You make a ninja wanna fuck, bitch
Мой фичок с Бличесанты, подарок для Пэмдар, я им довольно на самом деле, потому что это же новогодний подарок и в нем есть то, что и должно быть в новогоднем подарке - тепло, праздник, немного экшна и любовь)) Правда скомкано получилось, что есть то есть.
Название: Самый настоящий герой
Автор: Umbridge
Бета: Becky Thatcher
Пейринг | Персонажи: Чад/Орихиме, спойлерИчирук
Тип: гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс
Количество слов: мини, 3 679 слов
Дисклеймер: все принадлежит Кубо Тайто
Саммари: Чад пропал, Орихиме должна его найти.
Авторские примечания: модернАУ
Размещение: с разрешения автора
Фанфик был написан на Секретного Санту для Пэмдар
читать дальшеЧад пропал. Не оставил ни открытки, ни письма, ни сообщения на мобильном. Исчез. А ведь еще вчера вечером он донес ее сумки до двери, улыбнулся, обещал зайти завтра. Но завтра наступило, а он не зашел. Прождав час, Орихиме заволновалась. Чад никогда не опаздывал и всегда делал то, что обещал. А если бы планы изменились, он обязательно дал бы знать. Орихиме сама не понимала, от чего вдруг сделалось так тревожно.
Сначала она набрала ему — абонент оказался недоступен. Потом отправилась к Чаду домой. Позвонила в дверь, звонила кажется целый час, но никто так и не открыл. Даже соседка услышала и выглянула из окна, посмотреть, кто это шумит. Но Чад не вышел. «Нет, — сказала Орихиме сама себе, — не может быть, чтобы он уехал и не предупредил». Почему-то Чаду она верила.
Повернувшись спиной к двери, Орихиме огляделась. Машина Чада стояла у тротуара, он даже не поставил ее в гараж. Из почтового ящика выглядывали газеты. Орихиме подошла и выудила одну — за сегодняшнее число. Значит, Чад пропал еще утром, ведь он всегда забирал прессу, когда возвращался с пробежки. Орихиме нахмурилась. Наплевать на автомобиль и газеты. Она просто чувствовала, пятками, лопатками, затылком — что-то случилось. Закинув сумку на плечо, Орихиме поправила шапочку и заспешила к дому Нобуро. Тот жил с женой Хинамори дальше по улице, и Чад рассказывал, что они вместе учились в школе.
Так получилось, что Нобуро и Чад поселились рядом с ней чуть меньше года назад. Один в доме слева, другой в доме справа.
Орихиме отлично помнила тот день, когда они приехали, но вовсе не из-за Чада. Она вообще его не заметила, хотя как можно было не заметить такого большого парня. Но Орихиме смотрела на Нобуро, который задел бампером машины ее почтовый ящик. Правда, про ящик она подумала в последнюю очередь. Хлопнула дверца, Нобуро выскочил и принялся извиняться, а Орихиме только прижимала кулаки к груди и думала, что даже не причесалась, когда вышла поливать цветы. Тогда все только-только распускалось, и сокрушительный аромат сливы смешался в ее голове с запахом Нобуро, цвет яркого неба — с цветом его куртки, а солнечные зайчики в зеркалах заднего вида — с огоньками в его глазах. Нобуро чесал в затылке, черные волосы падали ему на лицо, он ругался под нос, пытался вернуть ящик на место. А Орихиме улыбалась, быстро накручивая на палец прядь волос. Слова застряли где-то по дороге, в голове играла бессмысленная радостная музыка.
Но тут из машины выбралась низенькая темноволосая девушка, звякнула ключами и пошла к ним. Музыка замолчала, солнце перестало светить. Орихиме мысленно пнула себя посильнее и начала заверять их, что все в порядке, ничего не случилось, и она со всем разберется сама.«Этот ящик всегда падает!» — смеялась она. Нобуро и Хинамори, так звали девушку, убедили ее принять компенсацию и принялись переносить багаж в дом. А Орихиме осталась. Улыбка сползла с лица, стекла куда-то вниз, на сухой серый тротуар. Плечи поникли. Она так и видела себя со стороны, тихую, одинокую. Выжидать, стоя у забора, было нечего, она повернулась, чтобы уйти, но перед этим взглянула на ящик, сильно ли он завалился. Но тот оказался совершенно целым, и прямо торчал на своем месте, а рядом стоял Чад и улыбался.
— Поправил, — пояснил он и показал на ящик. Орихиме заставила себя улыбнуться в ответ, пригласила его зайти, налила чаю, угостила бананами в беконе. Он ел и нахваливал, она болтала какую-то чепуху, лишь бы не молчать, а когда Чад ушел, разрыдалась.
С того дня так повелось, что Чад все время был где-то рядом. Помогал печь печенье для Нобуро, выбирать подарки для Нобуро и его жены, подвозил Орихиме до магазина, нес до дома сумку с книгами, когда она возвращалась из университета последним автобусом. Она советовалась с ним, удобно ли будет пригласить семейство Реноски в гости, уточняла, какой галстук купить Нобуро, просила повесить ящик в ванной, прибить доски в коридоре. Чад кивал, спокойный, немного медлительный, советовал, прибивал, вешал. А еще он всегда ел то, что она готовила. А Орихиме расспрашивала его про Нобуро, и Чад рассказывал.
Чад говорил, что Нобуро не любит кино. Не любит театры, фестивали и ярмарки. Орихиме и сама замечала, что тот нигде не бывает. Чад рассказывал школьные истории, и она смеялась — так забавно у него выходило. Иногда она ловила его долгий, задумчивый взгляд, тогда отчего-то становилось жарко и трудно дышать, и она прижимала ладони к щекам и просила не смущать ее.
А теперь Чад пропал, и Орихиме это не нравилось. Она еще несколько раз набрала его номер, потом обошла дом и заглянула в окно гостиной. Свет не горел, все же Чада не было. Орихиме потерла лоб, пытаясь сообразить, куда еще можно пойти, но с удивлением обнаружила, что совсем ничего не знает о Чаде. Где тот работает, с кем общается. Она знала только про Нобуро, да еще про господина Урахару.
Причина исчезновения Чада могла оказаться совершенно невинной, но Орихиме просто не могла вернуться домой и ждать. Она решила найти Чада, чтобы удостовериться, что с ним все хорошо. Сама не знала, почему раньше, когда тот был рядом, не понимала, что без него будет так не по себе. Почему всегда первым делом спрашивала его — а как там Нобуро. Но Нобуро сейчас дома, в ста метрах от нее, но Орихиме не думала о нем. Она даже произнесла это шепотом. Я. Не думаю. О Нобуро. И поняла вдруг, что больше по привычке считала, что ей нужен именно он. Что все менялось постепенно, не сегодня и не вчера. Может тогда, когда она обожгла руку, и Чад намазал ожог маслом, или тогда, когда ей приснился страшный сон, и Чад пришел к ней и, пока Орихиме не уснула, рассказывал сказки, которые услышал в детстве от деда. Удивительные истории далекого народа околдовывали ее. Орихиме представляла кактусы, каньоны, широкополые шляпы, текилу и пончо. И дедушку Чада, на которого тот наверняка похож — высокого, широкоплечего, смуглого, с непривычно крупными чертами лица и морщинками у глаз. А может перемены произошли тогда, когда Чад поцеловал ее ладонь, чтобы Орихиме не плакала? Тогда голова у нее закружилась, как будто Орихиме выпила, и не осталось ничего, кроме губ и прикосновений.
Орихиме распрямила плечи. Она найдет Чада и выручит из неприятностей. Потому что он точно попал в неприятности. Машину оставил, газеты не забрал. А главное — не предупредил, что не придет.
Орихиме решительно позвонила в дверь дома Нобуро. Тот открыл не сразу. Сначала очень долго было тихо, Орихиме наклонилась, прижалась ухом к замочной скважине. Ей показалось, что она слышит шаги, дыхание. Но тут дверь распахнулась, и Орихиме чуть не свалилась на Нобуро.
— Это ты… то есть привет! — воскликнул тот, но Орихиме не дала ему договорить. Выпрямилась, одернула куртку и решительно шагнула в прихожую.
— Нам надо поговорить!
— Давай потом, — Нобуро сунул руки в карманы, нахмурился. Орихиме показалось, что он нервничает, уж очень резко хлопнул дверью и, запирая замок, все никак не мог до конца повернуть защелку. Орихиме сняла ботинки и огляделась. Окна в доме были зашторены, а когда она, не обращая внимания на Нобуро, прошла по коридору в комнату, обнаружила посреди гостиной собранные сумки.
— Уезжаете? — спросила Орихиме, поворачиваясь к нему. Нобуро замер в дверном проеме. Лицо побелело, лоб блестел от пота.
— Да.
— Почему?
Нобуро промолчал, глядя куда-то мимо нее, на занавески или на шкаф, Орихиме точно не знала.
— Где Чад? — ждать, что Нобуро заговорит, было бессмысленно, потому она сама задала вопрос. Ей пришло в голову, что отъезд Нобуро как-то связан с исчезновением Чада. Она и сама не могла объяснить, почему вдруг соотнесла два этих события. Они сложились сами, мгновенно.
Нобуро вздрогнул, Орихиме заметила это, хотя тот и пытался сделать вид, что просто ежится от холода.
— Чад?
Она кивнула:
— Да, Чад. Вы же друзья, так куда он делся? Он обещал сегодня зайти, но не пришел, и дома его нет.
— Не знаю, — отрезал Нобуро, и Орихиме сразу поняла, что он врет.
— Не уйду, пока не скажешь, — четко проговорила она и уселась на диван. — Хоть что-то. Где он работает, с кем дружит, кроме тебя!
На пол упала и поползла от ее ног к ногам Нобуро длинная тень. Орихиме повела плечами то ли от холода, то ли от внезапно накатившей тревоги. Нобуро вздохнул, посмотрел Орихиме в глаза и сказал очень тихо и твердо:
— Орихиме, я, правда, очень хорошо к тебе отношусь, мы общались и все такое, и потому сейчас я прошу тебя, уходи, быстро, или я тебя сам вон вынесу. И не проси ничего объяснять, просто уходи. И никогда больше сюда не возвращайся.
Орихиме моргнула, пытаясь протолкнуть невесть откуда взявшийся в горле моток колючей проволоки. Медленно поднялась. Когда Нобуро говорил вот так, она не могла не сделать, как он просит. Но и бросить искать Чада тоже не могла. Она пошла к двери и, проходя мимо Нобуро, взглянула на него искоса. Тот стоял, ссутулившись, напряженный так сильно, что это чувствовалось на расстоянии.
— Если тебе что-то понадобится…
— Знаю, иди.
Орихиме обулась, выпала за дверь, стянула с головы шапочку и тряхнула волосами. Она вспотела, лицо разгорелось, а в голове все перемешалось. Сегодня кажется со всеми что-то было неладно. Чад пропал, Нобуро собрал чемоданы и куда-то уезжает. И говорит страшные вещи. Нет, она не могла все это так оставить. Орихиме поправила сумку. Чад как-то водил ее к своему знакомому, господину Урахаре Киске. Она пойдет туда и спросит.
— А если он не скажет? — спросила Орихиме саму себя шепотом, и также шепотом ответила. — Тогда придумаю что-нибудь еще.
И зашагала вдоль домов к перекрестку. Там совсем рядом и находился магазин, хозяином которого был господин Урахара. Пошел снег, и Орихиме снова натянула шапку и приподняла шарф, чтобы снежинки не пробирались за воротник. «Скоро Рождество, — думала Орихиме, перебегая улицу, когда в белой пелене вспыхнул зеленый сигнал светофора. — Все празднуют этот чудесный иностранный праздник, а у меня как обычно происходит что-то странное». Хотя с другой стороны так веселее, чем сидеть дома одной.
«Я не буду одна. Я хочу встретить Рождество с Чадом», — решила Орихиме, заворачивая за угол. Неслась со всех ног, торопилась и конечно же налетела плечом на того, кто шел навстречу. Боль вспыхнула и растеклась по руке. Орихиме вскинула голову. На нее смотрел невысокий молодой человек. Его черные волосы присыпало снегом, и лицо казалось белым и холодным. От пристального и бесстрастного взгляда Орихиме стало не по себе, она сжалась, вся застыла и начала извиняться. Но тут рядом возник другой мужчина, и крикнул ее прохожему, пытаясь удержать на голове капюшон: «Пошли уже, Улькиорра!»
Орихиме машинально отметила, что у мужчины голубые волосы. Улькиорра кивнул, развернулся и пошел за ним. Оба свернули за угол, но Орихиме еще несколько секунд смотрела им вслед, стараясь побороть неприятное предчувствие.
Пришла она в себя только когда тихий внутренний голосок шепнул ей в ухо: «Ищи Чада», — и снова развернулась и побежала к магазинчику.
Звякнул колокольчик, Орихиме нырнула в тепло торгового зала, крошечного и уютного. Господин Урахара был у себя. Он выглянул, услышав перезвон, сразу вспомнил ее, пригласил выпить чаю. Орихиме с радостью согласилась. У нее замерзли руки, она устала и к тому же ее все еще немного знобило, как будто она подержала в ладонях жабу.
— Так что случилось? — поинтересовался Урахара, складывая веер, когда Орихиме допила первую чашку чая.
— Извините, но Чад пропал, — выдала она и взглянула на хозяина. Урахара с треском раскрыл веер, пряча улыбку:
— Вот как? И что с ним случилось?
— Господин Урахара, может быть, вы знаете?
Урахара улыбнулся. У Орихиме не получилось разобрать, искренняя это улыбка или нет, потому что странным образом она не видела, что выражает взгляд Урахары. Он и не прятал глаза, но между тем и прятал. Поэтому прочитать в них хоть что-то было невозможно. А еще он, казалось, торопился. Орихиме не могла сказать наверняка, почему так решила, но что-то в том, как он быстро складывал и раскладывал веер, в его коротких «пейте, пейте», наводило на такую мысль.
— Понятия не имею! Наверное, тебе пора, время уже позднее. — Урахара сощурился, снова с треском раскрыл веер. Орихиме не решилась настаивать. Хотя даже господин Урахара вел себя странно. Она даже кивнуть не успела, как он почти вытолкал ее за дверь.
Оказавшись на улице, Орихиме огляделась. Все вокруг занесло, город скрылся в снежной пурге, и в белой пелене скользили тени-прохожие.
— Если другого выхода нет, — сказала себе Орихиме и добавила тут же. — Он же не обидится.
План созрел мгновенно. Орихиме побежала обратно, туда, где едва различимые виднелись дома на их улице. Дом Чада был самым последним. Ярко-красный почтовый ящик и алую машину почти замело снегом. Орихиме бросилась к двери, с трудом успела затормозить, проехавшись по скользкой дорожке до ступенек. Снова нажала на звонок, на всякий случай, и звонила долго, ну мало ли, вдруг Чад все это время спал, а она подняла тревогу, побеспокоила Нобуро и господина Урахару. Но Чад по-прежнему не открывал.
Тогда Орихиме огляделась и, убедившись, что никто ее не видит, стянула с головы шапку и выпутала заколки из растрепавшихся волос. Заколки у нее были очень многофункциональные, служили закладками и скрепками и помогали открывать двери, когда она теряла ключи.
Она присела и сунула одну в скважину замка. Повернула, подвинула, вытащила немного и еще раз повернула. Раздался щелчок. Дверь открылась. Орихиме снова огляделась и шмыгнула в щель.
В доме Чада было темно и тихо. Орихиме прокралась по коридору в гостиную и зажгла свет. Никого. Но какой же беспорядок! Она с удивлением оглядела перевернутые ящики, разбросанные по полу вещи, разбитые вазы. На ковре было свалено, похоже, все, что лежало в шкафах. Орихиме заглянула в спальню. Там тоже царил невообразимый бардак.
— Кто-то что-то искал, — сказала Орихиме. — Интересно, нашел или нет?
Но искал точно не Чад. Зачем ему бить свою собственную посуду? Маленькую кухоньку перевернули вверх дном, Орихиме вошла и чуть не наступила на осколки. Наклонилась, подобрала то, что осталось от чашки, ее чашки, которую купил Чад, чтобы Орихиме пила чай у него. Он тогда развернул бумагу, поставил на стол, а сам отступил на шаг, дожидаясь, что она скажет. Орихиме тогда пришла очень усталая, на работе выдался какой-то бестолковый день, да еще сапоги порвались в самом неожиданном месте. А тут чашка, ее собственная, в подарок. Привстав на цыпочки, она обняла Чада за шею и поцеловала его в щеку, и сделала вид, что не замечает, как заколотилось сердце, когда он положил ей руки на спину. У Чада оказались огромные горячие ладони.
Орихиме вздохнула, заморгала, чтобы не плакать. Где же он? Что с ним случилось?
Потом выпрямилась и взяла веник. Лучший способ что-то найти в беспорядке — убрать и разложить все на места. Вдруг ей повезет, и она обнаружит то, на что охотились неведомые взломщики. Орихиме начала подметать, сгребая стекло в кучу, а воспоминания все сыпались и сыпались на нее, такие новые и блестящие, как осколки рождественского шарика. Вчера Орихиме нарядила побеги бамбука и хотела подарить их Чаду. В Америке, говорят, вместо бамбука наряжают большие елки. Орихиме вздохнула. Почему когда Чад целовал ее ладонь и грел руки у себя в карманах, если она забывала перчатки в аудитории, она думала о Нобуро? И куда эти мысли теперь делись?
Погруженная в воспоминания, Орихиме шагнула в крошечный коридорчик между кухней и гостиной и вдруг поскользнулась. Сама не поняла на чем. Замахала руками, чуть не повалилась назад. Совок и веник полетели что куда, мусор — в стороны. Орихима ахнула и навалилась на стену. Рука пробила обои, тонкий слой какого-то ломкого материала, и ушла в дыру между перегородками. Орихиме поморщилась — порвала рукав куртки, свитер и оцарапала кожу о края дырки. Тихонько обругала себя, пошевелила пальцами, чтобы высвободиться, и тут нащупала что-то внутри. Тайник в стене! Как банально. Орихиме улыбнулась, пошарила пальцами и вытащила на свет пачку бумаги, запаянную в целлофановый пакет. Не обращая внимания на боль, Орихиме разорвала пакет. Она решила, что сейчас не тот случай, когда следует уважать чужие тайны.
Сверху лежала фотография. На ней был запечатлен Нобуро, только рыжий, и Хинамори. Орихиме перевернула карточку — сзади было написано от руки — Ичиго Куросаки, Рукия Кучики. Брови сами собой полезли на лоб. Но ведь их звали совсем не так. И фамилии у них совсем другие. А может это брат-близнец Нобуро? Но тогда зачем с ним рядом Хинамори, то есть Рукия? Орихиме бросилась к столу, плюхнулась на стул и начала перебирать бумажки, которые тоже лежали в пакете. Программа защиты свидетеля, биографическая справка, права, билеты, еще какие-то мелочи, выписки из дела Айзена Соуске и его группировки. Свидетелей? Группировки? Орихиме смотрела телевизор и знала, что это значит. Нобуро, то есть Ичиго, стал свидетелем преступления и готов был дать показания, но чтобы мафия или кто там его не нашла, его перевезли в другое место и приставили к нему человека. Чада! Но если все так, то Ичиго, вот именно, Ичиго, должен знать, где Чад, он просто соврал, может, не хотел ее впутывать. Орихиме вскочила, выбежала в коридор, сунула бумаги в сумку — их нельзя было оставлять тут, наверное, именно их искали те, кто разгромил дом — подхватила ее и выскользнула во двор. Надо было срочно бежать к Ичиго и еще раз поговорить с ним. И на этот раз она не уйдет, пока не выяснит, где Чад.
Сначала ей показалось, что в доме Ичиго не горит свет. Но когда Орихиме подошла ближе, то заметила тонкую желтую полосу между занавесками в гостиной. Обрадовалась, побежала к входной двери, но на звонок никто не отозвался.
Следовало что-то предпринять. Орихиме оглядела замок, вспомнила про заколки, сунула одну в замочную скважину и собралась повернуть. Но в эту секунду дверь отворилась, и перед ней возник тот самый молодой человек, с которым она случайно столкнулась на улице.
— Простите, — пробормотала Орихиме, разворачиваясь, но открывший ей дверь оказался быстрее. Схватил ее за волосы и втащил в прихожую. Шапка упала на крыльцо. Орихиме попыталась вырваться, ударить его, но в висок тут же ткнулось холодное дуло пистолета.
— Не кричи, женщина, — процедил молодой человек, и дверь захлопнулась, отрезая ее от спасительной улицы.
Орихиме подчинилась. Замолчала, выпрямилась и послушно пошла в гостиную. Когда молодой человек втолкнул ее в комнату, Орихиме снова чуть не оступилась, но удержалась на ногах и огляделась украдкой. Гостиную освещал только изогнутый торшер, и под ним, в кресле, сидел мужчина. По лбу у него вилась темная прядь волос, лицо казалось красивым и молодым. За его спиной стоял высокий худой человек с пистолетом в руке, слева на диване сидел Ичиго, рядом, явно удерживая его на месте силой, развалился еще один, тот, с голубыми волосами. А с другой стороны Ичиго прижимал громила, не меньше двух метров ростом, широченный и лысый.
Увидев ее, Ичиго дернулся, но подняться ему не дали.
— Так кого из вас застрелить первым? Тебя или ее? — человек в кресле кивнул на Орихиме. — Или может твою жену? Или ты все-таки расскажешь, что успел разболтать полиции и что еще знаешь? Прояви уважение. Я сам приехал к тебе, коль скоро они, — он кивнул на своих подчиненных, — не смогли ничего добиться.
— Отпусти женщин, разговаривай со мной! — рявкнул Ичиго. Громила легонько стукнул его в скулу, голова мотнулась, Ичиго повалился на парня с голубыми патлами.
— Ясно, значит, ничего не расскажешь… — человек в кресле повернулся и посмотрел прямо на Орихиме. — Очень жаль, что тебе так не повезло, — он поднялся из кресла и подошел к ней почти вплотную, высокий и пугающе красивый. «Разве могут казаться красивыми такие люди?» — спросила она себя. Потом мысленно обругала за глупость. Страх почему-то не шел, как будто Орихиме все еще не поняла, что происходит. Человек протянул руку и коснулся ее губ.
— Симпатичная девушка, и умрет из-за тебя, Куросаки Ичиго, — и сжал пальцами ее горло. Вот тут появился страх. Окатил с головы до пят, ударил под дых, Орихиме прикусила губу, чтобы не закричать. «Вот значит, из-за кого пропал Чад», — пронеслось в голове. Все тело вспыхнуло болью. «Не сдавайся, ты же еще не нашла его», — шепнул голос. Орихиме, судорожно хватая воздух, вдруг вся подобралась и всадила Айзену в запястье зажатую между пальцев заколку. Тот ослабил хватку всего на мгновенье, но Орихиме хватило. Они вывернулась, плюхнулась на пол, и в это самое мгновение случилось что-то невероятное.
Над ее головой раздались выстрелы, кто-то побежал, но Орихиме видела только, как мелькают ноги. Вокруг кричали, шумели, пахло порохом. Во всей этой неразберихе она попыталась выползти в коридор.
И тут чьи-то руки ухватили ее подмышки, потянули вверх, и она увидела Чада. Тот поднял ее на руки, вынес в коридор, а потом на улицу. Орихиме с трудом разбирала, что происходит, но перед ней был Чад, его глаза, мягкие теплые руки, его губы. Орихиме улыбнулась.
— Что случилось? — прошептала она. Чад улыбнулся в ответ.
— Несу тебя домой.
В теплой уютной гостиной он усадил Орихиме на диван.
— Болит? — спросил он, показывая на коленку. Орихиме пыталась выпутаться из куртки, но замерла, взглянула на дырку, через которую проступала ранка.
— Чад, ты нашелся! Я тебя искала! — воскликнула она, стараясь не разреветься, на этот раз от радости.
— У меня не было времени с тобой связаться… — он улыбнулся, белые зубы блеснули между мягкими большими губами. — Надо было написать хотя бы, что я уехал, и ты бы не наделала глупостей.
Орихиме кивнула.
— Не извиняйся. Я понимаю.
— Прости, — он осторожно наклонился и поцеловал ее колено. Кровь ударила в лицо, Орихиме прижала ладони к щекам, а потом глубоко вздохнула и коснулась пальцами волос Чада, который продолжал рассказывать. — Это очень запутанное дело, Ичиго был свидетелем убийства и сам чуть не погиб, спасая Рукию, его надо было спрятать, и мне поручили охранять его. Теперь все закончилось, мы все в безопасности, а Айзен сядет.
Орихиме снова кивнула и мягко улыбнулась.
— Значит, ты — настоящий герой. И Ичиго тоже.
Чад пожал плечами.
— Есть немного.
Орихиме расчесала пальцами его волосы, коснулась пальцами ушей.
— Чад, знаешь, я тут подумала… Ты же ешь бананы с беконом… Как я могла этого не замечать? — проговорила она на одном дыхании.
Чад молчал, смотрел на нее и ждал.
— Ты придешь ко мне отмечать Рождество? — спросила Орихиме и задержала дыхание, дожидаясь, что он ответит. Чад медленно кивнул.
— Конечно!
Орихиме показалось, что с ее плеч упала многотонная плита, ей стало так легко, светло и хорошо, как давно уже не было.
Стрелки неумолимо подползли к семи, и длинная отбежала дальше на три деления. Орихиме переложила печенье в вазочку, поставила ее на стол и сняла фартук. Ну вот, сейчас он придет. Минута, две. Она снова взглянула на часы. Чад опаздывал уже на пять минут! Орихиме погляделась в гладкий бок чайника. А что если она поздно спохватилась, и Чад уже перегорел? Вдруг она ошиблась? Сердце болезненно бухнуло в груди.
Но тут в дверь позвонили, и Орихиме бросилась открывать.
— Отдам подарок после полуночи, — серьезно проговорил Чад, переступая порог. Орихиме бросила взгляд на коробку у него в руках. Небольшая, в самый раз для новой чашки.
— А мой подарок стоит прямо посреди комнаты, и он не сюрприз, так нечестно! — пожаловалась она, но когда Чад нахмурился, рассмеялась и обняла его. — Не переживай, у меня много подарков. А стебли бамбука будут украшением.
Чад кивнул, положил коробку на столик у зеркала, наклонился к Орихиме и поцеловал, бережно придерживая ее голову ладонями. Орихиме закрыла глаза, прижимаясь, притягивая его еще ближе. Рождество в этом году получалось просто прекрасное. Правда без настоящей елки, но Орихиме считала, что такие мелочи не смогут испортить праздник.
Название: Самый настоящий герой
Автор: Umbridge
Бета: Becky Thatcher
Пейринг | Персонажи: Чад/Орихиме, спойлерИчирук
Тип: гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс
Количество слов: мини, 3 679 слов
Дисклеймер: все принадлежит Кубо Тайто
Саммари: Чад пропал, Орихиме должна его найти.
Авторские примечания: модернАУ
Размещение: с разрешения автора
Фанфик был написан на Секретного Санту для Пэмдар
читать дальшеЧад пропал. Не оставил ни открытки, ни письма, ни сообщения на мобильном. Исчез. А ведь еще вчера вечером он донес ее сумки до двери, улыбнулся, обещал зайти завтра. Но завтра наступило, а он не зашел. Прождав час, Орихиме заволновалась. Чад никогда не опаздывал и всегда делал то, что обещал. А если бы планы изменились, он обязательно дал бы знать. Орихиме сама не понимала, от чего вдруг сделалось так тревожно.
Сначала она набрала ему — абонент оказался недоступен. Потом отправилась к Чаду домой. Позвонила в дверь, звонила кажется целый час, но никто так и не открыл. Даже соседка услышала и выглянула из окна, посмотреть, кто это шумит. Но Чад не вышел. «Нет, — сказала Орихиме сама себе, — не может быть, чтобы он уехал и не предупредил». Почему-то Чаду она верила.
Повернувшись спиной к двери, Орихиме огляделась. Машина Чада стояла у тротуара, он даже не поставил ее в гараж. Из почтового ящика выглядывали газеты. Орихиме подошла и выудила одну — за сегодняшнее число. Значит, Чад пропал еще утром, ведь он всегда забирал прессу, когда возвращался с пробежки. Орихиме нахмурилась. Наплевать на автомобиль и газеты. Она просто чувствовала, пятками, лопатками, затылком — что-то случилось. Закинув сумку на плечо, Орихиме поправила шапочку и заспешила к дому Нобуро. Тот жил с женой Хинамори дальше по улице, и Чад рассказывал, что они вместе учились в школе.
Так получилось, что Нобуро и Чад поселились рядом с ней чуть меньше года назад. Один в доме слева, другой в доме справа.
Орихиме отлично помнила тот день, когда они приехали, но вовсе не из-за Чада. Она вообще его не заметила, хотя как можно было не заметить такого большого парня. Но Орихиме смотрела на Нобуро, который задел бампером машины ее почтовый ящик. Правда, про ящик она подумала в последнюю очередь. Хлопнула дверца, Нобуро выскочил и принялся извиняться, а Орихиме только прижимала кулаки к груди и думала, что даже не причесалась, когда вышла поливать цветы. Тогда все только-только распускалось, и сокрушительный аромат сливы смешался в ее голове с запахом Нобуро, цвет яркого неба — с цветом его куртки, а солнечные зайчики в зеркалах заднего вида — с огоньками в его глазах. Нобуро чесал в затылке, черные волосы падали ему на лицо, он ругался под нос, пытался вернуть ящик на место. А Орихиме улыбалась, быстро накручивая на палец прядь волос. Слова застряли где-то по дороге, в голове играла бессмысленная радостная музыка.
Но тут из машины выбралась низенькая темноволосая девушка, звякнула ключами и пошла к ним. Музыка замолчала, солнце перестало светить. Орихиме мысленно пнула себя посильнее и начала заверять их, что все в порядке, ничего не случилось, и она со всем разберется сама.«Этот ящик всегда падает!» — смеялась она. Нобуро и Хинамори, так звали девушку, убедили ее принять компенсацию и принялись переносить багаж в дом. А Орихиме осталась. Улыбка сползла с лица, стекла куда-то вниз, на сухой серый тротуар. Плечи поникли. Она так и видела себя со стороны, тихую, одинокую. Выжидать, стоя у забора, было нечего, она повернулась, чтобы уйти, но перед этим взглянула на ящик, сильно ли он завалился. Но тот оказался совершенно целым, и прямо торчал на своем месте, а рядом стоял Чад и улыбался.
— Поправил, — пояснил он и показал на ящик. Орихиме заставила себя улыбнуться в ответ, пригласила его зайти, налила чаю, угостила бананами в беконе. Он ел и нахваливал, она болтала какую-то чепуху, лишь бы не молчать, а когда Чад ушел, разрыдалась.
С того дня так повелось, что Чад все время был где-то рядом. Помогал печь печенье для Нобуро, выбирать подарки для Нобуро и его жены, подвозил Орихиме до магазина, нес до дома сумку с книгами, когда она возвращалась из университета последним автобусом. Она советовалась с ним, удобно ли будет пригласить семейство Реноски в гости, уточняла, какой галстук купить Нобуро, просила повесить ящик в ванной, прибить доски в коридоре. Чад кивал, спокойный, немного медлительный, советовал, прибивал, вешал. А еще он всегда ел то, что она готовила. А Орихиме расспрашивала его про Нобуро, и Чад рассказывал.
Чад говорил, что Нобуро не любит кино. Не любит театры, фестивали и ярмарки. Орихиме и сама замечала, что тот нигде не бывает. Чад рассказывал школьные истории, и она смеялась — так забавно у него выходило. Иногда она ловила его долгий, задумчивый взгляд, тогда отчего-то становилось жарко и трудно дышать, и она прижимала ладони к щекам и просила не смущать ее.
А теперь Чад пропал, и Орихиме это не нравилось. Она еще несколько раз набрала его номер, потом обошла дом и заглянула в окно гостиной. Свет не горел, все же Чада не было. Орихиме потерла лоб, пытаясь сообразить, куда еще можно пойти, но с удивлением обнаружила, что совсем ничего не знает о Чаде. Где тот работает, с кем общается. Она знала только про Нобуро, да еще про господина Урахару.
Причина исчезновения Чада могла оказаться совершенно невинной, но Орихиме просто не могла вернуться домой и ждать. Она решила найти Чада, чтобы удостовериться, что с ним все хорошо. Сама не знала, почему раньше, когда тот был рядом, не понимала, что без него будет так не по себе. Почему всегда первым делом спрашивала его — а как там Нобуро. Но Нобуро сейчас дома, в ста метрах от нее, но Орихиме не думала о нем. Она даже произнесла это шепотом. Я. Не думаю. О Нобуро. И поняла вдруг, что больше по привычке считала, что ей нужен именно он. Что все менялось постепенно, не сегодня и не вчера. Может тогда, когда она обожгла руку, и Чад намазал ожог маслом, или тогда, когда ей приснился страшный сон, и Чад пришел к ней и, пока Орихиме не уснула, рассказывал сказки, которые услышал в детстве от деда. Удивительные истории далекого народа околдовывали ее. Орихиме представляла кактусы, каньоны, широкополые шляпы, текилу и пончо. И дедушку Чада, на которого тот наверняка похож — высокого, широкоплечего, смуглого, с непривычно крупными чертами лица и морщинками у глаз. А может перемены произошли тогда, когда Чад поцеловал ее ладонь, чтобы Орихиме не плакала? Тогда голова у нее закружилась, как будто Орихиме выпила, и не осталось ничего, кроме губ и прикосновений.
Орихиме распрямила плечи. Она найдет Чада и выручит из неприятностей. Потому что он точно попал в неприятности. Машину оставил, газеты не забрал. А главное — не предупредил, что не придет.
Орихиме решительно позвонила в дверь дома Нобуро. Тот открыл не сразу. Сначала очень долго было тихо, Орихиме наклонилась, прижалась ухом к замочной скважине. Ей показалось, что она слышит шаги, дыхание. Но тут дверь распахнулась, и Орихиме чуть не свалилась на Нобуро.
— Это ты… то есть привет! — воскликнул тот, но Орихиме не дала ему договорить. Выпрямилась, одернула куртку и решительно шагнула в прихожую.
— Нам надо поговорить!
— Давай потом, — Нобуро сунул руки в карманы, нахмурился. Орихиме показалось, что он нервничает, уж очень резко хлопнул дверью и, запирая замок, все никак не мог до конца повернуть защелку. Орихиме сняла ботинки и огляделась. Окна в доме были зашторены, а когда она, не обращая внимания на Нобуро, прошла по коридору в комнату, обнаружила посреди гостиной собранные сумки.
— Уезжаете? — спросила Орихиме, поворачиваясь к нему. Нобуро замер в дверном проеме. Лицо побелело, лоб блестел от пота.
— Да.
— Почему?
Нобуро промолчал, глядя куда-то мимо нее, на занавески или на шкаф, Орихиме точно не знала.
— Где Чад? — ждать, что Нобуро заговорит, было бессмысленно, потому она сама задала вопрос. Ей пришло в голову, что отъезд Нобуро как-то связан с исчезновением Чада. Она и сама не могла объяснить, почему вдруг соотнесла два этих события. Они сложились сами, мгновенно.
Нобуро вздрогнул, Орихиме заметила это, хотя тот и пытался сделать вид, что просто ежится от холода.
— Чад?
Она кивнула:
— Да, Чад. Вы же друзья, так куда он делся? Он обещал сегодня зайти, но не пришел, и дома его нет.
— Не знаю, — отрезал Нобуро, и Орихиме сразу поняла, что он врет.
— Не уйду, пока не скажешь, — четко проговорила она и уселась на диван. — Хоть что-то. Где он работает, с кем дружит, кроме тебя!
На пол упала и поползла от ее ног к ногам Нобуро длинная тень. Орихиме повела плечами то ли от холода, то ли от внезапно накатившей тревоги. Нобуро вздохнул, посмотрел Орихиме в глаза и сказал очень тихо и твердо:
— Орихиме, я, правда, очень хорошо к тебе отношусь, мы общались и все такое, и потому сейчас я прошу тебя, уходи, быстро, или я тебя сам вон вынесу. И не проси ничего объяснять, просто уходи. И никогда больше сюда не возвращайся.
Орихиме моргнула, пытаясь протолкнуть невесть откуда взявшийся в горле моток колючей проволоки. Медленно поднялась. Когда Нобуро говорил вот так, она не могла не сделать, как он просит. Но и бросить искать Чада тоже не могла. Она пошла к двери и, проходя мимо Нобуро, взглянула на него искоса. Тот стоял, ссутулившись, напряженный так сильно, что это чувствовалось на расстоянии.
— Если тебе что-то понадобится…
— Знаю, иди.
Орихиме обулась, выпала за дверь, стянула с головы шапочку и тряхнула волосами. Она вспотела, лицо разгорелось, а в голове все перемешалось. Сегодня кажется со всеми что-то было неладно. Чад пропал, Нобуро собрал чемоданы и куда-то уезжает. И говорит страшные вещи. Нет, она не могла все это так оставить. Орихиме поправила сумку. Чад как-то водил ее к своему знакомому, господину Урахаре Киске. Она пойдет туда и спросит.
— А если он не скажет? — спросила Орихиме саму себя шепотом, и также шепотом ответила. — Тогда придумаю что-нибудь еще.
И зашагала вдоль домов к перекрестку. Там совсем рядом и находился магазин, хозяином которого был господин Урахара. Пошел снег, и Орихиме снова натянула шапку и приподняла шарф, чтобы снежинки не пробирались за воротник. «Скоро Рождество, — думала Орихиме, перебегая улицу, когда в белой пелене вспыхнул зеленый сигнал светофора. — Все празднуют этот чудесный иностранный праздник, а у меня как обычно происходит что-то странное». Хотя с другой стороны так веселее, чем сидеть дома одной.
«Я не буду одна. Я хочу встретить Рождество с Чадом», — решила Орихиме, заворачивая за угол. Неслась со всех ног, торопилась и конечно же налетела плечом на того, кто шел навстречу. Боль вспыхнула и растеклась по руке. Орихиме вскинула голову. На нее смотрел невысокий молодой человек. Его черные волосы присыпало снегом, и лицо казалось белым и холодным. От пристального и бесстрастного взгляда Орихиме стало не по себе, она сжалась, вся застыла и начала извиняться. Но тут рядом возник другой мужчина, и крикнул ее прохожему, пытаясь удержать на голове капюшон: «Пошли уже, Улькиорра!»
Орихиме машинально отметила, что у мужчины голубые волосы. Улькиорра кивнул, развернулся и пошел за ним. Оба свернули за угол, но Орихиме еще несколько секунд смотрела им вслед, стараясь побороть неприятное предчувствие.
Пришла она в себя только когда тихий внутренний голосок шепнул ей в ухо: «Ищи Чада», — и снова развернулась и побежала к магазинчику.
Звякнул колокольчик, Орихиме нырнула в тепло торгового зала, крошечного и уютного. Господин Урахара был у себя. Он выглянул, услышав перезвон, сразу вспомнил ее, пригласил выпить чаю. Орихиме с радостью согласилась. У нее замерзли руки, она устала и к тому же ее все еще немного знобило, как будто она подержала в ладонях жабу.
— Так что случилось? — поинтересовался Урахара, складывая веер, когда Орихиме допила первую чашку чая.
— Извините, но Чад пропал, — выдала она и взглянула на хозяина. Урахара с треском раскрыл веер, пряча улыбку:
— Вот как? И что с ним случилось?
— Господин Урахара, может быть, вы знаете?
Урахара улыбнулся. У Орихиме не получилось разобрать, искренняя это улыбка или нет, потому что странным образом она не видела, что выражает взгляд Урахары. Он и не прятал глаза, но между тем и прятал. Поэтому прочитать в них хоть что-то было невозможно. А еще он, казалось, торопился. Орихиме не могла сказать наверняка, почему так решила, но что-то в том, как он быстро складывал и раскладывал веер, в его коротких «пейте, пейте», наводило на такую мысль.
— Понятия не имею! Наверное, тебе пора, время уже позднее. — Урахара сощурился, снова с треском раскрыл веер. Орихиме не решилась настаивать. Хотя даже господин Урахара вел себя странно. Она даже кивнуть не успела, как он почти вытолкал ее за дверь.
Оказавшись на улице, Орихиме огляделась. Все вокруг занесло, город скрылся в снежной пурге, и в белой пелене скользили тени-прохожие.
— Если другого выхода нет, — сказала себе Орихиме и добавила тут же. — Он же не обидится.
План созрел мгновенно. Орихиме побежала обратно, туда, где едва различимые виднелись дома на их улице. Дом Чада был самым последним. Ярко-красный почтовый ящик и алую машину почти замело снегом. Орихиме бросилась к двери, с трудом успела затормозить, проехавшись по скользкой дорожке до ступенек. Снова нажала на звонок, на всякий случай, и звонила долго, ну мало ли, вдруг Чад все это время спал, а она подняла тревогу, побеспокоила Нобуро и господина Урахару. Но Чад по-прежнему не открывал.
Тогда Орихиме огляделась и, убедившись, что никто ее не видит, стянула с головы шапку и выпутала заколки из растрепавшихся волос. Заколки у нее были очень многофункциональные, служили закладками и скрепками и помогали открывать двери, когда она теряла ключи.
Она присела и сунула одну в скважину замка. Повернула, подвинула, вытащила немного и еще раз повернула. Раздался щелчок. Дверь открылась. Орихиме снова огляделась и шмыгнула в щель.
В доме Чада было темно и тихо. Орихиме прокралась по коридору в гостиную и зажгла свет. Никого. Но какой же беспорядок! Она с удивлением оглядела перевернутые ящики, разбросанные по полу вещи, разбитые вазы. На ковре было свалено, похоже, все, что лежало в шкафах. Орихиме заглянула в спальню. Там тоже царил невообразимый бардак.
— Кто-то что-то искал, — сказала Орихиме. — Интересно, нашел или нет?
Но искал точно не Чад. Зачем ему бить свою собственную посуду? Маленькую кухоньку перевернули вверх дном, Орихиме вошла и чуть не наступила на осколки. Наклонилась, подобрала то, что осталось от чашки, ее чашки, которую купил Чад, чтобы Орихиме пила чай у него. Он тогда развернул бумагу, поставил на стол, а сам отступил на шаг, дожидаясь, что она скажет. Орихиме тогда пришла очень усталая, на работе выдался какой-то бестолковый день, да еще сапоги порвались в самом неожиданном месте. А тут чашка, ее собственная, в подарок. Привстав на цыпочки, она обняла Чада за шею и поцеловала его в щеку, и сделала вид, что не замечает, как заколотилось сердце, когда он положил ей руки на спину. У Чада оказались огромные горячие ладони.
Орихиме вздохнула, заморгала, чтобы не плакать. Где же он? Что с ним случилось?
Потом выпрямилась и взяла веник. Лучший способ что-то найти в беспорядке — убрать и разложить все на места. Вдруг ей повезет, и она обнаружит то, на что охотились неведомые взломщики. Орихиме начала подметать, сгребая стекло в кучу, а воспоминания все сыпались и сыпались на нее, такие новые и блестящие, как осколки рождественского шарика. Вчера Орихиме нарядила побеги бамбука и хотела подарить их Чаду. В Америке, говорят, вместо бамбука наряжают большие елки. Орихиме вздохнула. Почему когда Чад целовал ее ладонь и грел руки у себя в карманах, если она забывала перчатки в аудитории, она думала о Нобуро? И куда эти мысли теперь делись?
Погруженная в воспоминания, Орихиме шагнула в крошечный коридорчик между кухней и гостиной и вдруг поскользнулась. Сама не поняла на чем. Замахала руками, чуть не повалилась назад. Совок и веник полетели что куда, мусор — в стороны. Орихима ахнула и навалилась на стену. Рука пробила обои, тонкий слой какого-то ломкого материала, и ушла в дыру между перегородками. Орихиме поморщилась — порвала рукав куртки, свитер и оцарапала кожу о края дырки. Тихонько обругала себя, пошевелила пальцами, чтобы высвободиться, и тут нащупала что-то внутри. Тайник в стене! Как банально. Орихиме улыбнулась, пошарила пальцами и вытащила на свет пачку бумаги, запаянную в целлофановый пакет. Не обращая внимания на боль, Орихиме разорвала пакет. Она решила, что сейчас не тот случай, когда следует уважать чужие тайны.
Сверху лежала фотография. На ней был запечатлен Нобуро, только рыжий, и Хинамори. Орихиме перевернула карточку — сзади было написано от руки — Ичиго Куросаки, Рукия Кучики. Брови сами собой полезли на лоб. Но ведь их звали совсем не так. И фамилии у них совсем другие. А может это брат-близнец Нобуро? Но тогда зачем с ним рядом Хинамори, то есть Рукия? Орихиме бросилась к столу, плюхнулась на стул и начала перебирать бумажки, которые тоже лежали в пакете. Программа защиты свидетеля, биографическая справка, права, билеты, еще какие-то мелочи, выписки из дела Айзена Соуске и его группировки. Свидетелей? Группировки? Орихиме смотрела телевизор и знала, что это значит. Нобуро, то есть Ичиго, стал свидетелем преступления и готов был дать показания, но чтобы мафия или кто там его не нашла, его перевезли в другое место и приставили к нему человека. Чада! Но если все так, то Ичиго, вот именно, Ичиго, должен знать, где Чад, он просто соврал, может, не хотел ее впутывать. Орихиме вскочила, выбежала в коридор, сунула бумаги в сумку — их нельзя было оставлять тут, наверное, именно их искали те, кто разгромил дом — подхватила ее и выскользнула во двор. Надо было срочно бежать к Ичиго и еще раз поговорить с ним. И на этот раз она не уйдет, пока не выяснит, где Чад.
Сначала ей показалось, что в доме Ичиго не горит свет. Но когда Орихиме подошла ближе, то заметила тонкую желтую полосу между занавесками в гостиной. Обрадовалась, побежала к входной двери, но на звонок никто не отозвался.
Следовало что-то предпринять. Орихиме оглядела замок, вспомнила про заколки, сунула одну в замочную скважину и собралась повернуть. Но в эту секунду дверь отворилась, и перед ней возник тот самый молодой человек, с которым она случайно столкнулась на улице.
— Простите, — пробормотала Орихиме, разворачиваясь, но открывший ей дверь оказался быстрее. Схватил ее за волосы и втащил в прихожую. Шапка упала на крыльцо. Орихиме попыталась вырваться, ударить его, но в висок тут же ткнулось холодное дуло пистолета.
— Не кричи, женщина, — процедил молодой человек, и дверь захлопнулась, отрезая ее от спасительной улицы.
Орихиме подчинилась. Замолчала, выпрямилась и послушно пошла в гостиную. Когда молодой человек втолкнул ее в комнату, Орихиме снова чуть не оступилась, но удержалась на ногах и огляделась украдкой. Гостиную освещал только изогнутый торшер, и под ним, в кресле, сидел мужчина. По лбу у него вилась темная прядь волос, лицо казалось красивым и молодым. За его спиной стоял высокий худой человек с пистолетом в руке, слева на диване сидел Ичиго, рядом, явно удерживая его на месте силой, развалился еще один, тот, с голубыми волосами. А с другой стороны Ичиго прижимал громила, не меньше двух метров ростом, широченный и лысый.
Увидев ее, Ичиго дернулся, но подняться ему не дали.
— Так кого из вас застрелить первым? Тебя или ее? — человек в кресле кивнул на Орихиме. — Или может твою жену? Или ты все-таки расскажешь, что успел разболтать полиции и что еще знаешь? Прояви уважение. Я сам приехал к тебе, коль скоро они, — он кивнул на своих подчиненных, — не смогли ничего добиться.
— Отпусти женщин, разговаривай со мной! — рявкнул Ичиго. Громила легонько стукнул его в скулу, голова мотнулась, Ичиго повалился на парня с голубыми патлами.
— Ясно, значит, ничего не расскажешь… — человек в кресле повернулся и посмотрел прямо на Орихиме. — Очень жаль, что тебе так не повезло, — он поднялся из кресла и подошел к ней почти вплотную, высокий и пугающе красивый. «Разве могут казаться красивыми такие люди?» — спросила она себя. Потом мысленно обругала за глупость. Страх почему-то не шел, как будто Орихиме все еще не поняла, что происходит. Человек протянул руку и коснулся ее губ.
— Симпатичная девушка, и умрет из-за тебя, Куросаки Ичиго, — и сжал пальцами ее горло. Вот тут появился страх. Окатил с головы до пят, ударил под дых, Орихиме прикусила губу, чтобы не закричать. «Вот значит, из-за кого пропал Чад», — пронеслось в голове. Все тело вспыхнуло болью. «Не сдавайся, ты же еще не нашла его», — шепнул голос. Орихиме, судорожно хватая воздух, вдруг вся подобралась и всадила Айзену в запястье зажатую между пальцев заколку. Тот ослабил хватку всего на мгновенье, но Орихиме хватило. Они вывернулась, плюхнулась на пол, и в это самое мгновение случилось что-то невероятное.
Над ее головой раздались выстрелы, кто-то побежал, но Орихиме видела только, как мелькают ноги. Вокруг кричали, шумели, пахло порохом. Во всей этой неразберихе она попыталась выползти в коридор.
И тут чьи-то руки ухватили ее подмышки, потянули вверх, и она увидела Чада. Тот поднял ее на руки, вынес в коридор, а потом на улицу. Орихиме с трудом разбирала, что происходит, но перед ней был Чад, его глаза, мягкие теплые руки, его губы. Орихиме улыбнулась.
— Что случилось? — прошептала она. Чад улыбнулся в ответ.
— Несу тебя домой.
В теплой уютной гостиной он усадил Орихиме на диван.
— Болит? — спросил он, показывая на коленку. Орихиме пыталась выпутаться из куртки, но замерла, взглянула на дырку, через которую проступала ранка.
— Чад, ты нашелся! Я тебя искала! — воскликнула она, стараясь не разреветься, на этот раз от радости.
— У меня не было времени с тобой связаться… — он улыбнулся, белые зубы блеснули между мягкими большими губами. — Надо было написать хотя бы, что я уехал, и ты бы не наделала глупостей.
Орихиме кивнула.
— Не извиняйся. Я понимаю.
— Прости, — он осторожно наклонился и поцеловал ее колено. Кровь ударила в лицо, Орихиме прижала ладони к щекам, а потом глубоко вздохнула и коснулась пальцами волос Чада, который продолжал рассказывать. — Это очень запутанное дело, Ичиго был свидетелем убийства и сам чуть не погиб, спасая Рукию, его надо было спрятать, и мне поручили охранять его. Теперь все закончилось, мы все в безопасности, а Айзен сядет.
Орихиме снова кивнула и мягко улыбнулась.
— Значит, ты — настоящий герой. И Ичиго тоже.
Чад пожал плечами.
— Есть немного.
Орихиме расчесала пальцами его волосы, коснулась пальцами ушей.
— Чад, знаешь, я тут подумала… Ты же ешь бананы с беконом… Как я могла этого не замечать? — проговорила она на одном дыхании.
Чад молчал, смотрел на нее и ждал.
— Ты придешь ко мне отмечать Рождество? — спросила Орихиме и задержала дыхание, дожидаясь, что он ответит. Чад медленно кивнул.
— Конечно!
Орихиме показалось, что с ее плеч упала многотонная плита, ей стало так легко, светло и хорошо, как давно уже не было.
Стрелки неумолимо подползли к семи, и длинная отбежала дальше на три деления. Орихиме переложила печенье в вазочку, поставила ее на стол и сняла фартук. Ну вот, сейчас он придет. Минута, две. Она снова взглянула на часы. Чад опаздывал уже на пять минут! Орихиме погляделась в гладкий бок чайника. А что если она поздно спохватилась, и Чад уже перегорел? Вдруг она ошиблась? Сердце болезненно бухнуло в груди.
Но тут в дверь позвонили, и Орихиме бросилась открывать.
— Отдам подарок после полуночи, — серьезно проговорил Чад, переступая порог. Орихиме бросила взгляд на коробку у него в руках. Небольшая, в самый раз для новой чашки.
— А мой подарок стоит прямо посреди комнаты, и он не сюрприз, так нечестно! — пожаловалась она, но когда Чад нахмурился, рассмеялась и обняла его. — Не переживай, у меня много подарков. А стебли бамбука будут украшением.
Чад кивнул, положил коробку на столик у зеркала, наклонился к Орихиме и поцеловал, бережно придерживая ее голову ладонями. Орихиме закрыла глаза, прижимаясь, притягивая его еще ближе. Рождество в этом году получалось просто прекрасное. Правда без настоящей елки, но Орихиме считала, что такие мелочи не смогут испортить праздник.
-
-
28.01.2014 в 12:32-
-
29.01.2014 в 10:22