You make a ninja wanna fuck, bitch
Название: "Единожды солгав..."
Автор: Umbridge, Frizzz
Бета: 1-6 главы — Sever; 7 и 8 — Рысь, с 9 по 11-ую —сами себе беты
Фэндом: WK
Размер: макси, 93 806 слов
Пейринг: Ран/Шульдих, Кроуфорд/Шульдих,
Рейтинг: R
Жанр: Action/angst/romance
Дисклеймер: Всё принадлежит Коясу, материальной выгоды не извлекаю.
Краткое содержание: Звонок Шульдиха спустя три года после их последней встречи встревожил Рана, а просьба встретить утром в аэропорту только усилила беспокойство...
Предупреждение: возможно, АУ по отношению к Side B, частичный POV Кроуфорда
Состояние: Закончен
Глава 10. План ОракулаГлава 10. План Оракула
Players playin', haters fightin', righteous prayin’
Dawn breaking, Manhattan keep makin,
Brooklyn keep takin'
Shook ones keep shakin', no time for fakin'
Know what I mean ain't choppin' no pies,
Just risin' like cream
If you're digging the scene, if you feelin' the vibes,
Throw your hands in the air,
Scream out you alive,
singin' na na nana na na
Игроки играют, фанатики сражаются,
праведники молятся,
День начинается, Манхэттен делает деньги,
Бруклин их тратит,
Жертвы шантажа платят, валять дурака времени
нет.
Ты знаешь, о чем я. Я не заговариваю зубы,
Я поднимаюсь на поверхность, как пена.
Если ты понимаешь, что здесь творится, если
чувствуешь вибрацию,
Поднимай руки, если жив — кричи!
Пой: на на нана на на
(Everlast «Black Jesus»)
Они сидели друг против друга в полумраке комнаты, освещаемые только всполохами огней с улицы, и молчали. Кроуфорд чистил пистолет, а Ран рассматривал Кроуфорда. Изучал без всяких мыслей, холодно и отстраненно, признавая в нем красоту, по традиции своего народа, наделенного способностью чутко улавливать прекрасное даже во враждебном и опасном. Лицо Кроуфорда, тускло освещенное тем светом, что доходил в комнату через жалюзи, казалось еще молодым, сильные, крупные черты были правильными и гармоничными. Темные глубокие глаза за стеклами очков, широкие изогнутые брови, крупный прямой нос, жесткий рот, смуглая кожа — в представлении Рана это не было лицо среднего американца. Ран угадывал в нем смешанную кровь разных наций, но смутно представлял каких. Спокойное, уверенное выражение придавало чертам четкость, определенность, а за ними, где-то между бровями, в черноте глаз чувствовалась убежденность в правильности собственных поступков, основанная на сверхъестественном знании.
Ран не мог не видеть этой убежденности, и именно потому всем сердцем чувствовал, насколько чужд ему этот человек. Нет, это чувство нельзя было назвать ненавистью. Ненависть всегда влечет за собой контакт с душой врага. А Ран ощущал стену между собой и Оракулом, пропасть, ширившуюся с каждым ударом сердца, с каждыми движением стрелки на часах. И чем больше он проникался уважением к Кроуфорду, тем сильнее становилась нетерпимость.
Наконец, спустя полчаса, когда шум снаружи утих, Кроуфорд спрятал пистолет в кобуру.
— Ну вот, теперь звони Такатори.
Ран смотрел на него в ожидании пояснений, и Кроуфорд, видно, понимая, что собеседник не до конца уловил мысль, добавил:
— Нам нужна его помощь. Я видел, что Шульдиха переправят в Японию. Нам тоже нужно отправляться туда.
Ран мог бы ответить, что зарекся иметь дело с Такатори, и что не нуждается ни в чьей помощи, но на кону стояла жизнь телепата, и потому он лишь сказал:
— У меня нет телефона.
Кроуфорд едва заметно кивнул и достал из кармана куртки мобильный.
— Звони.
Ран взял телефон и по памяти набрал номер. Ждать долго не пришлось, Мамору ответил сразу. Он тут же заявил, что находится в Амарилло, и нуждается лишь в звонке от Рана.
— В Амарилло? — Ран испытал лишь секундное удивление, понимая, что Оракул, конечно, подготовился заранее. Мамору подтвердил его мысли, сообщив, что Наги передал ему сообщение от Кроуфорда, что Ран в мотеле Эспаньола недалеко от Амарилло, и что он в беде. Ран ответил ему, что так оно и есть, тогда Мамору предложил им приехать в Амарилло, прямо в аэропорт. Там их должны встретить его люди с документами.
Закончив разговор, Ран вернул трубку Кроуфорду.
— Что ж, — сказал тот, поднимаясь. — Едем.
Ран подчинился, хотя подчинение требовало от него мучительного напряжения. Они вышли из номера, и Кроуфорд уверенно направился к БМВ.
— Как машина? — спросил он с усмешкой. — Понравилась?
Ран ничего не ответил. Конечно, в момент бегства с Кантон стрит он не размышлял над тем, откуда в самый подходящий момент на пустой улице возник автомобиль, никогда ранее не попадавшийся ему на глаза, ведь он первым делом установил машины, которыми пользовались его новые соседи. Теперь он признал про себя, что ответ вполне очевиден. Тем временем Кроуфорд протянул руку, и Ран отдал ему ключи.
До Амарилло от Эспаньолы ехать надо было больше часа, и когда они подъезжали к международному аэропорту Рик Хасбанд Амарилло, небо начало светлеть. В сером утреннем свете мимо проплывали обездвиженные туловища старых железнодорожных вагонов, остовы машин, вдали на пустынном горизонте видны были здания терминала, и над пустыней в блеклом небе клубились белесые облака.
Стоило Рану и Кроуфорду выйти из БМВ, к ним тут же подоспели два аккуратных японца в штатском, улыбаясь и кланяясь, предложили пройти на паспортный контроль. Кроуфорд на прекрасном японском спросил про документы, и ему тут же передали новые книжечки паспортов, а потом, снова кланяясь, повели их коридорами через терминал, все в котором наводило на мысль, что здесь давно никто не летал.
Паспортный контроль, таможенный досмотр — для Рана и Кроуфорда все это оказалось лишь формальностью. Их не стали обыскивать, лишь взглянули в паспорта, и сменивший двух японцев из терминала, третий японец проводил их к машине, на которой довез до небольшого самолета.
У трапа Рана и Кроуфорда встречал Мамору. Он поклонился Рану, а Ран лишь кивнул в ответ. Мамору пригласил их пройти и садиться.
— Ран, как давно мы не виделись! — говорил он, пока гости занимали места — глубокие удобные кожаные кресла, — жаль что при таких обстоятельствах, но где наша не пропадала! Вот увидишь, все закончится хорошо! — несмотря на то, что Мамору давно исполнилось двадцать, внешне он словно застыл в возрасте шестнадцати лет. Его миловидное лицо, напоминавшее по форме сердце, светилось оптимизмом, глаза улыбались, но Ран не мог сейчас принять его радости. Внутри он как будто одеревенел, замерз еще больше, и только присутствие Кроуфорда вызывало из-под слоя льда болезненное тянущее чувство, словно внутри ныл воспаленный орган.
— Может быть, хотите поесть или выпить? — спросил Мамору, когда самолет поднялся в воздух и набрал высоту. На этот раз Такатори обращался к обоим спутникам. Кроуфорд кивнул:
— Поесть. А выпить — извините, разве что, воды.
Мамору вежливо кивнул, хотя Ран прекрасно видел, что соседство Оракула из Шварц тому неприятно. А что до Кроуфорда, то тот своего отношения к их компании никак не выказывал, и с удовольствием принялся за рис с овощами, когда миловидная стюардесса поставила перед ним тарелку. Ран тоже попросил завтрак. Какое-то время они молча ели, а Мамору с кем-то вполголоса разговаривал по телефону. Потом, когда с едой было покончено, он снова обратился к спутникам:
— Я полагаю, что главная наша цель — телепат Шульдих, правильно? — он с улыбкой смотрел на Рана, — прежде чем встретиться с вами, я узнал, куда отвез его мой дед. Я думаю, что не стоит пояснять, какова его роль во всей этой истории?
Ран нахмурился.
— Стоит, — холодно произнес он. Мамору удивленно поднял брови.
— Ты ничего не знаешь?
— Знаю, что твой дед забрал Шульдиха, больше ничего, — произнес Ран. Нахмурившись, Мамору взглянул на Кроуфорда. Тот кивнул.
— Мне тоже будет любопытно услышать… другую точку зрения…
— Ну что ж, — Мамору вздохнул. — Если без предисловий, а если позволите, я их опущу, то Сайдзе потерял команду паранормов, собранную им с большим трудом и затратами, и не просто потерял. Команда была уничтожена при случайном столкновении с… бывшей командой Шварц, — он обратился непосредственно к Оракулу. — Полагаю, вы намеревались отсидеться в Берне перед отлетом в Америку?
— Да, так и было…
— Так вот, уничтожив команду, вы уехали, а мой дед решил, что вы — его должники. Ему нужен был Шульдих, но вы, — он внимательно посмотрел на Кроуфорда, — были помехой. Он ждал удобного момента, чтобы каким-то образом избавиться от вас, и дождался. Вы как будто погибли, Шульдих остался один, все складывалось чудесно, однако телепат потерял силу, и теперь вопрос был в том, годится ли он для работы. С этой целью дедушка приставил людей следить за ним, и не снимал слежку даже в Нью-Йорке, наверное, чувствовал, что смысл в ней есть. Так и случилось — Шульдих вернул себе способность, но наблюдателя устранили. Убили его вы, — Мамору снова указал на Кроуфорда, и тот чуть наклонил голову.
— Ваши люди хорошо работают…
— Вы убили его, но перед этим выяснили на кого он работает. И связались с Наги, чтобы тот помог вам установить данные этого человека. А тем временем Ран обратился к Риэти. Так я узнал обо всем. С того момента я пристально следил за вами, стараясь разобраться во всем. Я многое выяснил. Вычислил, кто установил вторые жучки, видел записи с камеры стоянки у Вол Марта, нашел Технотроник, и пришел к выводу, что вы живы. Вот только одного я до сих пор не знаю — каков ваш план? Я уже не буду говорить о том, что во все это влезла Академия Розенкройц.
— О. План? — Кроуфорд ухмыльнулся. — Он прост, как все гениальное. Я хочу лишь, чтобы Шульдиха оставили в покое. Ну и меня тоже, конечно. Когда прилетим в Японию…
— Я снял для вас апартаменты в центре Токио, — вставил Мамору, теперь глядя на Рана.
Кроуфорд продолжал, не обращая внимания на его реплику.
— Мы не сможем помешать Розенкройц забрать Шульдиха у людей Сайдзе, они нас опередят, в основном, благодаря маяку-реагенту. Я догадался о нем после того, как агенты нагрянули в Даллас. Скорее всего, маяк ввели во время использования УБ-тренажера. Наги потом только подтвердил мою догадку, — Кроуфорд сделал паузу, однако никто не спешил с комментариями. — Тем не менее, будет вполне возможно забрать его у самих Розенкройц. Сейчас в Японии работает всего лишь небольшой оперативный отряд паранормов, их может быть максимум пять. Объясню, откуда у меня такая уверенность в победе — прежнее руководство с непростительной небрежностью обращалось с кадрами и ухитрилось потерять такого психокинетика как Наоэ Наги. Он на нашей стороне. Кроме того, я привлеку к операции Фарфарелло, он не откажется придти на помощь Шульдиху, ведь мы все были к нему привязаны по-своему. Так же не лишней будет и помощь, которую при проведении операции окажет клан Такатори. — Кроуфорд усмехнулся, и стекла его очков блеснули, скрывая глаза. — Ну а с дедом, я надеюсь, вы уж сами как-нибудь договоритесь.
Ран слушал внимательно, подозревая за всем этим какую-то скрытую выгоду для самого Кроуфорда, о чем и высказался, когда тот замолчал.
— Что тебе с этого?
— Абиссинец, мне нужен Шульдих, как и тебе. Это наши с тобой дела, не будем обременять господина Такатори ненужной информацией.
Ран откинулся на спинку кресла, не ответив, но про себя согласился — Мамору ни к чему было знать, какие давние счеты у них с Оракулом.
— Ну и хорошо, — тут же сменил тему Мамору, — пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Если вам нужны одеяла, журналы или вы хотите посмотреть телевизор, все к вашим услугам, — продолжая проявлять гостеприимство, предложил Мамору. Не ответив, Ран закрыл глаза и застыл, стараясь очистить свой разум, успокоиться, унять ноющую боль в желудке. Рану казалось, что спать он не может, но сон все же пришел за ним, и Ран погрузился в спасительную темноту без сновидений.
Кажется, он проспал часов восемь не меньше, и, проснувшись, обнаружил, что кто-то накрыл его одеялом. Мамору и Кроуфорд тихо обсуждали что-то. Ран не хотел разговаривать с ними, и, выбравшись в туалет, вернулся и опять улегся в кресло. Потом им принесли обед, Мамору включил новости. Ран не хотел слушать, и снова закрыл глаза.
В Японию они прилетели к вечеру. И, несмотря на все пережитое, Ран почувствовал успокоение, когда увидел в облаках Фудзияму. Он давно не был дома, и сейчас сердцем ощутил сродство со всем, что его окружало здесь. Он смотрел в окно, пока водитель Мамору вез их с Кроуфордом в центр города, и наслаждался тем, что видел. Район, где Мамору снял квартиру, считался одним из престижнейших в Токио. Двухэтажные апартаменты занимали целый этаж, так что Ран и Оракул могли бы даже не встречаться друг с другом. Однако времени обживаться здесь у них не было — Мамору ждал их у себя, сообщить, где сейчас Шульдих.
* * *
Кажется, Япония за эти годы не изменилась совершенно. Та же толкотня в общественных местах, лихорадочно мигающие неоном вывески реклам, бок о бок традиционные магазинчики одежды и сувениров и универсальные гипермаркеты, торгующие всем на свете, и люди, люди, люди. Похоже, что проблема перенаселения островов актуальна, как никогда.
Младший Такатори не поскупился. Наверняка в этих апартаментах не раз принимали важных гостей. Большинство комнат обставлено по-европейски, но есть и спальня в традиционном стиле. Я предоставил ее в безраздельное пользование Абиссинца. Пусть почувствует себя дома. Он старается держаться отстраненно, но иногда, я прямо таки на собственной шкуре чувствую его взгляд. Он, безусловно, следит за каждым моим шагом, но усиленно делает вид, что большая часть происходящего его не касается. Иногда мне даже хочется зло подшутить над ним. Но я не стану этого делать. Времена, когда Вайс были для нас хоть сколько-нибудь значимой силой, ушли в прошлое. Пора двигаться дальше.
Офисы в здании Такатори Индастриз тоже остались точно такими же, как были. Впрочем, после всего Мамору вряд ли занял кабинет своего дяди. Насколько я могу судить по указателям, выше этажом теперь располагается общий конференц-зал. А руководство компании теперь находится на куда менее престижном этаже.
Все это немного напоминает тот день, когда Вайс явились убить Рейдзи, с той только разницей, что в просторной приемной рядом со мной не члены моей команды, а только один Фудзимия, да и охрана у дверей проинструктирована действительно защищать нас, а не стеречь.
Полтора часа назад Такатори-младший отправился на встречу с дедом. Я дал ему самый благоприятный прогноз. Честно признать, я был нисколько не удивлен, когда для переговоров Сайдзе не согласился приехать в офис. Надо быть сумасшедшим оптимистом, чтобы понадеяться на то, что старый Паук в его возрасте согласится покинуть безопасное поместье. Впрочем, думаю, все уже кончено, ведь опасности от своего внука Сайдзе явно не ждал, раз согласился так просто принять его.
Мне интересно, успел ли Сайдзе узнать о нападении пятерки из Розенкройц на так называемый «засекреченный бункер», где его подручные охраняли Шульдиха, или умер раньше? Надо будет, чтобы Наги подробно доложил об этом, когда они вернутся.
Мои размышления прерывает телефонный звонок. Фудзимия, стоящий у окна и разглядывающий ночной Токио, поворачивается вполоборота и вопросительно поднимает бровь. Я отвечаю ему столь же неприязненным взглядом и подношу трубку к уху. Сквозь уличный шум и рев гудков автомобилей, Фарфарелло рапортует о том, что практически добрался до нас. Я сообщаю ему, что будет лучше, если он не станет с боем прорываться наверх, а воспользуется оставленным на входе специально для него пропуском на имя «О’Рейли». Надеюсь, что годы вольной жизни не слишком изменили его и ирландец оценит мою шутку.
Где-то звякает колокольчик, обозначая, что на этаже остановился лифт. Минуту спустя охрана расступается, и в приемной появляется единственный наследник клана Ястребов. Не останавливаясь, он удаляется в свой кабинет, взмахом руки приглашая следовать нас за собой. Выглядит он не бледнее обычного, словно только что произошедшее вообще никак не отразится на его дальнейшей жизни. Но мое чувство будущего подсказывает мне, что этот человек только что почти полностью переписал свою судьбу. Впрочем, я совершенно точно не собираюсь сообщать ему об этом.
Добравшись до кресла во главе стола, Такатори-младший некоторое время медлит, потом оглядывается на меня и только после моего отрицательного жеста садиться. Он приглашает рассаживаться и пока каждый занимает приглянувшееся ему место, бывший Бомбеец щурится от яркого света, трет ладонью покрасневшие глаза и становится ясно, что не так уж он бодр и свеж, как могло показаться со стороны.
На то, чтобы проработать план, много времени не требуется. Для команды, сформированной из оставшихся членов Шварц и Вайс, эта операция станет первой и единственной совместной миссией. Пятеро против пяти — честный расклад. Все остальное: людей, оружие и оборудование, которые пообещал предоставить нам Такатори-младший лучше всего оставить в резерве, на тот случай если не справимся мы, но такой вариант даже не обсуждается.
Место проведения — офисное здание в Сибуе. После окончания рабочего дня риск жертв со стороны гражданского населения минимален. Думаю, о том, чтобы исключить вмешательство посторонних, позаботились и сами Розенкройц. Это в их интересах. Все должно закончиться не позднее двух тридцати после полуночи. В противном случае, нам придется заниматься и устранением экипажа вертолета, на котором телепата должны переправить в аэропорт, а оттуда уже в Академию.
Пока известно только то, что в команду Розен, базирующуюся в Японии, входят Митта и Вэл. Ни с одной из них я не сталкивался. Возможно, они появились в Розенкройц уже после того, как ее покинули мы. По сведениям, собранным Наги, доступ которого к базе Института все еще остается ограниченным, Митта способна генерировать электрические разряды и швырять их в противника. Вэл — паранорм с адаптивной мускульной памятью. Уровень силы обеих — средний. Сведения об остальных, видимо, удастся добыть, когда отработает запущенная Наги программа-червь, копирующая информацию прямо с закрытого раздела сервера Розенкройц. Для этого потребуется некоторое время, но небольшой резерв у нас еще есть, пока будем добираться до места.
В тот момент, когда вроде бы уже все сказано, в дверях появляется Фарфарелло, и по блеску его единственного глаза и по привычному оскалу вижу, как он рад меня видеть. Взаимно. Итак, все в сборе и можно начинать.
* * *
Только сейчас, когда все они были готовы действовать, Ран позволил себе подумать о Шульдихе. До этого он боялся, что мысли эти скуют его, пробудят в нем неуместное чувство вины, страха за телепата.
Теперь же он, глядя вслед Мамору, выходящему из кабинета, вспомнил Шульдиха таким, каким оставил его в номере мотеля. Мог ли Ран поступить иначе? Нет. С готовностью подчиниться судьбе Ран сказал себе, что от него в этой истории уже ничего не зависело. И Кроуфорд, как ни странно, спас ему жизнь тем, что дал увидеть встретился с ним в мотеле. Ран признавал, что останься он с телепатом, и был бы уже мертв.
— Абиссинец, — Рана вырвал из забытья холодный голос Оракула. — Мы идем внутрь. Ты готов?
Ран коротко кивнул, и вышел следом за Мамору, который был полон решимости вспомнить молодость, и снова сражаться под его началом.
Все они спустились и устроились в машине — за руль сел Мамору, Кроуфорд рядом, Фарфарелло, Наги и Ран — сзади. Наги сразу положил на колени лептоп и углубился в поиски. Ран смотрел в окно, на проносящийся мимо в дымке октябрьского вечера Токио, и старался настроиться на предстоящую битву, успокоиться, собраться с духом. И тут вдруг Кроуфорд повернулся к ним.
— В чем дело, Наги? — спросил он, глядя на психокинетика, а тот криво усмехнулся, и повернул лептоп так, что стала видна надпись через весь экран: «Привет, Шварц. Вы итак уже много знаете. Узнаете больше, и будет неинтересно». Кроуфорд хмыкнул, что могло означать как раздражение, так и презрение.
— Прикрыли лавочку? — поинтересовался он, а Наги кивнул.
— Что-то удалось узнать?
— Да. Вероятнее всего — у них в команде есть технопат, но могут быть еще варианты.
— Ясно, — протянул Оракул, затем повернулся к Рану. — Технопат способен управлять любыми техническими приспособлениями, начиная от электроточилки и заканчивая самолетом, и ему не надо для этого включать приборы в сеть, или заправлять их топливом. Это тебе для информации, Абиссинец.
Пробравшись через роскошную и деловую Гинзу, они въехали в Сибую. И добравшись до дома номер двадцать пять, остановились у главного входа. Все помнили, что и в какой последовательности должны делать, и выбрались из машины, оставив внутри лишь Мамору. Тому велено было поставить машину в подземный гараж и подняться наверх оттуда. Мамору уехал, а Ран, не дожидаясь напоминаний, отправился к черному ходу с торца здания. Он знал, что Кроуфорд зайдет с противоположной стороны, Наги — сзади, а Фарфарелло — с парадного хода.
Открыв дверь с пометкой «запасный ход» и рисунком — черный человечек взбегает по лесенке — он очутился в маленькой комнатке, освещенной лампой дневного света. Прямо перед ним начиналась пожарная лестница. Быстро осмотревшись, Ран бросился вверх по ступенькам. Этаж за этажом преодолевал он, не думая и не рассуждая, почти не чувствуя усталости, и когда наконец оказался на двенадцатом, вдруг услышал по рации: «Ран, это Оми. Я его нашел! Он жив»
* * *
Подниматься было высоко — двадцать четвертый этаж. Дежурное освещение на лестнице работало исправно. Внутри пахло одновременно пылью и химическими средствами для уборки. Очевидно, этой лестницей пользовались нечасто и только в качестве резервного выхода. Я не бежал, но и не медлил. Дар предвиденья тоже пока себя никак не проявлял. Во всяком случае, пока я не чувствовал прямой угрозы никому, включая бывших Вайс. Все события развивались по плану.
Тут наверху что-то глухо хлопнуло и послышался невнятный шум. Я ускорил шаги. На предпоследнем этаже, привалившись к стене, стоял Фарфарелло. Его желтый глаз яростно сверкал, короткие белые волосы слиплись от пота и торчали иголками, кровь из расцарапанной щеки течь уже перестала. У Берсерка всегда была прекрасная регенерация.
— Малыш не ошибся, — прокаркал он, соскребая со щеки подсохшую корочку. — Мной немного поигрались в этом железном ящике.
— Значит для любого, кроме тебя, лифт стал бы ловушкой, — подтвердил я свою догадку.
— Я его немного сломал. Пришлось выбить дверь, когда он перехватил управление, — ухмыльнулся тот. Разумеется, к сожалению, речь шла о лифте, а не о технопате. Интересно, где он окопался? Если его уровень выше среднего, он мог находиться одновременно в нескольких комнатах здания. Должно быть, ему тут было раздолье — дома в Японии от души напичканы электроникой.
Фарфарелло был явно в прекрасном настроении, тут он мог размяться от души. Вряд ли Салли поощряла его кровожадные порывы. С другой стороны, рядом с ней, такой кроткой и беззлобной, он мог и не быть подвержен прежним приступам безумия. Думать об этом сейчас было некогда.
— Свяжись с Наги, расскажи, что произошло… Хотя, полагаю, он уже в курсе происходящего. — Я едва не взялся за ручку двери, но вовремя остановился.
Предчувствие не обмануло. Дверь с треском распахнулась, я отскочил к перилам, а Фарфарелло укрылся с противоположной стороны. Спустя секунду, второй разряд пронесся мимо, впечатавшись в светлую стену и оставляя на ней огромную дымящуюся дыру. Стараясь особо не высовываться, я заглянул в темный проем. В глубине коридора стояла женщина. Вздыбленные красные волосы буквально светились от пробегающих по ним искр статического электричества. Митта.
— Она — моя!
Я был готов поклясться, что Фарфарелло облизнулся. Ну еще бы, источник бесплатного наслаждения и будущая жертва. Два удовольствия в одном лице, так сказать. Я не возражал и Фарфарелло бросился в темноту.
Я двинулся вверх по лестнице, на следующий этаж. Шульдих должен ждать меня там. Но стоило мне поставить ногу на первую ступеньку, ожила рация.
— Я его нашел! Он жив,— сообщил Такатори.
* * *
Ран бросился туда, где находились Мамору с телепатом. Вопреки годам тренировок, он вдруг совершенно потерял контроль над собой, и поддался радости оттого, что Шульдих был жив, что они спасли его.
У запасного выхода на восемнадцатом этаже Ран увидел Мамору. Перед ним, на мраморном полу лежал Шульдих.
Ран опустился рядом с ним на колени.
— Как он, — спросил он у Мамору, но Шульдих вдруг открыл глаза и улыбнулся.
— В порядке.
От радости Ран не мог толком сообразить, что ему делать. Он начал осматривать телепата, желая убедиться, что тот, и правда, не сильно пострадал. С ужасом и гневом он обнаружил синяки от уколов, отметил, как телепат осунулся.
— Не переживай, Абиссинец, — ухмылялся Шульдих, безропотно снося обследование Рана, — жив пока, и ладно.
Ран не мог ответить ему на остроты, он едва сумел собраться с мыслями, но тут телепат снова заговорил.
— Нам надо выбираться отсюда, Абиссинец…
Ран убрал руки и внимательно посмотрел на него. Что-то в его чертах насторожило Рана, и словно ощутив перемену, Шульдих протянул к нему руку.
— Я знал, что ты меня не бросишь… Иди сюда… Я так тебя люблю…
Ран отшатнулся, как будто руку к нему протягивал прокаженный. Если это Шульдих, почему он говорит не как Шульдих? Ран знал совершенно точно — телепат никогда бы не признался ему в любви.
— В чем дело, Абиссинец? — лицо телепата скривилось, видно, так должна была выражаться обида, но Шульдих не так обижался. Ран встал с колен.
— Ты не Шульдих, — проговорил он, и выхватил катану, но мнимый Шульдих приподнялся и схватил его за полу плаща.
— Это же я, Абиссинец! После всего, что было, ты так просто убьешь меня? А я думал — мы друг друга любим.
Ран не верил ни одному слову, но не мог заставить себя убить его, кто бы он ни был.
— Ты не Шульдих, — снова повторил он, но мнимый Шульдих вдруг дернулся, на мрамор брызнула кровь, и двойник рухнул на пол лицом вниз. Ран ошарашенный смотрел на тело. Оно оставалось телом Шульдиха еще несколько секунд, и Ран почувствовал, что ужас растекается внутри, но тут оно начало меняться, и спустя мгновенье перед ним на полу уже лежал полный мужчина в футболке и льняных брюках. Судорожно выдохнув, Ран вскинул голову — у лестницы стоял Кроуфорд, сжимая в руке пистолет с глушителем.
— Еще один есть, — сказал он с усмешкой. — Такатори, не смотри так растерянно — давай дальше. Нам надо найти настоящего телепата.
Ран посмотрел на Мамору. Тот нехотя кивнул.
— Ран, ты в порядке? — прошептал тихо, и Ран ответил: — Да. Иди, делай, что он сказал.
Мамору вздохнул, еще раз взглянув на тело, и, наконец, сдвинувшись с места, побежал по коридору направо и скрылся за поворотом. Кроуфорд не сказал больше ни слова. Еще раз осмотрев труп, он развернулся и отправился в противоположном направлении. Ран остался один. Убрав катану в ножны, он пошел прямо по коридору, все еще стараясь упорядочить в голове все то, что пережил минуту назад.
Пройдя довольно далеко, Ран свернул налево, в боковой коридор, и не успел ступить и нескольких шагов, как ему навстречу, открыв одну из дверей, вышла девушка. Маленькая, темноволосая, она держала в руке вынутую из ножен катану. Она стояла, молча глядя на Рана, и в ее длинных черных глазах не было страха, только любопытство. Какое-то время он не двигался, но ждать долго не мог, и пошел вперед, прямо на нее, выхватывая меч из ножен. Девушка стояла на месте, но тоже подняла руку с катаной точь-в-точь как он. Оказавшись совсем близко, Ран сделал выпад, и девушка мгновенно отбила его удар с неожиданной скоростью и четкостью. И Ран вспомнил, что Наоэ говорил об адаптивной мускульной памяти — паранорм, обладающий этой способностью, может воспроизвести любые движения и приемы, хоть раз виденные ранее. Если она знала, что Ран владеет катаной, (а узнать об этом было не трудно), то, скорее всего, посмотрела что-нибудь по этой теме. Да и к тому же, она видит, что он делает сейчас. Не пытаясь больше ударить, Ран отступил.
* * *
Видение было коротким, но неимоверно отчетливым. Оно промелькнуло за секунду, не выбив меня из реальности и оставив при этом только понимание, что именно скоро произойдет. Оказывается, технопат, способный управлять механическим и электронным оборудованием, почти потерял свою физическую оболочку, и в реальном мире существовал только в виде облака поляризованных частиц, управляя всей электрикой и механикой через своего рода астральные тела, которые и приводили все имеющиеся в наличии агрегаты и устройства в действие. Хуже всего, что это облако могло оставаться долгое время практически невидимым для обычного зрения. Наги, конечно, вундеркинд, в прямом смысле слова, но справится с тем, что может легко рассеяться, а потом собраться воедино — весьма сложная задача.
На первый вызов Наги не ответил. Пришлось повторить. Судя по увиденному, они сражались в каком-то обширном помещении, возможно, без окон. Силой своего дара, психокинетик разметал все механизмы в зале, которые могли бы доставить ему неприятности, но… Часть видения больше походила на кошмар: в отворенные двери ломилась армия механических уборщиков, сами по себе ползли извиваясь змеями шнуры, катились копировальные агрегаты и прочая оргтехника. Если его не достанут так, то есть шанс, что малыша просто задавит таким количеством, и он ничего не сможет противопоставить этому натиску. Мощь Наги велика, но не безгранична. И чувствуется, что он уже начал уставать, уж слишком хрипло дышал в трубку.
— Наги? Ты понял в чем дело? — проорал я в микрофон, не заботясь о том, услышит меня кто-нибудь из агентов Розенкройц или нет. Надо успеть сказать Наги все, что знаю до того, как технопат догадается оставить нас без связи. Когда Шульдих был в Шварц, таких проблем бы не возникло. Его дар позволял держать связь между всеми нами без всяких технических приспособлений. Еще один плюс иметь в команде телепата. Тем временем Наги, наконец, переключился на прием, давая понять, что слушает.
— У тебя нет шанса в этой комнате. Его нужно заставить уйти оттуда. Он не может концентрироваться на открытом пространстве, или в месте где есть сильное течение воздуха. В идеале — быстрее всего рассеять его на улице. Наги, и не вздумай включать вентиляцию, ничего хорошего из этого не выйдет. Если не сможешь выбить дверь, то попытайся пробить стену в соседнее помещение В нем есть окна. Разбей. Создай вихревую воронку и полностью очисти комнату. Весь мусор кидай за окно. Ты понял?
Он отключился так же молча, берег силы. Но я уже знал, что ему все удастся.
Дверь на двадцать четвертый этаж открылась легко. Я едва не ослеп после сумрачного коридора. В комнате, куда я попал, ярко горел свет, кажется, были включены все лампы, какие тут только были. В дальнем конце комнаты, за одним из многочисленных столов, ко мне лицом сидел коротко стриженный седой человек в темных очках. Человек был безоружен, не считая листа бумаги и карандаша в его руках. Он быстро что-то рисовал или чертил на бумаге. Увидев, что его уединение нарушено, он снял очки, посмотрел на меня. Удивленно покачал головой и улыбнулся, будто бы признавая свое поражение. Он отложил карандаш, и сунул руку за борт пиджака, чтобы достать оружие, но не успел.
Преодолевая какое-то неестественное внутреннее сопротивление, я поднял пистолет и выстрелил, и только потом осознал, как мне не хотелось его убивать. Целую минуту я стоял, словно пригвожденный к месту и не мог заставить себя подойти к его столу. Мне было жаль, что такому уникальному человеку пришлось умереть, но он встал у меня на пути.
Я узнал его. Даже в худшем своем кошмаре представить не мог, что встречу его здесь. Доктор Уве Никель, Рисовальщик. Его дар был инертен. Он не мог метать огненные шары или силой мысли двигать предметы, сила доктора была не в этом. Природа наделила его столь тонким восприятием реальности, что он мог проникать в чувства людей, определять, чем мотивированы их поступки, виртуозно играть на их слабостях. Более того, он мог «читать» с окружающих его предметов. С каким настроением была сделана та или иная вещь, что чувствовали люди, пользуясь ею, о чем думали или мечтали, чего добивались. Можно сказать, он видел всё и всех буквально насквозь. В Розенкройц о нем ходили легенды.
А еще он рисовал, и его рисунки имели свойство становиться действительностью. Об этой его грани таланта я знал мало, она особо не афишировалась. Но, что касается остального, доктор Никель был одним из лучших экспертов, результаты его заключений и аналитические выкладки всегда оказывались верны на сто пять процентов. Неужели дела в институте столь ужасны, что даже те, кто никогда не работал «в поле», вынуждены покинуть свои уютные кабинеты, и были брошены на задания.
Уже без всякого почтения, я подошел ближе и взял со стола последние творения Никеля. Рисунков было два. Один был готов полностью. На нем изображался человек, со всех сторон окруженный могильными памятниками. Облаченный во что-то темное, он стоял сгорбившись, а длинные спутанные волосы висели клочьями, скрывая лицо. Худую сутулую фигуру поливали косые струи дождя, даже просто при взгляде на картинку представлявшиеся ледяными. Меня охватил озноб. Рисунок был черно-белым, сделан в виде эскиза, простым карандашом, без лишних деталей, но не узнать в этой мрачной фигуре Шульдиха было невозможно.
Несомненно, Никель по своему «считал» телепата и попытался устроить ему «веселую» жизнь в будущем.
Вот второй свой «шедевр» Никель закончить не успел: на нем вертолет, бешено вращая лопастями, садился на крышу здания. В отличие от четко прорисованного летательного аппарата, само здание было обозначено всего несколькими линиями, зато в нижнем углу четко проставлено время. Я глянул на часы, до назначенного срока оставалось около семи минут.
Разорвав рисунки, не знаю, поможет это или нет, я пошел к дверям в соседнюю комнату. Не допущу, чтобы сюжет Рисовальщика, касающийся Шульдиха, воплотился. Мой дар сильнее.
* * *
Они смотрели друг другу в глаза, и казалось, время застыло. Очистив разум, Ран перенесся в те дни, когда учился искусству боя на мечах. Он отрешился от ощущений и звуков, и слышал теперь только голос сенсея: «думай о цели, а не о технике». Он уже был не в коридоре офисного здания, а в тренировочном зале. В лучах бледно-розового рассветного солнца Ран стоял в десяти шагах от противника, а сзади ясный голос продолжал: «Встречай противника концом меча к его лицу. Когда противник атакует, отрази нападение, отклонив лезвие его клинка ударом сверху. Задержи свой меч, а когда противник атакует — нанеси удар снизу».
Ран повторил все в точности. В несколько шагов он был рядом с девушкой, резко подняв меч, он отбил ее атаку, ловя себя на мысли, что она знает этот прием. Но голос сенсея поддержал его: «Не падай духом. При втором подходе из верхнего положения атакуй противника в тот же момент, когда он нападет на тебя. Если противник ушел от удара, задержи меч там, где он есть, и, подцепив снизу, рази врага, когда он возобновит атаку». В этот раз девушка тоже повторила все в точности. Но Ран, чувствуя, что идет по правильному пути, нанес ей удар снизу. Она попыталась отбить меч, Ран перехватил удар и полоснул по руке.
Он застал девушку врасплох. Она отступила, кровь капала на деревянные доски. Ран перенес тяжесть тела на левую ногу, и, отражая новую атаку, полоснул снизу, а когда она отбила удар, пытаясь разбить его защиту, ушел в сторону, и нанес удар наискось сверху от плеча.
Голос сенсея звучал все громче, заполняя пространство зала и сознания: «Помни, когда в твоих руках меч — ты должен поразить противника, чего бы тебе это ни стоило. Когда ты парируешь удар, наносишь его, делаешь выпад, отбиваешь клинок или касаешься атакующего меча противника, ты должен сразить противника тем же движением. Достигай цели».
На секунду замешкавшись, девушка схватилась ладонью за плечо, Ран воспользовался ее нерешительностью, атакуя быстро и резко. Девушка успела отойти, Ран симулировал секущую атаку, девушка отбила ее, но Ран не дал ей передохнуть, напал снова. Сенсей говорил ему: «Не имей никаких намерений, не строй никаких замыслов. Высочайшая гармония воина с бытием наступает, когда мысли человека и его действия едины».
Ведомый его словами, Ран бросился навстречу противнику, и когда их мечи столкнулись, нанес удар во всю мощь, что была в его теле, нанес удар руками, торсом, ногами.
«Прекрасная атака «Огня и Камней», — похвалил сенсей, и в тот же миг его голос растаял, и Ран вновь оказался в коридоре. Качнувшись назад, девушка выронила меч. Ран взглянул на нее последний раз и отсек ей голову, затем отступил, и обезглавленное тело упало к его ногам. Больше не глядя на поверженного врага, Ран стряхнул кровь с меча, плавным движением убрал его в ножны, и тут услышал сообщение Мамору. «Теперь это точно он», — сказал Мамору, и Ран уже не сомневался. Он бросился в направлении, которое указал ему тот, и спустя несколько минут вбежал в комнату, где все это время лежал Шульдих. Тут не было ничего, кроме высокого железного стола. Телепат, лежавший под серой простыней, напоминал восковую куклу. У Рана все похолодело внутри, пока он смотрел на заострившиеся черты лица, тусклые волосы, крепко сомкнутые тонкие губы Шульдиха. Когда в комнату вошел Кроуфорд, Ран безропотно пропустил его вперед, позволив взвалить телепата на плечо и вынести из комнаты.
— Наги, — бросил тот психокинетику, появившемуся следом за ним. — Оставь нашим друзьям, которые спешат сюда на вертолете, небольшое послание.
Наги кивнул и быстро покинул помещение. Видно, отправился искать компьютер, так как его лептоп остался в машине. Следом за ним исчез и Кроуфорд, и Фарфарелло. Мамору, преданно дожидавшийся Рана, хлопнул его по плечу.
— Пойдем… Тебе надо отдохнуть…
Стряхнув руку Мамору с плеча, Ран все же подчинился, и пошел следом за остальными. В голове его было пусто и ясно, и только запрятанная боль где-то внутри пульсировала, как нарывающий зуб.
А еще я выложила наконец-то этот фик на Слеш ворд. Прошу покорнейше заходить и читать))))
slashyaoi.borda.ru/?1-9-0-00000765-000-0-0-1291...
Автор: Umbridge, Frizzz
Бета: 1-6 главы — Sever; 7 и 8 — Рысь, с 9 по 11-ую —сами себе беты
Фэндом: WK
Размер: макси, 93 806 слов
Пейринг: Ран/Шульдих, Кроуфорд/Шульдих,
Рейтинг: R
Жанр: Action/angst/romance
Дисклеймер: Всё принадлежит Коясу, материальной выгоды не извлекаю.
Краткое содержание: Звонок Шульдиха спустя три года после их последней встречи встревожил Рана, а просьба встретить утром в аэропорту только усилила беспокойство...
Предупреждение: возможно, АУ по отношению к Side B, частичный POV Кроуфорда
Состояние: Закончен
Глава 10. План ОракулаГлава 10. План Оракула
Players playin', haters fightin', righteous prayin’
Dawn breaking, Manhattan keep makin,
Brooklyn keep takin'
Shook ones keep shakin', no time for fakin'
Know what I mean ain't choppin' no pies,
Just risin' like cream
If you're digging the scene, if you feelin' the vibes,
Throw your hands in the air,
Scream out you alive,
singin' na na nana na na
Игроки играют, фанатики сражаются,
праведники молятся,
День начинается, Манхэттен делает деньги,
Бруклин их тратит,
Жертвы шантажа платят, валять дурака времени
нет.
Ты знаешь, о чем я. Я не заговариваю зубы,
Я поднимаюсь на поверхность, как пена.
Если ты понимаешь, что здесь творится, если
чувствуешь вибрацию,
Поднимай руки, если жив — кричи!
Пой: на на нана на на
(Everlast «Black Jesus»)
Они сидели друг против друга в полумраке комнаты, освещаемые только всполохами огней с улицы, и молчали. Кроуфорд чистил пистолет, а Ран рассматривал Кроуфорда. Изучал без всяких мыслей, холодно и отстраненно, признавая в нем красоту, по традиции своего народа, наделенного способностью чутко улавливать прекрасное даже во враждебном и опасном. Лицо Кроуфорда, тускло освещенное тем светом, что доходил в комнату через жалюзи, казалось еще молодым, сильные, крупные черты были правильными и гармоничными. Темные глубокие глаза за стеклами очков, широкие изогнутые брови, крупный прямой нос, жесткий рот, смуглая кожа — в представлении Рана это не было лицо среднего американца. Ран угадывал в нем смешанную кровь разных наций, но смутно представлял каких. Спокойное, уверенное выражение придавало чертам четкость, определенность, а за ними, где-то между бровями, в черноте глаз чувствовалась убежденность в правильности собственных поступков, основанная на сверхъестественном знании.
Ран не мог не видеть этой убежденности, и именно потому всем сердцем чувствовал, насколько чужд ему этот человек. Нет, это чувство нельзя было назвать ненавистью. Ненависть всегда влечет за собой контакт с душой врага. А Ран ощущал стену между собой и Оракулом, пропасть, ширившуюся с каждым ударом сердца, с каждыми движением стрелки на часах. И чем больше он проникался уважением к Кроуфорду, тем сильнее становилась нетерпимость.
Наконец, спустя полчаса, когда шум снаружи утих, Кроуфорд спрятал пистолет в кобуру.
— Ну вот, теперь звони Такатори.
Ран смотрел на него в ожидании пояснений, и Кроуфорд, видно, понимая, что собеседник не до конца уловил мысль, добавил:
— Нам нужна его помощь. Я видел, что Шульдиха переправят в Японию. Нам тоже нужно отправляться туда.
Ран мог бы ответить, что зарекся иметь дело с Такатори, и что не нуждается ни в чьей помощи, но на кону стояла жизнь телепата, и потому он лишь сказал:
— У меня нет телефона.
Кроуфорд едва заметно кивнул и достал из кармана куртки мобильный.
— Звони.
Ран взял телефон и по памяти набрал номер. Ждать долго не пришлось, Мамору ответил сразу. Он тут же заявил, что находится в Амарилло, и нуждается лишь в звонке от Рана.
— В Амарилло? — Ран испытал лишь секундное удивление, понимая, что Оракул, конечно, подготовился заранее. Мамору подтвердил его мысли, сообщив, что Наги передал ему сообщение от Кроуфорда, что Ран в мотеле Эспаньола недалеко от Амарилло, и что он в беде. Ран ответил ему, что так оно и есть, тогда Мамору предложил им приехать в Амарилло, прямо в аэропорт. Там их должны встретить его люди с документами.
Закончив разговор, Ран вернул трубку Кроуфорду.
— Что ж, — сказал тот, поднимаясь. — Едем.
Ран подчинился, хотя подчинение требовало от него мучительного напряжения. Они вышли из номера, и Кроуфорд уверенно направился к БМВ.
— Как машина? — спросил он с усмешкой. — Понравилась?
Ран ничего не ответил. Конечно, в момент бегства с Кантон стрит он не размышлял над тем, откуда в самый подходящий момент на пустой улице возник автомобиль, никогда ранее не попадавшийся ему на глаза, ведь он первым делом установил машины, которыми пользовались его новые соседи. Теперь он признал про себя, что ответ вполне очевиден. Тем временем Кроуфорд протянул руку, и Ран отдал ему ключи.
До Амарилло от Эспаньолы ехать надо было больше часа, и когда они подъезжали к международному аэропорту Рик Хасбанд Амарилло, небо начало светлеть. В сером утреннем свете мимо проплывали обездвиженные туловища старых железнодорожных вагонов, остовы машин, вдали на пустынном горизонте видны были здания терминала, и над пустыней в блеклом небе клубились белесые облака.
Стоило Рану и Кроуфорду выйти из БМВ, к ним тут же подоспели два аккуратных японца в штатском, улыбаясь и кланяясь, предложили пройти на паспортный контроль. Кроуфорд на прекрасном японском спросил про документы, и ему тут же передали новые книжечки паспортов, а потом, снова кланяясь, повели их коридорами через терминал, все в котором наводило на мысль, что здесь давно никто не летал.
Паспортный контроль, таможенный досмотр — для Рана и Кроуфорда все это оказалось лишь формальностью. Их не стали обыскивать, лишь взглянули в паспорта, и сменивший двух японцев из терминала, третий японец проводил их к машине, на которой довез до небольшого самолета.
У трапа Рана и Кроуфорда встречал Мамору. Он поклонился Рану, а Ран лишь кивнул в ответ. Мамору пригласил их пройти и садиться.
— Ран, как давно мы не виделись! — говорил он, пока гости занимали места — глубокие удобные кожаные кресла, — жаль что при таких обстоятельствах, но где наша не пропадала! Вот увидишь, все закончится хорошо! — несмотря на то, что Мамору давно исполнилось двадцать, внешне он словно застыл в возрасте шестнадцати лет. Его миловидное лицо, напоминавшее по форме сердце, светилось оптимизмом, глаза улыбались, но Ран не мог сейчас принять его радости. Внутри он как будто одеревенел, замерз еще больше, и только присутствие Кроуфорда вызывало из-под слоя льда болезненное тянущее чувство, словно внутри ныл воспаленный орган.
— Может быть, хотите поесть или выпить? — спросил Мамору, когда самолет поднялся в воздух и набрал высоту. На этот раз Такатори обращался к обоим спутникам. Кроуфорд кивнул:
— Поесть. А выпить — извините, разве что, воды.
Мамору вежливо кивнул, хотя Ран прекрасно видел, что соседство Оракула из Шварц тому неприятно. А что до Кроуфорда, то тот своего отношения к их компании никак не выказывал, и с удовольствием принялся за рис с овощами, когда миловидная стюардесса поставила перед ним тарелку. Ран тоже попросил завтрак. Какое-то время они молча ели, а Мамору с кем-то вполголоса разговаривал по телефону. Потом, когда с едой было покончено, он снова обратился к спутникам:
— Я полагаю, что главная наша цель — телепат Шульдих, правильно? — он с улыбкой смотрел на Рана, — прежде чем встретиться с вами, я узнал, куда отвез его мой дед. Я думаю, что не стоит пояснять, какова его роль во всей этой истории?
Ран нахмурился.
— Стоит, — холодно произнес он. Мамору удивленно поднял брови.
— Ты ничего не знаешь?
— Знаю, что твой дед забрал Шульдиха, больше ничего, — произнес Ран. Нахмурившись, Мамору взглянул на Кроуфорда. Тот кивнул.
— Мне тоже будет любопытно услышать… другую точку зрения…
— Ну что ж, — Мамору вздохнул. — Если без предисловий, а если позволите, я их опущу, то Сайдзе потерял команду паранормов, собранную им с большим трудом и затратами, и не просто потерял. Команда была уничтожена при случайном столкновении с… бывшей командой Шварц, — он обратился непосредственно к Оракулу. — Полагаю, вы намеревались отсидеться в Берне перед отлетом в Америку?
— Да, так и было…
— Так вот, уничтожив команду, вы уехали, а мой дед решил, что вы — его должники. Ему нужен был Шульдих, но вы, — он внимательно посмотрел на Кроуфорда, — были помехой. Он ждал удобного момента, чтобы каким-то образом избавиться от вас, и дождался. Вы как будто погибли, Шульдих остался один, все складывалось чудесно, однако телепат потерял силу, и теперь вопрос был в том, годится ли он для работы. С этой целью дедушка приставил людей следить за ним, и не снимал слежку даже в Нью-Йорке, наверное, чувствовал, что смысл в ней есть. Так и случилось — Шульдих вернул себе способность, но наблюдателя устранили. Убили его вы, — Мамору снова указал на Кроуфорда, и тот чуть наклонил голову.
— Ваши люди хорошо работают…
— Вы убили его, но перед этим выяснили на кого он работает. И связались с Наги, чтобы тот помог вам установить данные этого человека. А тем временем Ран обратился к Риэти. Так я узнал обо всем. С того момента я пристально следил за вами, стараясь разобраться во всем. Я многое выяснил. Вычислил, кто установил вторые жучки, видел записи с камеры стоянки у Вол Марта, нашел Технотроник, и пришел к выводу, что вы живы. Вот только одного я до сих пор не знаю — каков ваш план? Я уже не буду говорить о том, что во все это влезла Академия Розенкройц.
— О. План? — Кроуфорд ухмыльнулся. — Он прост, как все гениальное. Я хочу лишь, чтобы Шульдиха оставили в покое. Ну и меня тоже, конечно. Когда прилетим в Японию…
— Я снял для вас апартаменты в центре Токио, — вставил Мамору, теперь глядя на Рана.
Кроуфорд продолжал, не обращая внимания на его реплику.
— Мы не сможем помешать Розенкройц забрать Шульдиха у людей Сайдзе, они нас опередят, в основном, благодаря маяку-реагенту. Я догадался о нем после того, как агенты нагрянули в Даллас. Скорее всего, маяк ввели во время использования УБ-тренажера. Наги потом только подтвердил мою догадку, — Кроуфорд сделал паузу, однако никто не спешил с комментариями. — Тем не менее, будет вполне возможно забрать его у самих Розенкройц. Сейчас в Японии работает всего лишь небольшой оперативный отряд паранормов, их может быть максимум пять. Объясню, откуда у меня такая уверенность в победе — прежнее руководство с непростительной небрежностью обращалось с кадрами и ухитрилось потерять такого психокинетика как Наоэ Наги. Он на нашей стороне. Кроме того, я привлеку к операции Фарфарелло, он не откажется придти на помощь Шульдиху, ведь мы все были к нему привязаны по-своему. Так же не лишней будет и помощь, которую при проведении операции окажет клан Такатори. — Кроуфорд усмехнулся, и стекла его очков блеснули, скрывая глаза. — Ну а с дедом, я надеюсь, вы уж сами как-нибудь договоритесь.
Ран слушал внимательно, подозревая за всем этим какую-то скрытую выгоду для самого Кроуфорда, о чем и высказался, когда тот замолчал.
— Что тебе с этого?
— Абиссинец, мне нужен Шульдих, как и тебе. Это наши с тобой дела, не будем обременять господина Такатори ненужной информацией.
Ран откинулся на спинку кресла, не ответив, но про себя согласился — Мамору ни к чему было знать, какие давние счеты у них с Оракулом.
— Ну и хорошо, — тут же сменил тему Мамору, — пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Если вам нужны одеяла, журналы или вы хотите посмотреть телевизор, все к вашим услугам, — продолжая проявлять гостеприимство, предложил Мамору. Не ответив, Ран закрыл глаза и застыл, стараясь очистить свой разум, успокоиться, унять ноющую боль в желудке. Рану казалось, что спать он не может, но сон все же пришел за ним, и Ран погрузился в спасительную темноту без сновидений.
Кажется, он проспал часов восемь не меньше, и, проснувшись, обнаружил, что кто-то накрыл его одеялом. Мамору и Кроуфорд тихо обсуждали что-то. Ран не хотел разговаривать с ними, и, выбравшись в туалет, вернулся и опять улегся в кресло. Потом им принесли обед, Мамору включил новости. Ран не хотел слушать, и снова закрыл глаза.
В Японию они прилетели к вечеру. И, несмотря на все пережитое, Ран почувствовал успокоение, когда увидел в облаках Фудзияму. Он давно не был дома, и сейчас сердцем ощутил сродство со всем, что его окружало здесь. Он смотрел в окно, пока водитель Мамору вез их с Кроуфордом в центр города, и наслаждался тем, что видел. Район, где Мамору снял квартиру, считался одним из престижнейших в Токио. Двухэтажные апартаменты занимали целый этаж, так что Ран и Оракул могли бы даже не встречаться друг с другом. Однако времени обживаться здесь у них не было — Мамору ждал их у себя, сообщить, где сейчас Шульдих.
* * *
Кажется, Япония за эти годы не изменилась совершенно. Та же толкотня в общественных местах, лихорадочно мигающие неоном вывески реклам, бок о бок традиционные магазинчики одежды и сувениров и универсальные гипермаркеты, торгующие всем на свете, и люди, люди, люди. Похоже, что проблема перенаселения островов актуальна, как никогда.
Младший Такатори не поскупился. Наверняка в этих апартаментах не раз принимали важных гостей. Большинство комнат обставлено по-европейски, но есть и спальня в традиционном стиле. Я предоставил ее в безраздельное пользование Абиссинца. Пусть почувствует себя дома. Он старается держаться отстраненно, но иногда, я прямо таки на собственной шкуре чувствую его взгляд. Он, безусловно, следит за каждым моим шагом, но усиленно делает вид, что большая часть происходящего его не касается. Иногда мне даже хочется зло подшутить над ним. Но я не стану этого делать. Времена, когда Вайс были для нас хоть сколько-нибудь значимой силой, ушли в прошлое. Пора двигаться дальше.
Офисы в здании Такатори Индастриз тоже остались точно такими же, как были. Впрочем, после всего Мамору вряд ли занял кабинет своего дяди. Насколько я могу судить по указателям, выше этажом теперь располагается общий конференц-зал. А руководство компании теперь находится на куда менее престижном этаже.
Все это немного напоминает тот день, когда Вайс явились убить Рейдзи, с той только разницей, что в просторной приемной рядом со мной не члены моей команды, а только один Фудзимия, да и охрана у дверей проинструктирована действительно защищать нас, а не стеречь.
Полтора часа назад Такатори-младший отправился на встречу с дедом. Я дал ему самый благоприятный прогноз. Честно признать, я был нисколько не удивлен, когда для переговоров Сайдзе не согласился приехать в офис. Надо быть сумасшедшим оптимистом, чтобы понадеяться на то, что старый Паук в его возрасте согласится покинуть безопасное поместье. Впрочем, думаю, все уже кончено, ведь опасности от своего внука Сайдзе явно не ждал, раз согласился так просто принять его.
Мне интересно, успел ли Сайдзе узнать о нападении пятерки из Розенкройц на так называемый «засекреченный бункер», где его подручные охраняли Шульдиха, или умер раньше? Надо будет, чтобы Наги подробно доложил об этом, когда они вернутся.
Мои размышления прерывает телефонный звонок. Фудзимия, стоящий у окна и разглядывающий ночной Токио, поворачивается вполоборота и вопросительно поднимает бровь. Я отвечаю ему столь же неприязненным взглядом и подношу трубку к уху. Сквозь уличный шум и рев гудков автомобилей, Фарфарелло рапортует о том, что практически добрался до нас. Я сообщаю ему, что будет лучше, если он не станет с боем прорываться наверх, а воспользуется оставленным на входе специально для него пропуском на имя «О’Рейли». Надеюсь, что годы вольной жизни не слишком изменили его и ирландец оценит мою шутку.
Где-то звякает колокольчик, обозначая, что на этаже остановился лифт. Минуту спустя охрана расступается, и в приемной появляется единственный наследник клана Ястребов. Не останавливаясь, он удаляется в свой кабинет, взмахом руки приглашая следовать нас за собой. Выглядит он не бледнее обычного, словно только что произошедшее вообще никак не отразится на его дальнейшей жизни. Но мое чувство будущего подсказывает мне, что этот человек только что почти полностью переписал свою судьбу. Впрочем, я совершенно точно не собираюсь сообщать ему об этом.
Добравшись до кресла во главе стола, Такатори-младший некоторое время медлит, потом оглядывается на меня и только после моего отрицательного жеста садиться. Он приглашает рассаживаться и пока каждый занимает приглянувшееся ему место, бывший Бомбеец щурится от яркого света, трет ладонью покрасневшие глаза и становится ясно, что не так уж он бодр и свеж, как могло показаться со стороны.
На то, чтобы проработать план, много времени не требуется. Для команды, сформированной из оставшихся членов Шварц и Вайс, эта операция станет первой и единственной совместной миссией. Пятеро против пяти — честный расклад. Все остальное: людей, оружие и оборудование, которые пообещал предоставить нам Такатори-младший лучше всего оставить в резерве, на тот случай если не справимся мы, но такой вариант даже не обсуждается.
Место проведения — офисное здание в Сибуе. После окончания рабочего дня риск жертв со стороны гражданского населения минимален. Думаю, о том, чтобы исключить вмешательство посторонних, позаботились и сами Розенкройц. Это в их интересах. Все должно закончиться не позднее двух тридцати после полуночи. В противном случае, нам придется заниматься и устранением экипажа вертолета, на котором телепата должны переправить в аэропорт, а оттуда уже в Академию.
Пока известно только то, что в команду Розен, базирующуюся в Японии, входят Митта и Вэл. Ни с одной из них я не сталкивался. Возможно, они появились в Розенкройц уже после того, как ее покинули мы. По сведениям, собранным Наги, доступ которого к базе Института все еще остается ограниченным, Митта способна генерировать электрические разряды и швырять их в противника. Вэл — паранорм с адаптивной мускульной памятью. Уровень силы обеих — средний. Сведения об остальных, видимо, удастся добыть, когда отработает запущенная Наги программа-червь, копирующая информацию прямо с закрытого раздела сервера Розенкройц. Для этого потребуется некоторое время, но небольшой резерв у нас еще есть, пока будем добираться до места.
В тот момент, когда вроде бы уже все сказано, в дверях появляется Фарфарелло, и по блеску его единственного глаза и по привычному оскалу вижу, как он рад меня видеть. Взаимно. Итак, все в сборе и можно начинать.
* * *
Только сейчас, когда все они были готовы действовать, Ран позволил себе подумать о Шульдихе. До этого он боялся, что мысли эти скуют его, пробудят в нем неуместное чувство вины, страха за телепата.
Теперь же он, глядя вслед Мамору, выходящему из кабинета, вспомнил Шульдиха таким, каким оставил его в номере мотеля. Мог ли Ран поступить иначе? Нет. С готовностью подчиниться судьбе Ран сказал себе, что от него в этой истории уже ничего не зависело. И Кроуфорд, как ни странно, спас ему жизнь тем, что дал увидеть встретился с ним в мотеле. Ран признавал, что останься он с телепатом, и был бы уже мертв.
— Абиссинец, — Рана вырвал из забытья холодный голос Оракула. — Мы идем внутрь. Ты готов?
Ран коротко кивнул, и вышел следом за Мамору, который был полон решимости вспомнить молодость, и снова сражаться под его началом.
Все они спустились и устроились в машине — за руль сел Мамору, Кроуфорд рядом, Фарфарелло, Наги и Ран — сзади. Наги сразу положил на колени лептоп и углубился в поиски. Ран смотрел в окно, на проносящийся мимо в дымке октябрьского вечера Токио, и старался настроиться на предстоящую битву, успокоиться, собраться с духом. И тут вдруг Кроуфорд повернулся к ним.
— В чем дело, Наги? — спросил он, глядя на психокинетика, а тот криво усмехнулся, и повернул лептоп так, что стала видна надпись через весь экран: «Привет, Шварц. Вы итак уже много знаете. Узнаете больше, и будет неинтересно». Кроуфорд хмыкнул, что могло означать как раздражение, так и презрение.
— Прикрыли лавочку? — поинтересовался он, а Наги кивнул.
— Что-то удалось узнать?
— Да. Вероятнее всего — у них в команде есть технопат, но могут быть еще варианты.
— Ясно, — протянул Оракул, затем повернулся к Рану. — Технопат способен управлять любыми техническими приспособлениями, начиная от электроточилки и заканчивая самолетом, и ему не надо для этого включать приборы в сеть, или заправлять их топливом. Это тебе для информации, Абиссинец.
Пробравшись через роскошную и деловую Гинзу, они въехали в Сибую. И добравшись до дома номер двадцать пять, остановились у главного входа. Все помнили, что и в какой последовательности должны делать, и выбрались из машины, оставив внутри лишь Мамору. Тому велено было поставить машину в подземный гараж и подняться наверх оттуда. Мамору уехал, а Ран, не дожидаясь напоминаний, отправился к черному ходу с торца здания. Он знал, что Кроуфорд зайдет с противоположной стороны, Наги — сзади, а Фарфарелло — с парадного хода.
Открыв дверь с пометкой «запасный ход» и рисунком — черный человечек взбегает по лесенке — он очутился в маленькой комнатке, освещенной лампой дневного света. Прямо перед ним начиналась пожарная лестница. Быстро осмотревшись, Ран бросился вверх по ступенькам. Этаж за этажом преодолевал он, не думая и не рассуждая, почти не чувствуя усталости, и когда наконец оказался на двенадцатом, вдруг услышал по рации: «Ран, это Оми. Я его нашел! Он жив»
* * *
Подниматься было высоко — двадцать четвертый этаж. Дежурное освещение на лестнице работало исправно. Внутри пахло одновременно пылью и химическими средствами для уборки. Очевидно, этой лестницей пользовались нечасто и только в качестве резервного выхода. Я не бежал, но и не медлил. Дар предвиденья тоже пока себя никак не проявлял. Во всяком случае, пока я не чувствовал прямой угрозы никому, включая бывших Вайс. Все события развивались по плану.
Тут наверху что-то глухо хлопнуло и послышался невнятный шум. Я ускорил шаги. На предпоследнем этаже, привалившись к стене, стоял Фарфарелло. Его желтый глаз яростно сверкал, короткие белые волосы слиплись от пота и торчали иголками, кровь из расцарапанной щеки течь уже перестала. У Берсерка всегда была прекрасная регенерация.
— Малыш не ошибся, — прокаркал он, соскребая со щеки подсохшую корочку. — Мной немного поигрались в этом железном ящике.
— Значит для любого, кроме тебя, лифт стал бы ловушкой, — подтвердил я свою догадку.
— Я его немного сломал. Пришлось выбить дверь, когда он перехватил управление, — ухмыльнулся тот. Разумеется, к сожалению, речь шла о лифте, а не о технопате. Интересно, где он окопался? Если его уровень выше среднего, он мог находиться одновременно в нескольких комнатах здания. Должно быть, ему тут было раздолье — дома в Японии от души напичканы электроникой.
Фарфарелло был явно в прекрасном настроении, тут он мог размяться от души. Вряд ли Салли поощряла его кровожадные порывы. С другой стороны, рядом с ней, такой кроткой и беззлобной, он мог и не быть подвержен прежним приступам безумия. Думать об этом сейчас было некогда.
— Свяжись с Наги, расскажи, что произошло… Хотя, полагаю, он уже в курсе происходящего. — Я едва не взялся за ручку двери, но вовремя остановился.
Предчувствие не обмануло. Дверь с треском распахнулась, я отскочил к перилам, а Фарфарелло укрылся с противоположной стороны. Спустя секунду, второй разряд пронесся мимо, впечатавшись в светлую стену и оставляя на ней огромную дымящуюся дыру. Стараясь особо не высовываться, я заглянул в темный проем. В глубине коридора стояла женщина. Вздыбленные красные волосы буквально светились от пробегающих по ним искр статического электричества. Митта.
— Она — моя!
Я был готов поклясться, что Фарфарелло облизнулся. Ну еще бы, источник бесплатного наслаждения и будущая жертва. Два удовольствия в одном лице, так сказать. Я не возражал и Фарфарелло бросился в темноту.
Я двинулся вверх по лестнице, на следующий этаж. Шульдих должен ждать меня там. Но стоило мне поставить ногу на первую ступеньку, ожила рация.
— Я его нашел! Он жив,— сообщил Такатори.
* * *
Ран бросился туда, где находились Мамору с телепатом. Вопреки годам тренировок, он вдруг совершенно потерял контроль над собой, и поддался радости оттого, что Шульдих был жив, что они спасли его.
У запасного выхода на восемнадцатом этаже Ран увидел Мамору. Перед ним, на мраморном полу лежал Шульдих.
Ран опустился рядом с ним на колени.
— Как он, — спросил он у Мамору, но Шульдих вдруг открыл глаза и улыбнулся.
— В порядке.
От радости Ран не мог толком сообразить, что ему делать. Он начал осматривать телепата, желая убедиться, что тот, и правда, не сильно пострадал. С ужасом и гневом он обнаружил синяки от уколов, отметил, как телепат осунулся.
— Не переживай, Абиссинец, — ухмылялся Шульдих, безропотно снося обследование Рана, — жив пока, и ладно.
Ран не мог ответить ему на остроты, он едва сумел собраться с мыслями, но тут телепат снова заговорил.
— Нам надо выбираться отсюда, Абиссинец…
Ран убрал руки и внимательно посмотрел на него. Что-то в его чертах насторожило Рана, и словно ощутив перемену, Шульдих протянул к нему руку.
— Я знал, что ты меня не бросишь… Иди сюда… Я так тебя люблю…
Ран отшатнулся, как будто руку к нему протягивал прокаженный. Если это Шульдих, почему он говорит не как Шульдих? Ран знал совершенно точно — телепат никогда бы не признался ему в любви.
— В чем дело, Абиссинец? — лицо телепата скривилось, видно, так должна была выражаться обида, но Шульдих не так обижался. Ран встал с колен.
— Ты не Шульдих, — проговорил он, и выхватил катану, но мнимый Шульдих приподнялся и схватил его за полу плаща.
— Это же я, Абиссинец! После всего, что было, ты так просто убьешь меня? А я думал — мы друг друга любим.
Ран не верил ни одному слову, но не мог заставить себя убить его, кто бы он ни был.
— Ты не Шульдих, — снова повторил он, но мнимый Шульдих вдруг дернулся, на мрамор брызнула кровь, и двойник рухнул на пол лицом вниз. Ран ошарашенный смотрел на тело. Оно оставалось телом Шульдиха еще несколько секунд, и Ран почувствовал, что ужас растекается внутри, но тут оно начало меняться, и спустя мгновенье перед ним на полу уже лежал полный мужчина в футболке и льняных брюках. Судорожно выдохнув, Ран вскинул голову — у лестницы стоял Кроуфорд, сжимая в руке пистолет с глушителем.
— Еще один есть, — сказал он с усмешкой. — Такатори, не смотри так растерянно — давай дальше. Нам надо найти настоящего телепата.
Ран посмотрел на Мамору. Тот нехотя кивнул.
— Ран, ты в порядке? — прошептал тихо, и Ран ответил: — Да. Иди, делай, что он сказал.
Мамору вздохнул, еще раз взглянув на тело, и, наконец, сдвинувшись с места, побежал по коридору направо и скрылся за поворотом. Кроуфорд не сказал больше ни слова. Еще раз осмотрев труп, он развернулся и отправился в противоположном направлении. Ран остался один. Убрав катану в ножны, он пошел прямо по коридору, все еще стараясь упорядочить в голове все то, что пережил минуту назад.
Пройдя довольно далеко, Ран свернул налево, в боковой коридор, и не успел ступить и нескольких шагов, как ему навстречу, открыв одну из дверей, вышла девушка. Маленькая, темноволосая, она держала в руке вынутую из ножен катану. Она стояла, молча глядя на Рана, и в ее длинных черных глазах не было страха, только любопытство. Какое-то время он не двигался, но ждать долго не мог, и пошел вперед, прямо на нее, выхватывая меч из ножен. Девушка стояла на месте, но тоже подняла руку с катаной точь-в-точь как он. Оказавшись совсем близко, Ран сделал выпад, и девушка мгновенно отбила его удар с неожиданной скоростью и четкостью. И Ран вспомнил, что Наоэ говорил об адаптивной мускульной памяти — паранорм, обладающий этой способностью, может воспроизвести любые движения и приемы, хоть раз виденные ранее. Если она знала, что Ран владеет катаной, (а узнать об этом было не трудно), то, скорее всего, посмотрела что-нибудь по этой теме. Да и к тому же, она видит, что он делает сейчас. Не пытаясь больше ударить, Ран отступил.
* * *
Видение было коротким, но неимоверно отчетливым. Оно промелькнуло за секунду, не выбив меня из реальности и оставив при этом только понимание, что именно скоро произойдет. Оказывается, технопат, способный управлять механическим и электронным оборудованием, почти потерял свою физическую оболочку, и в реальном мире существовал только в виде облака поляризованных частиц, управляя всей электрикой и механикой через своего рода астральные тела, которые и приводили все имеющиеся в наличии агрегаты и устройства в действие. Хуже всего, что это облако могло оставаться долгое время практически невидимым для обычного зрения. Наги, конечно, вундеркинд, в прямом смысле слова, но справится с тем, что может легко рассеяться, а потом собраться воедино — весьма сложная задача.
На первый вызов Наги не ответил. Пришлось повторить. Судя по увиденному, они сражались в каком-то обширном помещении, возможно, без окон. Силой своего дара, психокинетик разметал все механизмы в зале, которые могли бы доставить ему неприятности, но… Часть видения больше походила на кошмар: в отворенные двери ломилась армия механических уборщиков, сами по себе ползли извиваясь змеями шнуры, катились копировальные агрегаты и прочая оргтехника. Если его не достанут так, то есть шанс, что малыша просто задавит таким количеством, и он ничего не сможет противопоставить этому натиску. Мощь Наги велика, но не безгранична. И чувствуется, что он уже начал уставать, уж слишком хрипло дышал в трубку.
— Наги? Ты понял в чем дело? — проорал я в микрофон, не заботясь о том, услышит меня кто-нибудь из агентов Розенкройц или нет. Надо успеть сказать Наги все, что знаю до того, как технопат догадается оставить нас без связи. Когда Шульдих был в Шварц, таких проблем бы не возникло. Его дар позволял держать связь между всеми нами без всяких технических приспособлений. Еще один плюс иметь в команде телепата. Тем временем Наги, наконец, переключился на прием, давая понять, что слушает.
— У тебя нет шанса в этой комнате. Его нужно заставить уйти оттуда. Он не может концентрироваться на открытом пространстве, или в месте где есть сильное течение воздуха. В идеале — быстрее всего рассеять его на улице. Наги, и не вздумай включать вентиляцию, ничего хорошего из этого не выйдет. Если не сможешь выбить дверь, то попытайся пробить стену в соседнее помещение В нем есть окна. Разбей. Создай вихревую воронку и полностью очисти комнату. Весь мусор кидай за окно. Ты понял?
Он отключился так же молча, берег силы. Но я уже знал, что ему все удастся.
Дверь на двадцать четвертый этаж открылась легко. Я едва не ослеп после сумрачного коридора. В комнате, куда я попал, ярко горел свет, кажется, были включены все лампы, какие тут только были. В дальнем конце комнаты, за одним из многочисленных столов, ко мне лицом сидел коротко стриженный седой человек в темных очках. Человек был безоружен, не считая листа бумаги и карандаша в его руках. Он быстро что-то рисовал или чертил на бумаге. Увидев, что его уединение нарушено, он снял очки, посмотрел на меня. Удивленно покачал головой и улыбнулся, будто бы признавая свое поражение. Он отложил карандаш, и сунул руку за борт пиджака, чтобы достать оружие, но не успел.
Преодолевая какое-то неестественное внутреннее сопротивление, я поднял пистолет и выстрелил, и только потом осознал, как мне не хотелось его убивать. Целую минуту я стоял, словно пригвожденный к месту и не мог заставить себя подойти к его столу. Мне было жаль, что такому уникальному человеку пришлось умереть, но он встал у меня на пути.
Я узнал его. Даже в худшем своем кошмаре представить не мог, что встречу его здесь. Доктор Уве Никель, Рисовальщик. Его дар был инертен. Он не мог метать огненные шары или силой мысли двигать предметы, сила доктора была не в этом. Природа наделила его столь тонким восприятием реальности, что он мог проникать в чувства людей, определять, чем мотивированы их поступки, виртуозно играть на их слабостях. Более того, он мог «читать» с окружающих его предметов. С каким настроением была сделана та или иная вещь, что чувствовали люди, пользуясь ею, о чем думали или мечтали, чего добивались. Можно сказать, он видел всё и всех буквально насквозь. В Розенкройц о нем ходили легенды.
А еще он рисовал, и его рисунки имели свойство становиться действительностью. Об этой его грани таланта я знал мало, она особо не афишировалась. Но, что касается остального, доктор Никель был одним из лучших экспертов, результаты его заключений и аналитические выкладки всегда оказывались верны на сто пять процентов. Неужели дела в институте столь ужасны, что даже те, кто никогда не работал «в поле», вынуждены покинуть свои уютные кабинеты, и были брошены на задания.
Уже без всякого почтения, я подошел ближе и взял со стола последние творения Никеля. Рисунков было два. Один был готов полностью. На нем изображался человек, со всех сторон окруженный могильными памятниками. Облаченный во что-то темное, он стоял сгорбившись, а длинные спутанные волосы висели клочьями, скрывая лицо. Худую сутулую фигуру поливали косые струи дождя, даже просто при взгляде на картинку представлявшиеся ледяными. Меня охватил озноб. Рисунок был черно-белым, сделан в виде эскиза, простым карандашом, без лишних деталей, но не узнать в этой мрачной фигуре Шульдиха было невозможно.
Несомненно, Никель по своему «считал» телепата и попытался устроить ему «веселую» жизнь в будущем.
Вот второй свой «шедевр» Никель закончить не успел: на нем вертолет, бешено вращая лопастями, садился на крышу здания. В отличие от четко прорисованного летательного аппарата, само здание было обозначено всего несколькими линиями, зато в нижнем углу четко проставлено время. Я глянул на часы, до назначенного срока оставалось около семи минут.
Разорвав рисунки, не знаю, поможет это или нет, я пошел к дверям в соседнюю комнату. Не допущу, чтобы сюжет Рисовальщика, касающийся Шульдиха, воплотился. Мой дар сильнее.
* * *
Они смотрели друг другу в глаза, и казалось, время застыло. Очистив разум, Ран перенесся в те дни, когда учился искусству боя на мечах. Он отрешился от ощущений и звуков, и слышал теперь только голос сенсея: «думай о цели, а не о технике». Он уже был не в коридоре офисного здания, а в тренировочном зале. В лучах бледно-розового рассветного солнца Ран стоял в десяти шагах от противника, а сзади ясный голос продолжал: «Встречай противника концом меча к его лицу. Когда противник атакует, отрази нападение, отклонив лезвие его клинка ударом сверху. Задержи свой меч, а когда противник атакует — нанеси удар снизу».
Ран повторил все в точности. В несколько шагов он был рядом с девушкой, резко подняв меч, он отбил ее атаку, ловя себя на мысли, что она знает этот прием. Но голос сенсея поддержал его: «Не падай духом. При втором подходе из верхнего положения атакуй противника в тот же момент, когда он нападет на тебя. Если противник ушел от удара, задержи меч там, где он есть, и, подцепив снизу, рази врага, когда он возобновит атаку». В этот раз девушка тоже повторила все в точности. Но Ран, чувствуя, что идет по правильному пути, нанес ей удар снизу. Она попыталась отбить меч, Ран перехватил удар и полоснул по руке.
Он застал девушку врасплох. Она отступила, кровь капала на деревянные доски. Ран перенес тяжесть тела на левую ногу, и, отражая новую атаку, полоснул снизу, а когда она отбила удар, пытаясь разбить его защиту, ушел в сторону, и нанес удар наискось сверху от плеча.
Голос сенсея звучал все громче, заполняя пространство зала и сознания: «Помни, когда в твоих руках меч — ты должен поразить противника, чего бы тебе это ни стоило. Когда ты парируешь удар, наносишь его, делаешь выпад, отбиваешь клинок или касаешься атакующего меча противника, ты должен сразить противника тем же движением. Достигай цели».
На секунду замешкавшись, девушка схватилась ладонью за плечо, Ран воспользовался ее нерешительностью, атакуя быстро и резко. Девушка успела отойти, Ран симулировал секущую атаку, девушка отбила ее, но Ран не дал ей передохнуть, напал снова. Сенсей говорил ему: «Не имей никаких намерений, не строй никаких замыслов. Высочайшая гармония воина с бытием наступает, когда мысли человека и его действия едины».
Ведомый его словами, Ран бросился навстречу противнику, и когда их мечи столкнулись, нанес удар во всю мощь, что была в его теле, нанес удар руками, торсом, ногами.
«Прекрасная атака «Огня и Камней», — похвалил сенсей, и в тот же миг его голос растаял, и Ран вновь оказался в коридоре. Качнувшись назад, девушка выронила меч. Ран взглянул на нее последний раз и отсек ей голову, затем отступил, и обезглавленное тело упало к его ногам. Больше не глядя на поверженного врага, Ран стряхнул кровь с меча, плавным движением убрал его в ножны, и тут услышал сообщение Мамору. «Теперь это точно он», — сказал Мамору, и Ран уже не сомневался. Он бросился в направлении, которое указал ему тот, и спустя несколько минут вбежал в комнату, где все это время лежал Шульдих. Тут не было ничего, кроме высокого железного стола. Телепат, лежавший под серой простыней, напоминал восковую куклу. У Рана все похолодело внутри, пока он смотрел на заострившиеся черты лица, тусклые волосы, крепко сомкнутые тонкие губы Шульдиха. Когда в комнату вошел Кроуфорд, Ран безропотно пропустил его вперед, позволив взвалить телепата на плечо и вынести из комнаты.
— Наги, — бросил тот психокинетику, появившемуся следом за ним. — Оставь нашим друзьям, которые спешат сюда на вертолете, небольшое послание.
Наги кивнул и быстро покинул помещение. Видно, отправился искать компьютер, так как его лептоп остался в машине. Следом за ним исчез и Кроуфорд, и Фарфарелло. Мамору, преданно дожидавшийся Рана, хлопнул его по плечу.
— Пойдем… Тебе надо отдохнуть…
Стряхнув руку Мамору с плеча, Ран все же подчинился, и пошел следом за остальными. В голове его было пусто и ясно, и только запрятанная боль где-то внутри пульсировала, как нарывающий зуб.
А еще я выложила наконец-то этот фик на Слеш ворд. Прошу покорнейше заходить и читать))))
slashyaoi.borda.ru/?1-9-0-00000765-000-0-0-1291...
@темы: слэш, Weiss Kreuz, творчество, Фудзимия Ран, R - NC-17, макси, Шульдих, Кроуфорд
-
-
07.12.2010 в 11:56-
-
07.12.2010 в 12:17-
-
07.12.2010 в 12:41-
-
07.12.2010 в 13:32-
-
07.12.2010 в 13:42-
-
07.12.2010 в 14:08-
-
07.12.2010 в 14:17-
-
07.12.2010 в 14:35-
-
07.12.2010 в 14:47-
-
30.12.2010 в 22:47Я не понимаю. Что произошло? Где драйв, где эмоции? Где жизнь в героях? Куда все делось? Я не понимаю!!!!
Почему в 9 главе все было прекрасно и каждого персонажа можно было пощупать, а теперь они - как картинки? Почему до этого читать хотелось до крика. а теперь текст сухой как кость? Я правда не понимаю. Без Шульдиха ничего не работает?
10 глава написана как отчет лабораторной работы. Это сделано - записали, это сделано - записали. Ни мнения, ни впечатления. Как машинная хроника. Действие есть, потому что боевик. но его же не слышно. боевика этого! Нет движения. Вы прекрасно обходились без длительных внутренних монологов. особенно если дело касалось отношений между героями, что собственно, мне чертовски у вас и нравится: вы умеете выражать отношения не через описательные моменты. а через поступки и действия. Не нужны были слова. если так можно выразиться, потому как персонажи говорили друг с другом - все и так понятно. Ну и? Почему теперь слова без эмоций и действий? Ни Ран, ни Кроуфорд у вас не относятся к говорливым на тему любви и дружбы товарищам. но все было слышно и без слов. А теперь не слышно.
Уве Никель. Простите, но вот уж точно герой комикса. Ружье. которое должно выстрелить? Но зачем ему такое изрядное количество слишних функций, а главное - зачем их Кроуфорд проговаривает. Оно ему надо? Оно нам надо? Лишняя информация, всю ее не используете, иначе акцент моментально сместится на такого интересно и уже убитого персонажа. Так зачем?
Взаимодействие в одной команде человека работающего с электрическими импульсами и человека, работающего с техникой и не имеющего тела, а лишь облако поляризованных частиц представляется крайне сомнительным. У них должна быть такая взаимная техника безопасности, что заморишься выполнять. Нерационально.
Приехали впятером, в высотный дом на машине. Машину поставили в гараж - учитывая, что приехали убивать и убиваться выглядит. ну право же. странновато, нэ? О противнике обладают минимальной информацией, а о наличие этого сказочного Уве вообще не знали - это называется хорошо спланированная операция? Простите, но не похоже. Намного больше организованности и способности к планированию Кроуфорд проявил в тот момент, когда защищал Шульдиха при нападении розенкройцеровских телепатов, хотя там действия носили почти спонтанный характер, но как он вытаскивал варианты будущего, как монтировал их - это же песня! Куда все делось? Словно другой человек писал.
Сайзде представлялся такой колоритной фигурой, так люди о нем интересно отзывались, и где? Упомянули и все?
Мне страшно жаль. Я так ждала продолжения, так его выпрашивала, а сказать ничего хорошего не могу. Простите меня, пожалуйста. И за невольное впадение в менторский тон - тоже. Может 11 глава будет такой же как 9?
Извините еще раз.
-
-
30.12.2010 в 23:00