точно — ответ.
«Как получится. А ты?»
Берт раскраснелся еще сильнее, теперь горели не только щеки, но и лоб, и даже шея. Отклеил от мышки влажную ладонь и провел тыльной стороной по лбу. Вот так всегда — стоит только завязаться разговору, и он начинал нервничать. Захотелось тут же свернуть беседу, забиться поглубже и продолжать жить как ни в чём не бывало — в одиночестве. «Нет, только не сейчас. Он же похож на Непокоренного, разве ты забыл. Давай, трус, пиши сообщение. Будь мужиком», — сказал ему внутренний голос с интонациями Имир. Берт положил ладони на стол, а пальцы — на клавиатуру. Подумал — написать, что ищу серьезных отношений? А если тот, с кем они переписываются, не ищет? И тогда всё, беседа закончится, и будет точно без шансов. Какие варианты остаются в противоположном случае, Берт не успел додумать, пальцы потянулись к клавиатуре и вывели сами, без участия его стройной логики:
«Я тоже не загадываю», — и приписал. — «Чем занимаешься?»
Дожидаясь ответа, нажал на профиль — на экране появились данные — ник Райнер, возраст двадцать семь лет, почти ровесник. Ищет друга. Ну да. Актив, рост, вес, размер… Берт ухмыльнулся, обновил страницу. Появилось сообщение:
«Юрист. А ты? Еще люблю дафт панк и фильмы про дикую природу». И смайлик в конце.
Берт невольно фыркнул и сразу написал:
«Ого! Коллега! Я тоже юрист по гражданским делам. Общество социальной помощи Нью-Йорка. Дафт панк ничего».
Сообщение улетело, Берт откинулся на спинку стула, и только когда поймал на себе заинтересованный взгляд Имир, понял, что улыбается. Он тут же нахмурился и уткнулся в монитор. Вверху страницы появилась циферка один — одно сообщение. Берт нажал.
«Отлично! Когда свободен? Давай встретимся?»
Берт перечитал текст, подумал, потом быстро напечатал:
«Давай завтра. Сегодня дела. Вечером, часов в семь. Где?»
Он вытер ладони о брюки, поглядел в сторону прозрачной стены, за которой находился кабинет Аккермана. Через стекло было видно, как тот сидит за столом и печатает что-то. Берт перевел взгляд на экран монитора. Появилось новое сообщение.
«В Орлин кафе на седьмой улице. Знаешь, где это?» — писал Райнер. «Знаю. Договорились», — ответил Берт и, махнув рукой на осторожность, напечатал свой телефон. В конце концов, надо было на что-то решаться. «Последний раз», — подумал он, поймав взгляд Имир, и потянулся за папкой с делом. Последний раз. И если выйдет херня — как уже случалось, — то он больше никогда не станет знакомиться через интернет.
По наводке Имир Берт уже встречался раза три, и сам еще раньше, раз шесть. Каждый раз что-то да шло не так. То секс был ничего, но потом становилось неловко и за себя, и за нового знакомого, то с трахом не складывалось, хотя человек нравился. Стыдно и жалко. А иногда случался полный фейл с первого же взгляда. Каких только придурков Берт не встречал. Было много смешного, но ничего забавного и милого. А может, проблема была в нём. Он всегда был слишком разборчивым.
За своим столом Имир отставила стаканчик и подмигнула Берту. Тот подмигнул в ответ. Этот парень, Райнер, ему правда понравился. Но кто знает, может, на самом деле он окажется толстым карликом? Или идиотом? Последнее в тысячу раз хуже. Берт закрыл страничку с анкетой и погрузился в документы.
После работы Берт и Имир вышли в весенний, пропитанный влагой воздух. Темнело уже не так рано, небо всё еще оставалось голубым с оттенками оранжевого и алого.
— Завтра у меня встреча, — сказал Берт. — Помоги придумать, что надеть.
Имир кивнула. Они пошли пешком, вечер был теплый и светлый, и от конторы до дома было всего ничего — минут двадцать, если прогулочным шагом.
— Значит, я правильно сделала, что отправила ему интерес? — говорила Имир, пока Берт вышагивал рядом. И в этот раз, пожалуй, он не стал бы с ней спорить. Он посмотрел на вверх, на белые с рыжим кусочки неба между домами. Пахло весной, на самом деле пахло, даже если все вокруг попытались бы убедить его в обратном. Даже несмотря на то, что кое-где еще лежал снег и надо было повязывать шарф. Берт улыбнулся. И даже почти перестал бояться встречи.
Имир пришлось потрудиться, прежде чем они наконец сошлись на чём-то одном. Берт хотел одеться просто и удобно, чтобы одежда не смущала и не отвлекала его во время так называемого свидания. Имир же считала, что надо выделиться, привлечь к себе внимание, подчеркнуть достоинства. Берт мог, конечно, признать, что кое-какие достоинства у него имелись, но вот подчеркивать их, а потом мучительно решать, куда бы их спрятать — было не по нему. Он и так готовился завтра тупить и молчать как обычно, пока этот загадочный и крутой Райнер будет говорить.
В итоге сошлись на джинсах и пуловере. Всё же и удобно, и красиво. Так думал Берт, вертясь перед Имир из стороны в сторону, когда та требовала повернуться задом, а потом снова передом. Когда они закончили выбирать одежду, Берт пошел проводить Имир и заодно прогуляться. Волнение снова проснулось и уже не отпускало, когда он спустя пятнадцать минут шагал обратно по своей улице. Что-то такое приятное и тревожное, как предчувствие или предвкушение, заставляло его чуть-чуть улыбаться. Женщина с сумкой на колесиках вырулила ему навстречу, покосилась так, что Берт спрятал улыбку.
Добравшись до дома, он открыл дверь подъезда, вошел в полумрак и чуть не налетел на кого-то. Берт не сразу понял, чем эти двое занимались так самозабвенно, что не заметили, как открылась входная дверь. Не сразу сообразил, что за звуки они издавали. То ли стоны, то ли всхлипы. А когда понял, то покраснел и, не поздоровавшись, не проверив почту, проскользнул к лестнице. Перемахнув первый пролет в несколько шагов, Берт обернулся — на миг любопытство победило смущение. Внизу, у почтовых ящиков парень с бритыми висками целовал Микасу Аккерман. Одна его рука лежала у нее на груди, а обе руки Микасы покоились на его заднице. Берт не рассмотрел подробностей. Он поднялся к себе в квартиру, быстро убрал останки пьянки, которую они с Имир устроили по случаю выбора одежды, и уже потом, стоя под душем, подумал — а ведь и с Микасой его довод теперь не работает. Случайный это мужчина на одну ночь или нет — ей всё же хотя бы изредка кто-то да был нужен. А возможно, ей даже понадобилась любовь. Как и ему. Берт прикрыл глаза, подставляя лицо под горячие струи, и вспомнил Райнера. Ту фотографию, в профиле. Крупное красивое лицо, змеиные глаза, брови вразлет. Берт вздохнул. Может, в этот раз встреча получится не такой провальной, как в прошлые.
На следующий день Берт столкнулся с бритым парнем Микасы. Тот бежал по лестнице в распахнутом пальто. Русые волосы подпрыгивали, когда он скакал со ступеньки на ступеньку. Уже добравшись до конца лестницы, парень обернулся и весело крикнул Берту:
— Привет!
— Привет! — отозвался Берт.
— Я Жан. Мы теперь часто будем видеться, — ухмыльнулся тот и выскочил на улицу. Берт вышел за ним. Да, определенно, его теория о счастливых одиночках дала трещину. Может, такие и были, но Берт их не встречал.
На работе он против обыкновения не стал тратить время на Имир, кофе и прочие глупости. Уселся за стол и открыл файл. Дурацкое дело «Браун и Браун против Шадиса». Старый военный почти лишился дома.
Берт старался думать о работе, но нет-нет да и возвращался мыслями к свиданию. О чём говорить? Как себя вести? Конечно, можно положиться на Райнера, пусть тот выдумывает темы, ведет беседу. Но если вдруг возникнут неловкие паузы, что тогда? Берт посмотрел на текст претензии, огляделся — все занимались своими делами и не смотрели на него, — и полез на сайт. Перечитал страницу Райнера. Тот написал письмо с утра. «Привет. Всё в силе?». Берт подтвердил. Он открыл все имеющиеся на странице фотографии — Райнер на площади у фонтана, а вокруг голуби. Райнер в синей куртке, сидит на парапете и смотрит куда-то в сторону. За его спиной старинные дома, над головой — синее-синее небо, почти такое же, как его куртка. Берт скрестил руки перед собой на столе и наклонился рассмотреть повнимательнее. Широкие плечи, светлые волосы растрепал ветер. И какие теплые у Райнера глаза. Берт невольно улыбнулся. Перевернул картинку. На следующей Райнер играл в пляжный волейбол в длинных цветастых шортах и с голым торсом. На этой фотографии можно было рассмотреть его всего, целиком, и ноги, и руки, и плечи. Каждую мышцу, каждый изгиб. Берт сглотнул, заставил себя перейти на следующий снимок. Потом еще на один, и так пока не досмотрел альбом до конца. Снова перечитал информацию. Рост, вес, размер. Место жительства — Нью-Йорк, кого ищу — друга. Берт закрыл страницу.
Берт не собирался опаздывать, он всё рассчитал, но такси застряло в пробке, и еще пошел снег. В феврале. Такое редко случалось. Когда Берт выскочил из пахнущего кокосом салона и побежал к дверям кафе, тротуар и припаркованные у бордюра машины были покрыты идеально-белым покровом, а снег всё падал. Берт дернул за ручку, ввалился в теплый зал, пахнущий кофе и куриными грудками в кляре. Огляделся и сразу заметил Райнера. Сердце, еще не успокоившееся после бега, заскакало быстрее. Райнер сидел лицом к двери за столиком у окна, и показался Берту гораздо лучше, чем на фото. Увидев Берта, он поднял руку, тоже узнал. Берт улыбнулся в ответ и поспешил к нему, стараясь не налететь на какой-нибудь столик, не опозориться в первые же секунды. С ним частенько случались глупые истории, с такими длинными ногами проще простого было задеть ножку стола и пролить чужое пиво. Сегодня ему тоже не повезло, Берт зацепился карманом пальто за спинку стула, извинился, еще раз извинился и почувствовал себя совершенным дураком.
— Привет, — сказал он, добравшись наконец до столика и снимая пальто. — Прости, что опоздал. Пробки…
— Ничего, — Райнер рассматривал его так пристально, что Берту невольно захотелось оглядеть и поправить свитер и брюки, но вместо этого он просто пригладил волосы. Райнер еще мгновение хмуро глядел на него, а потом вдруг улыбнулся, и у Берта сразу же что-то лопнуло внутри и в груди разлилось тепло. Потому что улыбка у Райнера была ослепительная и сияла на всё кафе. Берт сел за стол, сложил руки перед собой, как школьник.
— Еще снег пошел, — продолжал Райнер, — почти весной. Такое нечасто бывает, чтобы в конце февраля — и вдруг снег. Последний раз, наверное, лет пять назад случилось… Будешь заказывать? — он подвинул Берту меню. Тот опустил глаза на листы, но вместо того, чтобы читать, посмотрел на его руки. Широкие кисти с длинными пальцами. Берту пришло в голову, что они, наверное, должны быть горячими. Он взглянул на Райнера, потом снова на меню. Строчки змеились перед глазами.
— По статистике семьдесят пять процентов американцев считают, что влияние человека на изменение климата не доказано, а двадцати шести из них вообще наплевать на экологию, — сказал Берт, потому что в голове неожиданно образовалась черная дыра, и он лихорадочно соображал, что еще сказать, переворачивая ламинированные страницы влажными пальцами. «Что я несу?» — спросил он себя, стараясь сосредоточиться и прочитать текст. — Пиво. А ты что будешь пить? Ты вообще будешь пить?
Он снова поднял глаза на Райнера и поймал его мягкий и теплый взгляд. От этого взгляда в животе стало горячо, щеки вспыхнули и Берт сбился с мысли, уставился на него, позабыв, что собирался что-то еще сказать.
— Ага, — ответил Райнер, откидываясь на спинку стула. Берт еще подумал, что у него шикарный джемпер. Дорогой, насколько Берт вообще в этом разбирался. И часы точно баксов на тысячу, как минимум. А вот телефон он даже не выложил, и это почему-то показалось Берту приятным, хоть и странным.
Он собрался сказать что-то про часы Райнера, но в этот момент очень вовремя подошла официантка. Они заказали пиво, сэндвичи — Берт тут же выдал Райнеру, что согласно гуглу здесь это самое вкусное и популярное блюдо, — и снова остались одни. На мгновение между ними повисла тишина, Берт почувствовал, как вспотела спина под пуловером, пожалел, что так тепло оделся, чуть сполз на стуле и тут же задел коленом колено Райнера, но тот только быстро улыбнулся и не сделал попытки убрать ноги. Берт решил, что лучше больше не дергаться, и остался сидеть, прижимаясь бедром к его бедру. Это неожиданно возбуждало и еще больше смущало.
— Ты же не из Нью-Йорка, так? — спросил Райнер, старясь смотреть ему в глаза. Берт улыбнулся, получилось немного виновато, снова пригладил волосы. «Когда же принесут пиво?» — спросил он мысленно, а вслух ответил:
— Акцент выдал? Согласно статистике, Нью-Йоркский акцент — самый сложный из американских. То есть можно жить тут годами и не научиться говорить, как ньюйоркцы. — Берт осекся, замолчал на секунду и тут же продолжил: — Да, я из Оксфорда, Великобритания. Далековато, да? Но мне тут нравится, больше возможностей и дальше родители, — он хохотнул, и Райнер усмехнулся в ответ.
— Это уж точно.
Он начал рассказывать о себе, о том, где учился — Йельский университет, — о том, как работал — в разных юридических частных конторах, а Берт смотрел на его губы, красивые, четко очерченные, не большие и не маленькие, но такие, как Берт любил. Слушал голос, низкий, ровный, спокойный, кажется, Райнер совершенно не нервничал, и то, что он говорил, не выглядело бредово или вымученно. Напротив, под конец рассказа Берту стало казаться, что они — старые приятели, встретившиеся после долгой разлуки. За окном шел снег, и за снегом огни фонарей, свет фар, сияние витрин — всё смазалось и походило на картину импрессиониста. Наверное, на улице похолодало, но сейчас Берту было тепло.
Райнер замолчал, только когда официантка принесла пиво и сэндвичи.
— Выпьем за встречу, — предложил Райнер. Берт кивнул, и они выпили. И после нескольких глотков, осушив половину кружки, Берт понял, что больше не нервничает.
Разговор потек сам собой, от одного предмета к другому. Про то, как учился сам Берт, как он нашел работу. Про босса — «тот просто помешан на чистоте, у нас в офисе есть день чистоты, представляешь? С девяти до шести не работаем, а убираемся». — Райнер расхохотался, слушая его. Принесли еще пива. Берт сначала подумал, что, может, не стоит перебарщивать. Иначе будет выглядеть глупо. Но махнул на страхи рукой, когда Райнер предложил заказать виски со льдом.
— С содовой! Мне с содовой, — тихо поправил он, надеясь, что официантка услышала.
Потом как-то незаметно вышло так, что нога Райнера под столом его уже не смущала, наоборот, он был уверен, что Райнер специально не дает ему отстраниться. Между ними что-то такое начиналось, о чём Берт после пива и виски мог думать без страха. Он спросил, глядя на то, как Райнер достает из кожаной папки счет:
— Хочешь, поедем к тебе?
Райнер не показал чек Берту и не ответил сразу. А через несколько секунд сказал, доставая из портмоне карточку:
— У меня ремонт. Может, к тебе? — Райнер сунул карточку в книжку со счетом, но Берту показалось, что она платиновая. И тут же забыл о ней, потому что Райнер улыбнулся, положив руку поверх руки Берта. Берт застыл, сердце заколотилось как бешеное, мысли о том, что надо бы возмутиться и заплатить за себя самостоятельно, растаяли в лихорадочном тумане. Берт быстро кивнул.
— Хорошо, — и тогда Райнер убрал руку.
Расплатившись, они оделись и вышли на улицу. Снег успел подтаять, тротуары блестели, словно вымытые с мылом, в лужах плыли разноцветные огни.
— Здесь такси не поймаешь, — сказал Берт, когда Райнер вскинул руку. На что тот ответил с полуулыбкой:
— Мне всегда везет, — и как по волшебству перед ними на самом деле остановилась желтая машина.
Они втиснулись на заднее сидение, Берт назвал адрес, даже почти не запинаясь, хотя язык с трудом слушался. И стоило им тронуться, Райнер положил руку ему на бедро. Жар пополз вверх от его ладони, Берт прислонился виском к холодному стеклу и закрыл глаза. Всё же давно у него никого не было. И сейчас, внутри темного, тесного салона, смущение, неуверенность, жалкие остатки скромности испарились без следа. Он хотел всего и сразу, и желательно до утра. В штанах стало тесно, Берт чуть подвинулся, не открывая глаз, ладонь Райнера жгла кожу через ткань. Райнер стиснул пальцы. Берт приоткрыл глаза и смотрел на него из-под ресниц, пока Райнер не поймал его взгляд. Они как будто приклеились друг к другу, завязли. Берт больше не выдумывал, чтобы еще сказать, пауза не тяготила. В машине пахло апельсинами и играла музыка — кажется, что-то джазовое, а может быть, и нет. Берт не особенно разбирался. Но всё происходящее казалось ему из-за этой музыки сценой из романтического фильма.
В подъезде, как всегда, царил полумрак, но в этот раз никто не обжимался у почтовых ящиков. Райнер обнял Берта на лестнице.
— Письма забирать не будешь? — шепнул он на ухо, и Берт сунул руки ему под куртку и поцеловал в губы. От Райнера пахло виски и туалетной водой, древесной или какой там — Берт сейчас всё равно ничего не соображал. Райнер прижал его теснее, скользя языком по его языку. Берт потянулся к ремню Райнера, но Райнер отстранился и покачал головой:
— Давай лучше поднимемся.
— Ты что, трезвый? — поинтересовался Берт и обиженно насупился. Райнер развернул его и подтолкнул в спину.
— Вперед.
Они поднимались по лестнице, и Берт всё время пытался затормозить и обнять Райнера, но тот, кажется, ни разу не позволил ему, и они всё-таки в конце концов добрались до квартиры. Едва дверь захлопнулась за ними, Берт скинул пальто мимо вешалки и снова обнял Райнера за шею. Тот был немного ниже ростом, но Берту это даже нравилось — ему еще в жизни не встречались дылды выше него.
Они целовались в темном холле, в редких вспышках света с улицы, потом целовались в гостиной. Райнер успел снять куртку и скинуть ботинки, но Берт не помнил потом, когда тот ухитрился, ведь они не отпускали друг друга ни на секунду. Он отвел Райнера в ванную и сидел там на пуфике, наблюдая, как Райнер моется. Затем и сам разделся и полез к нему.
Автор: Доктор Амбридж
Бета: Кристал.
Размер: макси, 15 116 слов
Пейринг/Персонажи: Райнер Браун/Бертольд Гувер, Имир/Криста Ленц, Жан Кирштайн/Микаса Аккерман, намеки на Ривай/Эрен Йегер, Армин Арлерт/Анни Леонхарт
Категория: слэш, гет
Жанр: романс, юмор, драма
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: римминг, мастурбация
Краткое содержание: Берт убеждал Имир, что можно быть счастливым и одиноким. Но конечно же, изменил свое мнение в один прекрасный день.
Задание: modern AU
— Да, я трус, — признался он, ничуть не стесняясь. Потому что так оно и было. Он боялся. Боялся перемен, боялся снова переживать мучительные минуты стыда, когда опять ничего не выйдет. У него была неплохая жизнь, одинокая, да, но иногда одиночество — скорее достоинство, чем недостаток. Он давно уже жил в Нью-Йорке и понял, что надо держаться за то, что имеешь — работу и друзей. Точнее, одного друга — Имир. Не надо искать невозможного.
— Это отвратительно, грязный еврейский трус, — бормотала Имир, допивая теплое пиво из банки. Она сидела на диване, по-мужски расставив ноги, и качала головой. Она-то была счастлива и хотела осчастливить всех вокруг. Берт закатил глаза.
— Вот он, последний беспомощный аргумент в споре. Мы с тобой вообще враги веры, так что иди домой, поздно уже. Твоя злая Криста начнет волноваться.
Имир сощурила свои чудесные, чуть раскосые пакистанские глаза и скривила губы.
— Во-первых, она не злая, просто заботится обо мне. Во-вторых, выгоняешь девушку в ночь?
— Я в тебя верю — сумеешь за себя постоять, — он улыбнулся и подвинул к ней по столику телефон — чтобы не забыла. Имир вздохнула с показным отчаянием, закатила глаза и поднялась.
— Только, пожалуйста, не удаляй анкету. Посмотри последних, которым я отправила сообщения, очень прошу.
— Ладно, — со вздохом сдался Берт. — Хорошо. Только чтобы ты не расстраивалась.
Имир тут же расцвела белозубой широкой улыбкой, спрятала телефон в узкие штаны и потопала к двери через гостиную. Берт снимал квартиру в Нижнем Истсайде, на месте старого еврейского квартала. Но в отличие от многих других в этом районе его квартира была довольно приличная. С большой гостиной, спальней, кухней. Ему хватало. Имир тоже одобряла, говорила, что приличнее за такие деньги найти нереально.
У двери Имир похлопала его по плечу и выскользнула из квартиры. После нее в комнате остался запах резкого, почти мужского парфюма. Берт запер за ней дверь и наконец остался один. Странно, но он почувствовал облегчение. Ему было чуточку стыдно и всё же приятно, что она ушла. Он оглядел комнату — на столе остался пустой пакет чипсов, две банки пива, какие-то крошки и фантики. Надо было убраться, но ему стало лень, не сказать чтобы он был таким уж чистюлей. Берт подтянул домашние штаны — стали немного великоваты за последний месяц, — и поплелся в спальню. Там, на тумбочке у кровати, лежал ноутбук.
Берт повалился на кровать поверх покрывала, зажег лампу. Комната осветилась теплым уютным светом. Берт посмотрел на ноутбук, серебристый, новенький, только недавно из магазина — господину Аккерману нравилось, когда защитники тащили работу домой — но вместо него взял лежавшую рядом книгу и открыл ее там, где магнитной закладкой была заложена страница. Нет, сегодня он не хотел читать никаких анкет.
В прошлый раз он уже ездил на свидание по наводке Имир. И в позапрошлый тоже повелся на ее глупые уговоры. И до этого. И еще раньше. И всегда встречи заканчивались полным провалом. Имир говорила, что дело в нём. Что он слишком замкнутый, хочет слишком до фига. Что идеала не существует. Берт качал головой, когда терпения слушать хватало, или бросал: «отвали», — когда оно заканчивалось. Имир не понимала, что он ждал, когда щелкнет. Тогда никакие идеалы станут не нужны.
Еще Имир, завалившись к нему в обнимку со своей Кристой, вещала на тему — в одиночестве счастья нет. Никто не может быть счастлив без любви. Тогда Берт приводил ей в пример Микасу. Микаса, сестра его босса, жила этажом ниже. У нее не было любовника. И она жила вполне счастливо. Берт сталкивался с ней в подъезде, когда она возвращалась с пробежки, а он тащился на работу с утра пораньше, видел ее, когда забирал почту, слышал, как ей доставляли японскую еду. Она вообще была нелюдимой, эта Микаса, как, впрочем, и ее брат. И ничего, одиночество оставляло им массу времени для работы и увлечений. Микасе вообще хватало общения с братом и приятелем-соседом Йегером. Тоже, между прочим, одиноким пареньком.
Вот это всё Берт и выкладывал, повторяя и повторяя из раза в раз одно и тоже. Вот если бы он влюбился, тогда да. Тогда, конечно, можно было бы и поступиться принципами. Но ведь не влюблялся. Дожил до двадцати шести лет и не завел никакого мало-мальски серьезного романа. Ничего, Берт не особенно страдал.
Он перевернул страницу, толком не читая. За окном взвизгнула сигнализация, что-то грохнуло у соседа то ли снизу, то ли сверху; раз, другой. Берт положил книгу на колени, прислушиваясь. Кажется, Йегер шумит. Некоторое время назад шум начал повторяться каждый вечер. Берт снова уставился в текст. Но читалось сегодня с трудом, наверное, пиво сказывалось, и еще с Имир они иногда покуривали травку, вот как сегодня. Потому мысли всё время утекали куда-то. Внутри бродило неясное, но неотвязное возбуждение. Берт сдался, вернул книгу обратно на тумбочку, на злосчастный ноут, стянул штаны и швырнул на пол. Стоило только закрыть глаза, и сразу всплывала любимая фантазия — он любил кино с Мэттом Дэймоном «Непокоренный», дрочил на него с тех пор, как увидел фильм. О да, Берт был очень, очень плохим сыном. Но зато был хорошим юристом, что зачитывалось ему как уравновешивающий фактор перед лицом несчастных родителей. Плохой Берт. Он провел рукой по члену, сжал пальцами, потом снова провел, представляя, как Мэтт Дэймон в роли регбиста ставит его на колени и целует зад. В такие моменты его желание встречаться с кем-нибудь возрастало многократно. Он, как обычно, пожалел, что фантазия просто фантазия, что рядом, прямо в кровати, не лежит какой-нибудь клевый здоровый парень, и нельзя просто забыться и дать ему. Потому что Берту ужасно не хотелось трахаться со своим кулаком, хотелось потрахаться как следует. С кем-то, у кого есть настоящий член, подлиннее и потолще, чем пальцы Берта. Он расставил колени, провел между ягодиц.
Смазка лежала под подушкой — очень удобно такому ленивому человеку, каким он на самом деле являлся. Берт выдавил гель на пальцы и толкнулся между бедер, коротко выдыхая и снова закрывая глаза. Горячечные мечты вели его дальше, мужчина в воображаемом порнофильме имел его в коленно-локтевой, быстро, грубо, как сказала бы Имир — яростно. Думать об Имир в такой момент не хотелось. Берт застонал, пытаясь просунуть руку подальше, войти глубже, и кончил себе на живот.
Слишком быстро. В голове выдуманный парень даже не подобрался к середине процесса. Берт вздохнул, закрыл смазку и сунул обратно. Желание найти себе кого-нибудь отступило.
Он сходил в ванную, наскоро принял душ, долго лежал под одеялом, глядя в темноту. Ему, как обычно после мастурбации, было немного грустно, и он вспоминал маму и папу, братьев и сестер. Свой дом в далеком-далеком Оксфорде. Как летом они всей семьей ездили на ярмарку книги, как мама таскала их по музеям раз в квартал. Как отмечали Хануку. Вспоминая, он и уснул под пение сигнализации и стук с нижнего этажа. И ему приснилось огромное поле для игры в регби, освещенное прожекторами. В темноте скрывались полные зрителей трибуны. Берт бежал с мячом через поле, а Мэтт Дэймон выскочил наперерез. И когда они уже вот-вот должны были столкнуться, между ними как будто из под земли появился его начальник, Ривай Аккерман. Он сбил Берта с ног, отобрал мяч и сказал своим самым спокойным и вымораживающим голосом:
— Ты уже забрал копию решения по делу о банкротстве?
Берт открыл глаза. В окно между занавесками светило солнце, будильник надрывался, и Берт сунул руку под подушку. Оттолкнул смазку, достал телефон. Будильник звонил уже второй раз, а Берт не помнил, как выключил его в первый. Значит, завтракать придется в офисе, а кофе купить в Старбаксе. Он вывалился из кровати и побежал в ванную, пытаясь по пути отключить проклятый будильник.
Когда Берт выходил из подъезда, навстречу ему пробежала Микаса в серой толстовке и обтягивающих леггинсах. Берт улыбнулся ей:
— Доброе утро!
Микаса кивнула — хотя, может быть, и нет, — и пробежала к двери, оставив Берта позади. Странная всё-таки и немного страшная. Берт мгновенье смотрел на захлопнувшуюся дверь, затем развернулся и помчался ловить такси — Аккерман ненавидел опоздания.
═══○◊○══○◊○═══
Ривай Аккерман, главный юрист конторы по социальной защите на Централ-стрит сто одиннадцать, сидел на своем столе, хмуро глядя на Берта и Имир и постукивая по руке магнитной указкой. Зачем она ему нужна, Берт понятия не имел, зато можно было выдумывать на этот счет разные версии. Однажды они с Имир предположили, что босс шлепает ей тех, кто особенно провинится. А потом, конечно, устраивает им испытания, как в ужастике «Пила». Правда, вариант потом показался им бредовым, но сначала было смешно.
Сейчас Берт сидел молча, уткнувшись в свои наработки по бесконечному делу «Браун и Браун против Шадиса». Разбирательство о выселении отставного военного. Браун вместе с Брауном пытались выгнать его из купленного в кредит дома. А Аккерман старался спасти старика. Конечно, конторе по социальной защите деньги были без надобности, главным для Эрвина, поверенного, и его верного друга Аккермана были принципы. Соцзащита отстаивала интересы бедных и обделенных, Берту нравилась такая политика. К тому же господин Аккерман всегда подчеркивал, что контора Браунов — самая крутая, кстати, на Парк Авеню, — сборище бессердечных мудаков, которые крутят законом в своих интересах, и из-за таких, как Брауны, обыватели и считают адвокатов продажными тварями. Берту дело само по себе казалось интересным, а на моральный облик истца ему было наплевать.
— Итак, мы подаем в третий раз протест и ходатайство об отсрочке слушания в связи с болезнью подзащитного… — говорил Аккерман, сверля Берту макушку взглядом. Берт перевернул лист.
— Подали.
— Отлично.
Берт проглядел дело на два листа вперед, и ему на колени выпала записка:
«Написал тому парню?»
Берт бросил на Имир осуждающий взгляд. О господи, только не сейчас.
— Теперь хочу услышать, как продвигаются другие дела.
Берт вздохнул — иногда он серьезно сомневался, имеет ли смысл работа с провальными делами за такие копейки. Как социальные защитники они получали около семи тысяч в месяц, не сказать чтобы много. Семь тысяч за работу рядового юриста, за два-три дела одновременно. Сейчас он самостоятельно вел одно в банкротстве и другое про незаконное увольнение. Мужика уволили с работы за то, что не платил алименты. Хотя Берт думал, что работодатели поступили справедливо. А еще дело Браунов и Шадиса, в котором он ассистировал Аккерману.
Пока Имир рассказывала, Берт сидел и таращился на записку и не заметил, когда очередь дошла до него.
— Гувер! — Аккерман стоял прямо над ним и смотрел в его бумаги. Берт перевернул записку Имир буквами вниз и поднял глаза на босса.
— Да.
— Теперь ты.
Берт выдохнул и начал отчитываться. Нет, всё же у него интересная работа, пусть пока она и не приносит большие деньги. Чем больше он говорил, тем больше снова проникался.
Наконец Аккерман отошел от его стола и вернулся к своему.
— Вы свободны. Постарайтесь сделать всё возможное.
Они с Имир поднялись и вывалились в общую комнату. Там стояло всего семь столов. На каждом телефон и компьютер. В углу торчал кофейный автомат, дальше была комната с ксероксом и прочей полиграфией. Вот и всё, довольно небогато. Зато они занимались благородным делом и нарабатывали практику. Имир подхватила Берта под руку и потащила к кофейному автомату. Они остановились напротив него плечом к плечу, как два шпиона в фильме про агентов.
— Ты зашел на сайт? — спросила шепотом Имир, подставляя стаканчик и нажимая на «капуччино». В чашку ударила коричневая струя. Сразу запахло кофе.
— Нет, — буркнул в ответ Берт, нажимая на кнопку с надписью «латте». Он любил сладкое. И чтобы еще сахара побольше, и можно со сливками. Особенно помогало, когда настроение не очень.
— Ты обещал! — процедила Имир, заглядывая в стаканчик, как будто надеялась найти там зефирки, а их внезапно не положили.
— Вчера было лень, — признался Берт, отпивая из своего стаканчика. На самом деле он давно думал, как сказать ей, чтобы перестала искать ему парней. Берт всегда верил, что любовь должна приходить случайно. Когда не ждешь, в какой-то естественной жизненной ситуации, падать, как кирпич на голову, выскакивать, как убийца из-за угла. Ну, например, если тебя сбил машиной крутой парень, или вы познакомились в библиотеке, когда ему понадобилась только что выбранная тобой книга. Но по сети… Это как-то совсем жалко и искусственно. Имир в ответ называла его старомодным.
— Бертольд, — начала она. Берт посмотрел на нее и понял, что вот прямо сейчас не наберется храбрости и не пошлет ее подальше.
— Да-да! Обещал, значит, посмотрю. Но это будет последний раз.
Имир вздохнула.
— Ты неправильно живешь, — сказала она. Никто другой не умел говорить это так ненавязчиво. Берт глянул на нее сверху вниз — всё же он был выше сантиметров на двадцать. И улыбнулся.
— Конечно, я знаю.
— Думаешь, к тебе прилетит ангел и подарит идеального мужчину? Не надейся, — она скривила губы, и Берт поверил в то, что ей на самом деле не наплевать.
— Ну, значит, не прилетит. Всё равно. Давай пока больше не надо. Этот последний.
Имир нахмурилась, отпила кофе. Бросила на Берта взгляд исподлобья и кивнула.
— Хорошо, — голос ее звучал ужасно печально, как будто ей только что сообщили, что придется усыпить любимого пса. И Берт, не желая видеть это ее выражение, поскорее развернулся и пошел к своему столу пить кофе и работать. Но она, конечно, еще стояла у кофе-автомата и, Берт был уверен, смотрела на него взглядом озабоченной старшей сестры.
Рабочий день начинался как обычно.
═══○◊○══○◊○═══
За окном светило солнце, день выдался почти весенний, совсем не февральский, было даже слышно, как разгалделись птицы на деревьях. Из приоткрытого окна пахло мартом, пахло талой водой и влажным воздухом. Берт вдохнул поглубже, допил кофе и выкинул стаканчик в мусорную корзину. Весна еще не началась, но уже чувствовалась повсюду. И внутри него тоже что-то просыпалось, Берт старался не думать о том, что весна проходит вхолостую уже который год. Он включил компьютер — появился рабочий стол с заставкой из картины неизвестного художника с изображением Бронкса. Берт, не откладывая исполнение обещания в долгий ящик, нажал иконку интернета и прошел на сайт знакомств.
Аккерман никогда не интересовался, чем они занимаются в рабочее время на собственных компьютерах. Это и не требовалось. Все, кто тут работал, на самом деле вкладывали все силы в свой труд. И если вдруг кто-то открывал сайт с распродажами обуви или лез на сайт знакомств — это считалось его личным делом, потому что вряд ли мешало делу.
Так что Берт спокойно просмотрел свою страницу. Имир отправила запросы на три анкеты, но ответил только один.
«Привет. Классная у тебя фотография», — было написано в сообщении. Берт навел мышку на ник, и тут же перед ним развернулась анкета парня.
Берт поводил стрелкой мышки по странице, навел на фотографию. На него смотрел почти Мэтт Дэймон из фильма «Непокоренный». Почти. Но не совсем. Этот претендент на его жалкую персону выглядел даже лучше. Еще мужественней и естественней.
Берт покосился на Имир, которая за своим столом просматривала какие-то документы и ожесточенно грызла кончик ручки.
Потом снова перевел взгляд на фото. На самом деле очень симпатичный парень. Даже удивительно, что такой вообще забрел на сайт. Неужели трудно найти кого-то в реале, когда ты настолько шикарен? Или, может, он застенчивый и робкий, как сам Берт? А может, Берт и правда старомодный?
Он невольно вспомнил картинку на своей странице, которую, вопреки всем стонам и протестам Имир, выбрал сам. На снимке Берт сидел на каменном парапете на фоне гор, такой задумчивый. Он хотел, чтобы те, кто зайдет на его страничку, не обманывались на его счет. Никаких фото на фоне тачки или на море в плавках, пусть сразу взглянут правде в глаза и идут дальше.
Берт перечитал сообщение. И написал, прежде чем продумать ответ как следует: «Привет. Спасибо, ты мне тоже понравился. Что ищешь?».
И тут же спохватился и покраснел, снова бросая взгляд на Имир — не наблюдает ли та за ним. Потом опять уставился в экран. Почему-то вдруг отчаянно захотелось, чтобы ему ответили. Вот так просто, раз — и сразу письмо на его наивное сообщение. Никогда раньше он так сильно не хотел, чтобы встреча состоялась.
«Всё-таки слишком много думаю», — отругал он себя тут же. Нажал на «обновить страницу». Вверху появилась отметка — одно новое сообщение. Берт проверил, и точно — ответ.
«Как получится. А ты?»
Берт раскраснелся еще сильнее, теперь горели не только щеки, но и лоб, и даже шея. Отклеил от мышки влажную ладонь и провел тыльной стороной по лбу. Вот так всегда — стоит только завязаться разговору, и он начинал нервничать. Захотелось тут же свернуть беседу, забиться поглубже и продолжать жить как ни в чём не бывало — в одиночестве. «Нет, только не сейчас. Он же похож на Непокоренного, разве ты забыл. Давай, трус, пиши сообщение. Будь мужиком», — сказал ему внутренний голос с интонациями Имир. Берт положил ладони на стол, а пальцы — на клавиатуру. Подумал — написать, что ищу серьезных отношений? А если тот, с кем они переписываются, не ищет? И тогда всё, беседа закончится, и будет точно без шансов. Какие варианты остаются в противоположном случае, Берт не успел додумать, пальцы потянулись к клавиатуре и вывели сами, без участия его стройной логики:
«Я тоже не загадываю», — и приписал. — «Чем занимаешься?»
Дожидаясь ответа, нажал на профиль — на экране появились данные — ник Райнер, возраст двадцать семь лет, почти ровесник. Ищет друга. Ну да. Актив, рост, вес, размер… Берт ухмыльнулся, обновил страницу. Появилось сообщение:
«Юрист. А ты? Еще люблю дафт панк и фильмы про дикую природу». И смайлик в конце.
Берт невольно фыркнул и сразу написал:
«Ого! Коллега! Я тоже юрист по гражданским делам. Общество социальной помощи Нью-Йорка. Дафт панк ничего».
Сообщение улетело, Берт откинулся на спинку стула, и только когда поймал на себе заинтересованный взгляд Имир, понял, что улыбается. Он тут же нахмурился и уткнулся в монитор. Вверху страницы появилась циферка один — одно сообщение. Берт нажал.
«Отлично! Когда свободен? Давай встретимся?»
Берт перечитал текст, подумал, потом быстро напечатал:
«Давай завтра. Сегодня дела. Вечером, часов в семь. Где?»
Он вытер ладони о брюки, поглядел в сторону прозрачной стены, за которой находился кабинет Аккермана. Через стекло было видно, как тот сидит за столом и печатает что-то. Берт перевел взгляд на экран монитора. Появилось новое сообщение.
«В Орлин кафе на седьмой улице. Знаешь, где это?» — писал Райнер. «Знаю. Договорились», — ответил Берт и, махнув рукой на осторожность, напечатал свой телефон. В конце концов, надо было на что-то решаться. «Последний раз», — подумал он, поймав взгляд Имир, и потянулся за папкой с делом. Последний раз. И если выйдет херня — как уже случалось, — то он больше никогда не станет знакомиться через интернет.
По наводке Имир Берт уже встречался раза три, и сам еще раньше, раз шесть. Каждый раз что-то да шло не так. То секс был ничего, но потом становилось неловко и за себя, и за нового знакомого, то с трахом не складывалось, хотя человек нравился. Стыдно и жалко. А иногда случался полный фейл с первого же взгляда. Каких только придурков Берт не встречал. Было много смешного, но ничего забавного и милого. А может, проблема была в нём. Он всегда был слишком разборчивым.
За своим столом Имир отставила стаканчик и подмигнула Берту. Тот подмигнул в ответ. Этот парень, Райнер, ему правда понравился. Но кто знает, может, на самом деле он окажется толстым карликом? Или идиотом? Последнее в тысячу раз хуже. Берт закрыл страничку с анкетой и погрузился в документы.
После работы Берт и Имир вышли в весенний, пропитанный влагой воздух. Темнело уже не так рано, небо всё еще оставалось голубым с оттенками оранжевого и алого.
— Завтра у меня встреча, — сказал Берт. — Помоги придумать, что надеть.
Имир кивнула. Они пошли пешком, вечер был теплый и светлый, и от конторы до дома было всего ничего — минут двадцать, если прогулочным шагом.
— Значит, я правильно сделала, что отправила ему интерес? — говорила Имир, пока Берт вышагивал рядом. И в этот раз, пожалуй, он не стал бы с ней спорить. Он посмотрел на вверх, на белые с рыжим кусочки неба между домами. Пахло весной, на самом деле пахло, даже если все вокруг попытались бы убедить его в обратном. Даже несмотря на то, что кое-где еще лежал снег и надо было повязывать шарф. Берт улыбнулся. И даже почти перестал бояться встречи.
Имир пришлось потрудиться, прежде чем они наконец сошлись на чём-то одном. Берт хотел одеться просто и удобно, чтобы одежда не смущала и не отвлекала его во время так называемого свидания. Имир же считала, что надо выделиться, привлечь к себе внимание, подчеркнуть достоинства. Берт мог, конечно, признать, что кое-какие достоинства у него имелись, но вот подчеркивать их, а потом мучительно решать, куда бы их спрятать — было не по нему. Он и так готовился завтра тупить и молчать как обычно, пока этот загадочный и крутой Райнер будет говорить.
В итоге сошлись на джинсах и пуловере. Всё же и удобно, и красиво. Так думал Берт, вертясь перед Имир из стороны в сторону, когда та требовала повернуться задом, а потом снова передом. Когда они закончили выбирать одежду, Берт пошел проводить Имир и заодно прогуляться. Волнение снова проснулось и уже не отпускало, когда он спустя пятнадцать минут шагал обратно по своей улице. Что-то такое приятное и тревожное, как предчувствие или предвкушение, заставляло его чуть-чуть улыбаться. Женщина с сумкой на колесиках вырулила ему навстречу, покосилась так, что Берт спрятал улыбку.
Добравшись до дома, он открыл дверь подъезда, вошел в полумрак и чуть не налетел на кого-то. Берт не сразу понял, чем эти двое занимались так самозабвенно, что не заметили, как открылась входная дверь. Не сразу сообразил, что за звуки они издавали. То ли стоны, то ли всхлипы. А когда понял, то покраснел и, не поздоровавшись, не проверив почту, проскользнул к лестнице. Перемахнув первый пролет в несколько шагов, Берт обернулся — на миг любопытство победило смущение. Внизу, у почтовых ящиков парень с бритыми висками целовал Микасу Аккерман. Одна его рука лежала у нее на груди, а обе руки Микасы покоились на его заднице. Берт не рассмотрел подробностей. Он поднялся к себе в квартиру, быстро убрал останки пьянки, которую они с Имир устроили по случаю выбора одежды, и уже потом, стоя под душем, подумал — а ведь и с Микасой его довод теперь не работает. Случайный это мужчина на одну ночь или нет — ей всё же хотя бы изредка кто-то да был нужен. А возможно, ей даже понадобилась любовь. Как и ему. Берт прикрыл глаза, подставляя лицо под горячие струи, и вспомнил Райнера. Ту фотографию, в профиле. Крупное красивое лицо, змеиные глаза, брови вразлет. Берт вздохнул. Может, в этот раз встреча получится не такой провальной, как в прошлые.
На следующий день Берт столкнулся с бритым парнем Микасы. Тот бежал по лестнице в распахнутом пальто. Русые волосы подпрыгивали, когда он скакал со ступеньки на ступеньку. Уже добравшись до конца лестницы, парень обернулся и весело крикнул Берту:
— Привет!
— Привет! — отозвался Берт.
— Я Жан. Мы теперь часто будем видеться, — ухмыльнулся тот и выскочил на улицу. Берт вышел за ним. Да, определенно, его теория о счастливых одиночках дала трещину. Может, такие и были, но Берт их не встречал.
На работе он против обыкновения не стал тратить время на Имир, кофе и прочие глупости. Уселся за стол и открыл файл. Дурацкое дело «Браун и Браун против Шадиса». Старый военный почти лишился дома.
Берт старался думать о работе, но нет-нет да и возвращался мыслями к свиданию. О чём говорить? Как себя вести? Конечно, можно положиться на Райнера, пусть тот выдумывает темы, ведет беседу. Но если вдруг возникнут неловкие паузы, что тогда? Берт посмотрел на текст претензии, огляделся — все занимались своими делами и не смотрели на него, — и полез на сайт. Перечитал страницу Райнера. Тот написал письмо с утра. «Привет. Всё в силе?». Берт подтвердил. Он открыл все имеющиеся на странице фотографии — Райнер на площади у фонтана, а вокруг голуби. Райнер в синей куртке, сидит на парапете и смотрит куда-то в сторону. За его спиной старинные дома, над головой — синее-синее небо, почти такое же, как его куртка. Берт скрестил руки перед собой на столе и наклонился рассмотреть повнимательнее. Широкие плечи, светлые волосы растрепал ветер. И какие теплые у Райнера глаза. Берт невольно улыбнулся. Перевернул картинку. На следующей Райнер играл в пляжный волейбол в длинных цветастых шортах и с голым торсом. На этой фотографии можно было рассмотреть его всего, целиком, и ноги, и руки, и плечи. Каждую мышцу, каждый изгиб. Берт сглотнул, заставил себя перейти на следующий снимок. Потом еще на один, и так пока не досмотрел альбом до конца. Снова перечитал информацию. Рост, вес, размер. Место жительства — Нью-Йорк, кого ищу — друга. Берт закрыл страницу.
Берт не собирался опаздывать, он всё рассчитал, но такси застряло в пробке, и еще пошел снег. В феврале. Такое редко случалось. Когда Берт выскочил из пахнущего кокосом салона и побежал к дверям кафе, тротуар и припаркованные у бордюра машины были покрыты идеально-белым покровом, а снег всё падал. Берт дернул за ручку, ввалился в теплый зал, пахнущий кофе и куриными грудками в кляре. Огляделся и сразу заметил Райнера. Сердце, еще не успокоившееся после бега, заскакало быстрее. Райнер сидел лицом к двери за столиком у окна, и показался Берту гораздо лучше, чем на фото. Увидев Берта, он поднял руку, тоже узнал. Берт улыбнулся в ответ и поспешил к нему, стараясь не налететь на какой-нибудь столик, не опозориться в первые же секунды. С ним частенько случались глупые истории, с такими длинными ногами проще простого было задеть ножку стола и пролить чужое пиво. Сегодня ему тоже не повезло, Берт зацепился карманом пальто за спинку стула, извинился, еще раз извинился и почувствовал себя совершенным дураком.
— Привет, — сказал он, добравшись наконец до столика и снимая пальто. — Прости, что опоздал. Пробки…
— Ничего, — Райнер рассматривал его так пристально, что Берту невольно захотелось оглядеть и поправить свитер и брюки, но вместо этого он просто пригладил волосы. Райнер еще мгновение хмуро глядел на него, а потом вдруг улыбнулся, и у Берта сразу же что-то лопнуло внутри и в груди разлилось тепло. Потому что улыбка у Райнера была ослепительная и сияла на всё кафе. Берт сел за стол, сложил руки перед собой, как школьник.
— Еще снег пошел, — продолжал Райнер, — почти весной. Такое нечасто бывает, чтобы в конце февраля — и вдруг снег. Последний раз, наверное, лет пять назад случилось… Будешь заказывать? — он подвинул Берту меню. Тот опустил глаза на листы, но вместо того, чтобы читать, посмотрел на его руки. Широкие кисти с длинными пальцами. Берту пришло в голову, что они, наверное, должны быть горячими. Он взглянул на Райнера, потом снова на меню. Строчки змеились перед глазами.
— По статистике семьдесят пять процентов американцев считают, что влияние человека на изменение климата не доказано, а двадцати шести из них вообще наплевать на экологию, — сказал Берт, потому что в голове неожиданно образовалась черная дыра, и он лихорадочно соображал, что еще сказать, переворачивая ламинированные страницы влажными пальцами. «Что я несу?» — спросил он себя, стараясь сосредоточиться и прочитать текст. — Пиво. А ты что будешь пить? Ты вообще будешь пить?
Он снова поднял глаза на Райнера и поймал его мягкий и теплый взгляд. От этого взгляда в животе стало горячо, щеки вспыхнули и Берт сбился с мысли, уставился на него, позабыв, что собирался что-то еще сказать.
— Ага, — ответил Райнер, откидываясь на спинку стула. Берт еще подумал, что у него шикарный джемпер. Дорогой, насколько Берт вообще в этом разбирался. И часы точно баксов на тысячу, как минимум. А вот телефон он даже не выложил, и это почему-то показалось Берту приятным, хоть и странным.
Он собрался сказать что-то про часы Райнера, но в этот момент очень вовремя подошла официантка. Они заказали пиво, сэндвичи — Берт тут же выдал Райнеру, что согласно гуглу здесь это самое вкусное и популярное блюдо, — и снова остались одни. На мгновение между ними повисла тишина, Берт почувствовал, как вспотела спина под пуловером, пожалел, что так тепло оделся, чуть сполз на стуле и тут же задел коленом колено Райнера, но тот только быстро улыбнулся и не сделал попытки убрать ноги. Берт решил, что лучше больше не дергаться, и остался сидеть, прижимаясь бедром к его бедру. Это неожиданно возбуждало и еще больше смущало.
— Ты же не из Нью-Йорка, так? — спросил Райнер, старясь смотреть ему в глаза. Берт улыбнулся, получилось немного виновато, снова пригладил волосы. «Когда же принесут пиво?» — спросил он мысленно, а вслух ответил:
— Акцент выдал? Согласно статистике, Нью-Йоркский акцент — самый сложный из американских. То есть можно жить тут годами и не научиться говорить, как ньюйоркцы. — Берт осекся, замолчал на секунду и тут же продолжил: — Да, я из Оксфорда, Великобритания. Далековато, да? Но мне тут нравится, больше возможностей и дальше родители, — он хохотнул, и Райнер усмехнулся в ответ.
— Это уж точно.
Он начал рассказывать о себе, о том, где учился — Йельский университет, — о том, как работал — в разных юридических частных конторах, а Берт смотрел на его губы, красивые, четко очерченные, не большие и не маленькие, но такие, как Берт любил. Слушал голос, низкий, ровный, спокойный, кажется, Райнер совершенно не нервничал, и то, что он говорил, не выглядело бредово или вымученно. Напротив, под конец рассказа Берту стало казаться, что они — старые приятели, встретившиеся после долгой разлуки. За окном шел снег, и за снегом огни фонарей, свет фар, сияние витрин — всё смазалось и походило на картину импрессиониста. Наверное, на улице похолодало, но сейчас Берту было тепло.
Райнер замолчал, только когда официантка принесла пиво и сэндвичи.
— Выпьем за встречу, — предложил Райнер. Берт кивнул, и они выпили. И после нескольких глотков, осушив половину кружки, Берт понял, что больше не нервничает.
Разговор потек сам собой, от одного предмета к другому. Про то, как учился сам Берт, как он нашел работу. Про босса — «тот просто помешан на чистоте, у нас в офисе есть день чистоты, представляешь? С девяти до шести не работаем, а убираемся». — Райнер расхохотался, слушая его. Принесли еще пива. Берт сначала подумал, что, может, не стоит перебарщивать. Иначе будет выглядеть глупо. Но махнул на страхи рукой, когда Райнер предложил заказать виски со льдом.
— С содовой! Мне с содовой, — тихо поправил он, надеясь, что официантка услышала.
Потом как-то незаметно вышло так, что нога Райнера под столом его уже не смущала, наоборот, он был уверен, что Райнер специально не дает ему отстраниться. Между ними что-то такое начиналось, о чём Берт после пива и виски мог думать без страха. Он спросил, глядя на то, как Райнер достает из кожаной папки счет:
— Хочешь, поедем к тебе?
Райнер не показал чек Берту и не ответил сразу. А через несколько секунд сказал, доставая из портмоне карточку:
— У меня ремонт. Может, к тебе? — Райнер сунул карточку в книжку со счетом, но Берту показалось, что она платиновая. И тут же забыл о ней, потому что Райнер улыбнулся, положив руку поверх руки Берта. Берт застыл, сердце заколотилось как бешеное, мысли о том, что надо бы возмутиться и заплатить за себя самостоятельно, растаяли в лихорадочном тумане. Берт быстро кивнул.
— Хорошо, — и тогда Райнер убрал руку.
Расплатившись, они оделись и вышли на улицу. Снег успел подтаять, тротуары блестели, словно вымытые с мылом, в лужах плыли разноцветные огни.
— Здесь такси не поймаешь, — сказал Берт, когда Райнер вскинул руку. На что тот ответил с полуулыбкой:
— Мне всегда везет, — и как по волшебству перед ними на самом деле остановилась желтая машина.
Они втиснулись на заднее сидение, Берт назвал адрес, даже почти не запинаясь, хотя язык с трудом слушался. И стоило им тронуться, Райнер положил руку ему на бедро. Жар пополз вверх от его ладони, Берт прислонился виском к холодному стеклу и закрыл глаза. Всё же давно у него никого не было. И сейчас, внутри темного, тесного салона, смущение, неуверенность, жалкие остатки скромности испарились без следа. Он хотел всего и сразу, и желательно до утра. В штанах стало тесно, Берт чуть подвинулся, не открывая глаз, ладонь Райнера жгла кожу через ткань. Райнер стиснул пальцы. Берт приоткрыл глаза и смотрел на него из-под ресниц, пока Райнер не поймал его взгляд. Они как будто приклеились друг к другу, завязли. Берт больше не выдумывал, чтобы еще сказать, пауза не тяготила. В машине пахло апельсинами и играла музыка — кажется, что-то джазовое, а может быть, и нет. Берт не особенно разбирался. Но всё происходящее казалось ему из-за этой музыки сценой из романтического фильма.
В подъезде, как всегда, царил полумрак, но в этот раз никто не обжимался у почтовых ящиков. Райнер обнял Берта на лестнице.
— Письма забирать не будешь? — шепнул он на ухо, и Берт сунул руки ему под куртку и поцеловал в губы. От Райнера пахло виски и туалетной водой, древесной или какой там — Берт сейчас всё равно ничего не соображал. Райнер прижал его теснее, скользя языком по его языку. Берт потянулся к ремню Райнера, но Райнер отстранился и покачал головой:
— Давай лучше поднимемся.
— Ты что, трезвый? — поинтересовался Берт и обиженно насупился. Райнер развернул его и подтолкнул в спину.
— Вперед.
Они поднимались по лестнице, и Берт всё время пытался затормозить и обнять Райнера, но тот, кажется, ни разу не позволил ему, и они всё-таки в конце концов добрались до квартиры. Едва дверь захлопнулась за ними, Берт скинул пальто мимо вешалки и снова обнял Райнера за шею. Тот был немного ниже ростом, но Берту это даже нравилось — ему еще в жизни не встречались дылды выше него.
Они целовались в темном холле, в редких вспышках света с улицы, потом целовались в гостиной. Райнер успел снять куртку и скинуть ботинки, но Берт не помнил потом, когда тот ухитрился, ведь они не отпускали друг друга ни на секунду. Он отвел Райнера в ванную и сидел там на пуфике, наблюдая, как Райнер моется. Затем и сам разделся и полез к нему.
@темы: слэш, WTF, творчество, R - NC-17, макси, фесты, гет, Shingeki no Kyojin, ЗФБ, Рирен, Райберты, Жакаса
-
-
26.03.2015 в 23:40-
-
26.03.2015 в 23:40-
-
26.03.2015 в 23:41-
-
26.03.2015 в 23:41-
-
26.03.2015 в 23:42-
-
26.03.2015 в 23:42-
-
26.03.2015 в 23:43-
-
26.03.2015 в 23:48-
-
21.04.2015 в 15:26-
-
21.04.2015 в 15:32что-то у меня без косяка никак не обходится
-
-
02.07.2015 в 18:41-
-
29.02.2024 в 06:54Посетите также мою страничку
hatsat.bget.ru/user/HMAHarvey6/ как открыть счёт в зарубежном банке частному лицу через интернет
33490-+