ГП/ДМ Грустные понедельники (сиквел к Ничьей земле)

[DeUmbridge]

Название: Грустные понедельники (сиквел к Ничьей земле)
Автор: Umbridge
Бета: главы 1, 9-эпилог — daredevildriver, 2-8 — *JD*
Фэндом: ГП
Размер: макси, 87 362 слова
Пейринг: ГП/ДМ
Рейтинг: NC-17
Жанр: action/agnst/romance
Дисклеймер: на персонажей не претендую. Все принадлежит Сами-Знаете-Кому.
Краткое содержание: Что бывает, если кто-то слишком сильно желает вам добра.
Предупреждения: МПРЕГ, ДМ/НМП, Genderswitch, АУ 7 книги, Снейп жив, Нарцисса умерла
Примечание: Выкладывалось в подарок, на семилетие Slash World. Написано для Jojo в честь всех ее прошедших дней рождений.
Состояние: Закончен

Глава 7. Тайна Малфоя

Глава 7. Тайна Малфоя

Рон c Гермионой больше не могли помешать Гарри оставить госпиталь — они заходили к нему еще несколько раз, но потом вернулись в Барселону. Поэтому в четверг, несмотря на просьбы целителей остаться, Гарри сбежал домой. Увидев хозяина на пороге, Кричер сначала причитал, что тот еще не здоров, а к обеду накрыл настоящий праздничный стол. Превозмогая слабость, Гарри съел йоркширский пудинг, картофель и утиные потроха под стоны эльфа: «Хозяин Гарри сильно пострадал! Кричер ужасно нервничал!» Когда тарелки опустели, Кричер успокоился. Шаркая длинными ступнями, он принялся убирать посуду, приговаривая, что хозяину надо лечь. Но Гарри не собирался слушать его советы. Поблагодарив эльфа, он поднялся в спальню.

Из-под кровати Гарри извлек старый школьный чемодан, с которым ездил в Хогвардс шесть лет и в котором теперь хранил памятные мелочи: осколки зеркала, значки, на которых «Поттер — вонючка» уже не менялось на «Седрик — наш чемпион», номер «Придиры» со знаменитым интервью, и галеоны, заколдованные Гермионой.

Выудив две монеты из-под шелковой подкладки, Гарри покрутил одну в пальцах и направил на кусочек металла волшебную палочку. Наложенные Гермионой Протеевы чары все еще действовали. Монета засверкала золотом, будто только что отчеканенная гоблином. На ребре пропечатались цифры: шестое, тринадцатое, девяносто девятый. Гарри проверил вторую монету — тут цифры тоже изменились. Довольный собой, он положил монеты в карман и, быстро переодевшись, аппарировал.

Еще в больнице Гарри подсчитал, что тринадцатого числа у Малфоя должен быть свободный день. Потому аппарировал сразу на Эдвард роуд. Почувствовав под ногами асфальт, Гарри с трудом удержался на ногах. Голова кружилась больше обычного. Он присел на скамейку у автобусной остановки и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы унять тошноту. Вокруг было очень тихо — ни одна ветка, ни один листок не шелохнется. Солнце уже не припекало, разливалось последним светом по пустынной, плоской улице, осторожно согревало лицо и руки.

Еще раз вдохнув пахнувший нагретой травой воздух, Гарри поднялся и побрел к дому Малфоя. Остановившись у нужной двери, он не удержался и поглядел на себя в латунную табличку с номером. На него смотрело его собственное отражение: лицо осунулось, нос заострился. Гарри отвернулся и нажал на кнопку звонка.

Малфой распахнул дверь, едва взглянув в глазок.

— Ты появляешься так внезапно… — протянул он, впуская Гарри в прихожую. От него пахнуло хересом и мятной жвачкой.

— Так получилось, — Гарри неопределенно пожал плечами и спросил себя, читал ли Малфой в газете о его мнимой смерти, ранении и прочей ерунде?

Тот ничего не ответил. Но Гарри показалось, что Малфой сегодня особенно бледен, напряжен и насторожен. Тут пальцы нащупали в кармане прохладный металл.

— Кстати, — Гарри раскрыл кулак — на ладони лежал заколдованный галеон. Малфой округлил глаза.

— Посмотри — по ребру идут цифры — месяц, день и год, когда я приду к тебе. У меня такой же. Когда цифры меняются, галеон становится горячим, так что держи его поближе, чтобы почувствовать.

— Спасибо, Поттер, — процедил Малфой, пряча монету в карман домашних брюк.

В комнате работал телевизор. Прихрамывая, Гарри прошел к дивану и опустился на протертую подушку. Правая нога еще не очень хорошо двигалась и сильно дрожала. Удобно устроив ее, Гарри поднял глаза — Малфой смотрел на него со странным выражением на лице.

— Что? — Гарри поднял брови, но в ответ хозяин дома только пожал плечами и вышел. Через несколько минут комнату наполнил аромат пирогов с цыпленком.

— Я как обычно к обеду. Неужели сам испек? — не поверил Гарри, когда Малфой поставил перед ним тарелку с пирожками и чашку чая. Вздернув бровь, тот ухмыльнулся.

— Нет, Поттер, купил в соседнем супермаркете. Если хочешь, поделюсь.

Гарри сдержал улыбку.

— Симпатичные на вид, — заметил он и взял один. Пироги оказались вкусными. Дожевав, Гарри вытер рот тыльной стороной ладони и только сейчас понял, что все это время Малфой молча наблюдает за ним.

— Ты какой-то странный сегодня, — нахмурился Гарри.

— Нормальный, — отрезал тот и поднялся. — Я в ванную. Ты же, как всегда, ненадолго. Надо успеть все, ради чего ты здесь.

Смутившись, Гарри открыл рот, подыскивая слова, но Малфой уже вышел, не дожидаясь ответа.

«Что ж, может это и справедливо», — размышлял Гарри, поднимаясь с дивана. Он прошел к столу у эркера. Сверху на подшивке «Пророка» лежали новые номера. Гарри взял верхний. С первой страницы улыбалась его старая колдография, под ней огромными буквами было отпечатано — «Невосполнимая потеря». И ниже — «Герой волшебного мира погиб». Положив номер, Гарри взял другой. Снова его улыбающееся лицо и текст крупными буквами — «Магическая Англия в ожидании: Герой волшебного мира смертельно ранен — счет идет на секунды!»

Гарри нахмурился. Он догадывался, что написано в третьем номере. Вспомнились слова Гермионы про оборотня. В этот момент дверь ванной хлопнула, Гарри бросил газету и повернулся спиной к столу.

— Поттер… — стоявший в дверях Малфой хмуро глядел на него. — Ванна свободна.

Гарри поспешно кивнул и послушно отправился в ванну. Малфой делал вид, что не читал статьи в «Пророке», а Гарри не хотел спрашивать о них. Он быстро помылся, наскоро вытерся. После этого сил совсем не осталось. Хромая, Гарри поплелся в спальню. Нога отяжелела и ныла. Малфой уже сидел на краю расправленной кровати.

— Поттер, что с тобой? — поинтересовался он, продолжая изображать, что ничего не знает.

Гарри решил, что отвечать смысла нет. Он молча заполз на постель и вытянулся во весь рост. Теперь заболела еще и спина, голова закружилась.

— Чего молчишь, эй, Поттер? — встревоженный Малфой наклонился над ним. Мягкие волосы щекотали лицо, Гарри почувствовал запах ментоловой зубной пасты, шампуня, прикосновения теплых пальцев, когда Малфой снял с него очки.

— Поттер? — Малфой поднял брови. — Ты жив?

Гарри не мог разобрать выражение его лица — все плавало в тумане.

— Пока да, — выдохнул Гарри.

— Пока, — передразнил Малфой. Теперь Гарри мог коснуться его губ — так низко тот наклонился. Стало очень тихо, и потому наверное дыхание Малфоя казалось таким громким. Гарри показалось, что прошло не меньше минуты, сердце колотилось как сумасшедшее, и он даже подумал — а не вреден ли отток крови от головы при сотрясении мозга.

— Ну что ж, — наконец, выговорил Малфой. — Раз ты все-таки жив и кое на что способен...

Он усмехнулся. А затем подался вперед и поцеловал Гарри. Тот мгновенно забыл о сотрясении мозга, прижал Малфоя к себе, чувствуя все его длинное тяжелое тело, его горячий рот. Сколько они так лежали, сцепившись, Гарри не знал, но вдруг Малфой отстранился и резко опустился вниз — только прядки влажных волос скользнули сквозь пальцы. Секунда и тот уже сжимал губами головку его члена, касался ее языком. Гарри закрыл глаза.

Желание, долго сдерживаемое, мешало соображать. Малфой улегся рядом и продолжал ласкать его, не замедляя и не ускоряя движения. Гарри сглотнул, чувствуя, что уже не в силах выносить неспешной ласки.

— Давай… — попросил он. Малфой выпустил изо рта член и посмотрел снизу вверх на Гарри.

— Точно? — криво ухмыльнулся Малфой. Но ответа не дождался. Через мгновенье его холодные колени коснулись ребер Гарри, а ягодицы — живота. Гарри открыл глаза. Без очков он мог различить только белый торс Малфоя, угадать пальцы у паха. Малфой медленно опускался на его бедра, и Гарри вдруг разозлился на него за то, что тот снял очки. Гарри хотелось видеть Малфоя. Он поднял руку и коснулся его губ. Малфой прикусил пальцы, судорожно дернулся, впуская его до предела. Лаская пальцы Гарри языком, он поднимался и опускался. Гарри хотел остановить его, замедлить движение, но Малфой перехватил его руки. Возбуждение ударило в голову. Малфой вскинулся, сжимая, и тут же широко разводя колени. Но Гарри наконец высвободил пальцы, стиснул его бедра. Малфой возмущенно вскрикнул, и его крик эхом откликнулся во всем теле, скручиваясь тугими пружинами в паху. Гарри забыл про боль в ноге, в спине, схватил Малфоя за плечи, поднимаясь ему на встречу. Малфой не подчинялся, боролся. И вдруг дернулся и закричал, а потом будто бы Гарри услышал собственный крик и откинулся на подушку. Малфой свалился ему на грудь, закрыв мокрыми волосами лицо.


* * *


Малфой так и не рассказал ничего о своей жизни, только язвительно ухмылялся и отвечал, что «это — не твоего ума дело».

В пятницу Гарри отвлекся от мыслей о его тайнах, когда обнаружил на столе ответы из отделений лондонской совиной почты и длинное письмо из канцелярского магазина. Первым делом он развернул послание из магазина. В тексте сообщалось, что перьев, изготовленных в восемьдесят девятом году, давно нет в свободной продаже. Последний раз подобное перо купили в девяносто пятом году. Вздохнув, Гарри отложил письмо и вскрыл первый ответ с почты.

Спустя полчаса он знал, откуда Уолли отправили посылку — из отделения на Мей стрит, недалеко от дома журналиста. Отправитель подписался именем Ромильды Вейн. Но действительно ли Ромильда приходила на почту в тот день, или кто-то назвался ее именем, еще предстояло выяснить. Проще всего сличить образцы подчерка, решил Гарри. Служащие на почте вряд ли вспомнят, кто именно отправил посылку, и даже если опознают Ромильду, где гарантия, что кто-нибудь не использовал оборотное зелье с ее волосами, поэтому опрашивать работников почты Гарри не стал. Он записал под пунктом один: взять образец почерка Ромильды. Следующий допрос назначен на двадцать пятое июня. Под пунктом два пометил: двадцать четвертого — Уолли.

Прошла суббота, за ней — воскресенье. К понедельнику у Гарри созрел план — как узнать больше о Малфое. Первым делом надо было опросить всех, с кем тот общался. Из них Гарри запомнил только Диану и Бриджет. Обе работали с Малфоем в магазине. Закончив с делами, Гарри аппарировал на Корнуолис роуд. Накинув мантию-невидимку, он устроился на автобусной остановке напротив магазина. Пока он ждал, стемнело и похолодало. Спустя полчаса Диана, перекинув через плечо большую сумку, показалась из дверей и пошла вверх по Корнуолис роуд. Гарри направился за ней. Глядя под ноги, девушка медленно брела по улице, и, казалось, все вокруг было ей безразлично. За маленьким парком, разделявшим Корнуолис и Сант-Пол стрит, она свернула в узкий проулок. Гарри тоже свернул. В темном проулке вдоль стен громоздились неплотно закрытые мусорные баки, на расстоянии примерно десяти футов брезжил просвет между домами. Мгновенно сообразив, что лучше момента не будет, Гарри стянул мантию.

— Диана, — окликнул он. Вздрогнув, девушка круто развернулась.

— Имейте ввиду, у меня баллончик! — вскрикнула она, засовывая руку в сумку.

Гарри приветливо улыбнулся.

— Диана, вы меня не узнаете? Я друг Джеки…

Удивленно моргая, Диана сощурилась.

— Друг Джеки? — переспросила она, вглядываясь в его лицо, скрытое тенью. Гарри шагнул к девушке.

— Ну да. Помните, я недавно приходил в ваш магазин?

В глазах Дианы вспыхнул огонек узнавания, и она расплылась в кокетливо-смущенной улыбке.

— Ах, точно! Еще вы заглядывали к нам двадцать пятого мая, я запомнила, потому что тогда Джеки пришел с повязками.

Диана вздохнула — даже полумрак проулка не мог скрыть румянца, заливавшего ее крупное, круглое лицо.

— Диана, я хотел поговорить с вами. О Джеки.

Улыбка на ее лице поблекла. Помолчав несколько секунд, Диана спросила:

— Почему со мной?

Гарри изобразил довольно натуральный тяжелый вздох.

— Мне надо кое-что узнать про Джеки. И я не знаю никого, кроме вас, кто общается с ним.

— Вообще-то… — начала Диана, но замешкалась и сказала другое, — да. А что с ним случилось?

— Его отец хочет выяснить, как Джеки живет, что делает. Нет ли у него связей, порочащих род, и все в таком духе. Джеки его единственный сын. — Лихо сочинял Гарри.

— Род? Какой еще род? — изумилась Диана.

— Аристократический. — Начиная раздражаться, пояснил Гарри. — Джеки из хорошей семьи, у него жуть какой богатый отец. Разве вы не замечали, что у него изысканные манеры и разговаривает он по-другому.

Диана задумалась.

— Да. Джеки всегда казался мне странным, — наконец выдохнула она. — Ну так и что же вы хотите знать?

— С кем он общается, кроме вас, куда ходит, как попал на работу. Все, абсолютно все.

— А когда вы расскажете отцу, что он сделает? — полюбопытствовала Диана, снова оживляясь.

— Смотря что расскажу. Если его отец узнает что-то неприятное, он оставит Джеки без содержания и без наследства.

Лицо Дианы просветлело.

— Ничего хорошего он не делает, это точно, — начала она, мстительно прищуриваясь. — Если хотите знать, Джеки вообще полный придурок. Ведет себя так, как будто все вокруг — сплошной мусор, а сам выпивает, это все знают. От него постоянно разит виски! А еще…

Гарри наблюдал за Дианой, пока та поливала Малфоя грязью, и удивлялся, насколько же неприятной она кажется. Девушка поведала, что Малфоя устроил в магазин Антонио, хозяин. Что по слухам, они очень близки и часто вместе проводят время. Еще Гарри узнал, что Малфой сдружился с девицей по имени Бриджет, тоже кассиром, и что работает он через день и понедельник — чаще выходной.

— Я даже знаю, где он прячет бутылку! — сообщила Диана в конце обличительной речи.

— Где? — сквозь зубы уточнил Гарри.

— Да в тумбочке, в подсобке! Утром он еще нормальный, а к вечеру пьяный!

— Это мы уже слышали.

— Ну и ладно. Надеюсь, ему ничего не достанется. И вообще, он гей. Вы знаете?

— Ну да, — пробормотал Гарри.

— И у них с Антонио роман, — торжествующе улыбнулась Диана.

— И это все? — поинтересовался Гарри.

— Не знаю. Но, по-моему, он с собой покончить пытался, порезал вены, из-за безответной любви. Связался вроде с каким-то преступником, а тот пропал, может, посадили….

Тут Диана пустилась в пересказ длинной запутанной истории, и Гарри понял, что больше она ничего не знает. Выхватив палочку из кармана ветровки, он мысленно произнес «Обливиэйт». Диана не успела даже понять, в чем дело. Ее взгляд затуманился, руки повисли вдоль тела, и девушка медленно сползла по стене на тротуар.

— Ты меня не видела, со мной не разговаривала, просто шла домой. Ничего не говорила и не слышала, — усадив ее поудобнее, проговорил Гарри. — Закружилась голова и ты упала.

Диана смотрела в пространство невидящими глазами. Тонкие волосы обрамляли помертвевшее круглое лицо. В большой не по размеру, серой одежде она походила на мешок с мусором. Снова взмахнув палочкой, Гарри накинул мантию и зашагал прочь из проулка. Он слышал, как позади него Диана зашевелилась, забормотала что-то, но не оглянулся.


* * *


На следующий день, перед визитом в Мунго, Гарри заглянул в экспертный отдел. Эксперт как раз закончил работу с наброском статьи, от которой кому-то понадобилось оторвать клок, и выдал Гарри расшифровку восстановленного текста. Вернувшись к себе, Гарри быстро прочитал статью. Информатор много и подробно рассказывал о своей сексуальной связи с Героем Волшебного мира, что доказывало слова Бетти. Сколько раз и в каких позах они предавались любви, что и в каких выражениях он, Гарри, обещал интервьюируемому — читатель информировался полностью. Гарри аккуратно свернул пергамент. На свете существовал лишь один человек кроме Малфоя, с которым Гарри имел несчастье спать после окончательного разрыва с Джинни. Засунув трубочку во внутренний карман мантии, Гарри направился к лестнице.

На этот раз в Мунго его пустили без помех. Он вошел в палату, поздоровался с целителем и с журналистом. Кивнув в ответ, колдомедик удалился, оставив Гарри наедине с Генри Уолли.

Журналист приветственно кивнул и улыбнулся.

— Ну что, — спросил Уолли. — Ромильду уже отправили в Азкабан?

— Нет, — отозвался Гарри, невольно натыкаясь взглядом на повязку, закрывавшую пол-лица Уолли. — Она под подозрением, и вы должны ответить на пару вопросов, чтобы помочь делу.

Улыбка Уолли мгновенно изменилась — из ласковой стала гадкой. Он повернул голову, будто хотел увидеть Гарри.

— Гарри Поттер не может завершить расследование, так? Печально. Кто же чинит вам препоны? Министерство? Или вы взвалили на себя больше, чем можете унести?

Вопросы Уолли напомнили Гарри о Рите Скитер. Не слушая дальше, он достал прыткопишущее перо.

— О чем вы спорили с Ромильдой Вейн в день, когда на вас напали?

— О чем? А разве вы не допросили ее и она во всем не раскаялась? — Уолли покачал головой. — Ну, это уже не секрет. Она, мой дорогой мистер Поттер, притворялась вашей подружкой и сочиняла про вас множество небылиц. В чем я ее и уличил. «Пророк» не может позволить себе публиковать лжесвидетельства, скабрезные байки озабоченной дурочки! Она оскорбила мою профессиональную гордость!

Голос журналиста дрожал от гнева. Губы сжались в нитку, тонкое рябое лицо вытянулось.

— Во сколько Вейн пришла? Вы сразу поругались? Когда Вейн ушла от вас и почему вы так уверены, что посылку прислала именно она? — спросил Гарри.

— Это важно? Пришла в половине пятого, ушла в пять, а что? Какое это имеет значение? Она мне угрожала, сказала, что отомстит!

Гарри поднял брови.

— А Ромильда утверждает, что ушла в седьмом часу.

— Вы верите преступнице? Допросите соседей — они все слышали, — скривил губы Уолли.

— Еще не доказано, что она преступница. Кстати, на вашем столе обнаружился набросок статьи обо мне, и я знаю, кто дал вам сведения.

Уолли наклонил голову.

— Пергамент? Набросок? О, Мерлин, отпираться не стоит? Так жаль терять информатора!

— Эрик Мартинс, так его зовут? — Уолли не отреагировал, и Гарри удовлетворенно кивнул. — Так, я знаю. Но меня интересует другое. Что вы написали в левом углу пергамента? Вы помните? Может, имя?

— Имя, фамилию и адрес, — подтвердил Уолли. — Но почему вы спрашиваете?

— Куда делся кусок пергамента с адресом Мартинса? Он у вас?

— Нет, зачем? Увольте. У меня был весь пергамент. К тому же я давно переписал адрес в записную книжку, — ухмыльнулся журналист.

— Когда вы заметили, что от пергамента оторвали кусок?

— Еще в издательстве. Просто свинство, я вам скажу. Подозреваю, что это МакМиллан. Вечно пытается отбить моих информаторов. А вам это зачем, мистер Поттер? Вы бы лучше думали о расследовании преступления, а не занимались ерундой, — Уолли осклабился. — А то мне все кажется, что вы больше заняты личными делами. И совсем не учитесь работать. Да и не хотите. Я все рассказал, осталось только посадить Вейн и дело с концом. Но вам выгодно, чтобы я оставался в госпитале и не выпустил сенсационный материал! Вам важнее вызнать все про любовничка, Мартинса, а не наказать виновного. Мне обязаны вернуть набросок!

Гарри стиснул перо, напоминая себе, что Уолли — потерпевший. Боль медленно растекалась от затылка к лобным долям.

— Это не имеет отношения к нашему разговору,— холодно бросил он, но журналист не унимался.

— Ах да, вас же пристроили в Аврорат по протекции. Герой, убивший Волдеморта, не может три года учиться на аврора. Пусть он работает, защищает наш мир. Только герой-то совсем мальчик. А что у мальчиков на уме? Вот и с подружкой Уизли все разладилось. А почему? Потому что наш герой тратит время не на работу и подружку, а на мальчиков. Какая незадача!

Гарри поднялся. Голова разболелась так, что больно стало моргать. Его затошнило.

— До свидания, мистер Уолли, — спокойно произнес он.

Торопясь поскорее уйти, Гарри слышал слова журналиста словно через слой ваты.

— Вы собираетесь рассказать нам о том, как вы победили Волдеморта? Кто вам помогал? Может быть, Упивающиеся? Почему вы бросили Уизли? Когда планируете поведать всему свету о порочащей связи с мужчиной?

Хромая, Гарри вышел, прикрыв за собой дверь палаты.


* * *


После Мунго Гарри отправился в магазин на Корнуолис роуд. Солнце уже припекало вовсю, его лучи потоками заливали улицу, вливались в широкие стекла витрин.

Гарри толкнул дверь и вошел в пустой зал. Внутри магазина было прохладно.

— Чем могу помочь? — осведомился тонкий голосок совсем рядом. Гарри обернулся и заметил у полок с пряностями худенькую девушку в форменном фартуке. Ей едва ли исполнилось восемнадцать, светлую, почти белую макушку золотило солнце.

— Мне нужен Джеки, — ответил Гарри.

— Джеки Стивенс? — жеманно улыбаясь, уточнила та. Гарри кивнул.

— Джеки! — неожиданно пронзительно позвала она. В глубине помещения хлопнула дверь. Торопливые шаги, и в проходе показалась высокая тонкая фигура.

— Чего раскричалась? — услышал Гарри. Вслед за этим в квадрат света, где стояли они с продавщицей, вышел Малфой.

— А, это ты… — небрежно откидывая со лба челку, произнес он. Его лицо казалось прозрачным, словно Малфой вот-вот растает в воздухе и смешается с крупинками пыли, кружащими в теплых лучах.

— Ты нас не представишь? — напомнила о себе девушка. Гарри снова взглянул на нее — та отошла немного вправо и теперь стояла на свету, ярко накрашенное лицо маслилось кокетливой улыбочкой.

— Бриджет, — холодно протянул Малфой, кивнув в сторону продавщицы, затем посмотрел на него. — Гарри.

Гарри повернулся к девушке и получил в ответ томный взгляд из-под накрашенных ресниц. «А вот и Бриджет, — подумал он, рассматривая ее. — С ней будет даже легче, чем с Дианой».

— Джеки, — проговорил он, стараясь вести себя непринужденно. — Если у тебя время есть, может, выйдем на ланч?

Малфой пожал плечами.

— Хорошо. Подожди здесь.

И исчез за стеллажами. Провожая его взглядом, Гарри почувствовал, как быстро забилось сердце. Ему вспомнилось, как они с Малфоем сражались на кровати несколько дней назад, как Малфой кричал, а Гарри прижимал его бедра. Но в следующее мгновенье голову пронзила боль, и обручем стянула череп. Ранение не давало забыть о себе.


Проводив Малфоя до магазина, Гарри пообещал, что даст знать при помощи монет, когда появится в другой раз. Тот лишь неопределенно мотнул головой.

— Если повезет, Поттер, я буду дома. Ты никогда не предупреждаешь, когда-нибудь придешь, а меня нет, — и ухмыльнувшись, скрылся за дверью.

Теперь оставалось дождаться Бриджет. Свернув за угол, Гарри накинул мантию-невидимку, и вернулся к остановке автобуса.

Ему повезло. Бриджет скоро освободилась, и он, невидимый, последовал за ней. Следить за Бриджет оказалось сложнее, чем за Дианой. Подруга Малфоя заглядывала в каждый магазин одежды, попадавшийся ей на пути. Затем купила кофе в Старбакс, долго рассматривала туфли в витрине обувного магазина.

Спустя вечность, Бриджет оставила позади магазины и кафе и вошла в пустынный парк. Тени кружевами падали на чисто выметенные дорожки, на недавно подстриженный, ярко-зеленый газон. Солнечные лучи сочились между листьями, вспыхивали и гасли, пока Гарри шел за девушкой по аллее. Он надеялся, что продавщица свернет в тот же проулок, в котором Гарри говорил с Дианой. Но Бриджет дальше шагала по парку, и он скоро понял, что та спешит к станции Блекхорс роуд.

Гарри быстро огляделся — вокруг никого. Сдернув мантию, он в несколько шагов догнал Бриджет и толкнул ее плечом, едва не сбив с ног.

— Извините! — воскликнул он, не давая девушке разразиться бранью, и бросился поднимать пакеты, которые она выпустила из рук.

— В другой раз смотрите… — воскликнула Бриджет, но осеклась.

— Гарри? Это вы?

— Бриджет…? — он выпрямился, изобразив удивление. Бриджет состроила жеманную гримаску.

— Ой, вот неожиданность, — прощебетала она, поправляя волосы.

— На самом деле… — Гарри замешкался, словно не решался закончить фразу. — На самом деле я … специально шел за вами.

Бриджет подняла брови. Щеки порозовели.

— Специально?

— Да, — Гарри поправил очки. — Я хотел… поговорить с вами.

Нахмурившись, девушка надула губы. В ее глазах читалась работа мысли. Спустя несколько секунд лицо Бриджет прояснилось.

— Вот как, — расплываясь в улыбке, произнесла она. — Ну…что ж… Может, присядем? — Бриджет указала на скамейку с витыми коваными ручками.

— Ладно, — согласился Гарри, наблюдая за тем, как девушка перебирает брелки на сумке. — Обещаю, в следующий раз мы посидим где-нибудь…

— Конечно!

Гарри показалось, что в ее голосе сквозило ликование. Оставив ему пакеты, Бриджет уселась на лавку.

— Извините… — начала она, когда Гарри сел. — Вы хотели поговорить… Но можно сначала я спрошу?

— Да, конечно… — согласился он.

— Джеки говорил, что вы его любовник… Это правда?

— Джеки говорил вам обо мне?

— Да, — Бриджет улыбнулась. И Гарри почудилось, что юбка ее едва заметно поползла вверх, открывая белое бедро, обтянутое прозрачным чулком. — Мы с ним друзья, разве вы не знаете? Он обо мне не упоминал?

— По правде сказать, нет, — нехотя признался Гарри. — Но у нас совсем не остается времени на разговоры.

— Так что — это правда? Что вы — его первая любовь, но по зову долга оставили Джеки, а теперь вернулись, чтобы снова быть с ним?

— И да, и нет… Скорее нет, чем да, — уклончиво пояснил он, гадая — чья фантазия родила весь этот романтический бред — Бриджет или Малфоя?

— Я так и думала, что он соврал… — вздохнула Бриджет, откидываясь на спинку скамейки. — Ну так что вы хотели спросить?

— Дело вот в чем, — начал Гарри. — Джеки — сын богатого человека, и не просто богатого, но еще и знатного. Вы, наверное, замечали, что он странный, не такой, как все.

— Да… Он меня все время одергивает. Так не говори, эдак не говори. Иногда бесит. — Бриджет нахмурила подведенные брови.

— Так вот, — продолжал Гарри, старательно делая серьезное лицо. — Отец Джеки хочет знать, как сын себя вел, пока жил один. С кем встречался? Чем занимался? Не приобрел ли вредных привычек? Понятно, о чем я?

Бриджет кивнула со знанием дела.

— Да, понятно, — она замолчала на мгновенье, потому что мимо их лавки промчался велосипедист, а потом договорила. — Тогда почему Джеки работает в магазине и считает копейки? Разве отец совсем-совсем не дает ему денег?

— В этом суть испытания, — пояснил Гарри. — Отец хочет проверить сына, убедиться, что тот сознательный, взрослый человек и способен управлять фамильным делом.

— Ага… Понятно, — кивнула Бриджет.

— Его отец умирает, — Гарри тяжело вздохнул. — И хочет знать, достоин ли его единственный сын унаследовать состояние и дело.

— А от меня что надо? — прошептала девушка, подвигаясь ближе.

— Расскажите все, что вы знаете о Джеки.

— Ладно, — кивнула она после секундной паузы. — Я расскажу…хотя знаю не много. Совсем не много.

— Я отблагодарю вас, — достав портмоне, Гарри вынул оттуда бумажку в пятьдесят фунтов.

— Мммм… — Бриджет задумчиво взглянула на банкноту. — На самом деле Джеки — хороший парень. Мне он нравится. Правда, он любит мальчиков, но с ним весело. Знаете, сначала я хотела замутить с ним, но он мне сказал что да как.

— Так…

— Мы познакомились, когда его в наш магазин устроил Антонио. Антонио Квинта, владелец нашей лавочки. Мне доподлинно известно, что у них были любовные отношения, сам Джеки рассказывал об этом. Рассказывал, что Антонио дарит ему разные вещи.

«Например, часы», — промелькнуло в голове у Гарри.

— Водит его в разные места в Сохо. Поначалу Джеки был такой чудной, боялся на автобусе ездить, и мы думали, что он иностранец или просто чокнутый. Но потом я узнала его получше, и оказалось, что он вполне себе нормальный, просто со странностями. Ну еще он любит выпить. Ну не то, чтобы алкоголик. В общем как все. А еще… Ну я не знаю, спал ли он еще с кем-то, про наркотики там или еще что. Он вообще-то не особенно о себе рассказывает, в гости не приглашает. О вас рассказал вот, да и то соврал.

Бриджет закончила рассказ, и Гарри передал ей банкноту.

— Спасибо, Бриджет. Хотя вы меня и не обрадовали. Придется рассказать шефу всю правду о Джеки. Что-нибудь еще он вам о себе рассказывал?

Бриджет, убиравшая бумажку в сумочку, вскинула голову и улыбнулась.

— Совсем ничего. Наверное, не хотел, чтобы я знала про его капиталы.

— Наверное, — согласился Гарри.

Бриджет молча смотрела на него, словно ждала чего-то еще.

— Не хотите сходить со мной куда-нибудь завтра? — спросил он, поднимаясь со скамейки. Девушка поспешно кивнула.

— Конечно. Сейчас напишу свой номер, — и вытащив из сумки блокнот, начала царапать на бумажке номер маленьким карандашиком.

Пока она писала, Гарри огляделся и накинул мантию-невидимку.

— Здорово, — проговорил он, поглядев направо и налево. Вокруг никого не было, только вороны переступали по траве, разыскивая оброненные людьми фантики, и между деревьями прошмыгнула лисица. Бриджет подняла голову, на мгновение ее глаза округлились.

— Эй… — начала он, но Гарри наставил палочку ей в лицо и прошептал «Обливиэйт». Когда девушка обмякла на скамейке, он быстро вложил ей в руку пакеты, вытащил из кошелька пятидесятифунтовую купюру и, внушил Бриджет, что она просто присела отдохнуть. Вдали показалась пара подростков, и Гарри поспешил уйти, прежде чем девушка очнется.

Он направился пешком через парк, прокручивая в голове все, что узнал. «Антонио, — повторил он про себя. — Антонио Квинта».

Глава 8. Воспоминания Антонио Квинты

Глава 8. Воспоминания Антонио Квинты

— Что это? — Малфой коснулся теплыми пальцами его позвоночника, чуть повыше поясницы. Гарри поежился.

— Не знаю… А что там?

Он почувствовал, что влажная ладонь скользит ниже.

— Шрамы…

Гарри открыл глаза и увидел перед собой расплывчатые очертания маленького соска, темную и гладкую впадину подмышки. Перевернувшись, Гарри нацепил очки. Малфой полулежал рядом, опираясь на локоть.

— Меня ранили, наверное, из-за этого остались, — Гарри пожал плечами. Его взгляд скользнул вниз, по острому кадыку, ключицам и остановился на левой руке Малфоя. Вдоль предплечья от локтя до запястья змеилась белая полоса.

Малфой усмехнулся:

— Ясно.

И снова они сделали вид, что ничего не знают о номерах «Пророка», аккуратно сложенных на обеденном столе. Потянув Малфоя на себя, Гарри поцеловал светлые, сладко пахнущие волосы.

— Сегодня ты себя хорошо чувствуешь, — констатировал тот, не пытаясь высвободиться. — Может, выпьем?

— Я бы лучше поел… — ухмыльнулся Гарри. Кивнув, Малфой встал:

— Сейчас.

Как только тот захлопнул за собой дверь спальни, Гарри перекатился на край кровати и выдвинул ящик тумбочки. Сбоку, на виду, лежала маленькая красная книжечка. Гарри достал и раскрыл ее. Плохо сделанная фотография худого бледного юноши, ниже — заполненные графы. Имя: Джейк, фамилия: Стивенс, место рождения: Уилтшир, дата рождения: пятое июня тысяча девятьсот семьдесят седьмого года. Семьдесят седьмого года? Гарри поднял брови — Снейп состарил Драко. Гарри решил, что профессор поступил правильно — несовершеннолетнему гораздо труднее найти работу. Положив книжечку на место, Гарри снова заглянул в ящик. В дальнем углу лежали плоские картонные коробк̀и. Взяв один, Гарри открыл его: внутри обнаружились спички с красными головками. Задвинув коробочку, Гарри прочитал надпись с обеих сторон: клуб «Ди-Бой», адрес Эдвард роуд, двадцать и телефон, выбитую мелкими буквами. Гарри свесился с кровати и засунул коробок в карман джинсов, которые валялись на полу. Прислушался — хлопнула дверца холодильника, значит, Малфой еще на кухне. Тогда Гарри снова склонился над ящиком, вытащил из-под коробков плотный бумажный квадрат — колдографию. С нее ему улыбались красивая молодая женщина со светлыми волосами, забранными сзади, и беленький мальчик, тянувший ручки к снимавшему.

Гарри перевернул снимок. С тыльной стороны аккуратным подчерком выведено: «Обожаемому мужу, любимому отцу». Женщина и мальчик — не надо долго думать, чтобы понять — это Нарцисса Малфой и маленький Драко. В этот момент из коридора послышались шаги. Гарри спрятал снимок под коробк̀и и задвинул ящик.

— Изволь, — протянул Малфой, боком пробираясь в комнату. В руках он держал поднос с бутылкой, бокалами и тарелками. — Это все.

— Не страшно, — отмахнулся Гарри, взял поднос и пристроил на тумбочке. Малфой молча лег поверх одеяла. Какое-то время они ели, не произнося ни слова. Потом Малфой налил выпить. Гарри покрутил в пальцах бокал, чувствуя неловкость. На мгновение он усомнился в своем праве сделать то, что собирался сделать. Он взглянул на Малфоя. Тот поднял бокал, салютуя.

— За твое здоровье, Поттер!

Гарри кивнул. Он снова уверился в правильности принятого решения.


* * *


Для Антонио Квинты Гарри не собирался придумывать легенду. Завернувшись в мантию-невидимку, он вошел в магазин в самый разгар рабочего дня и, стараясь ничего не задеть, быстро пересек торговый зал. Скользнув в коридорчик, отгороженный от покупателей дверью с табличкой «Для персонала», Гарри остановился и огляделся. В коридор выходило пять дверей, одна из которых вела в комнатку для продавцов, другая — в туалет, и еще одна — на задний двор. Назначение двух других Гарри не знал, но мог предположить, что одна из них ведет в кабинет Антонио. Он подошел к первой и нажал на ручку. Она не поддалась. Гарри постучал — никто не ответил. Тогда он развернулся и попытался открыть вторую. На этот раз все получилось. Распахнув дверь, Гарри вошел и тут же захлопнул ее за собой. Он оказался в небольшом кабинете. Человек за столом удивленно смотрел сквозь Гарри.

«Колопортус, силенсио», — мысленно произнес Гарри, направляя палочку на дверь. Затем сдернул мантию:

— Вы — Антонио Квинта?

Человек молча уставился на него.

— Ну, отвечайте, быстро! — прикрикнул на него Гарри. Человек закрыл рот, снова открыл, словно рыба. Потом шевельнулся. Гарри уловил движение, щелчок. В одно мгновение мужчина выхватил из-под стола пистолет, и тут же оружие вырвалось у него из рук и с громким стуком грохнулось на пол.

— Не надо… Просто скажите — вы — Квинта?

Мужчина поднял руки, показывая, что сдается, и быстро кивнул.

— Отлично, — улыбнулся Гарри и тихо произнес. — Петрификус тоталус…

Антонио застыл в кресле. Гарри подошел и приставил палочку к его виску. Серебристые нити словно приклеились к кончику палочки. Потянув, Гарри вытащил их и опустил в пузырек, который достал из кармана. Теперь они поблескивали за стеклом сосуда. Гарри убрал его в карман джинсов. Тут из коридора послышался звук шагов. Накинув мантию на голову, Гарри произнес «Обливиэйт». Лицо Антонио помертвело, глаза остекленели.

— Ты занимался документами и задремал, — прошептал Гарри. Затем снова наставил палочку на хозяина магазина, пробормотал «Финита Инкантатем» и отступил в темноту между дверью и шкафом. В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошел Малфой. Гарри взглянул на Антонио. Потирая затылок, тот непонимающе таращился на бумаги.

— Привет, Тони, — поздоровался Малфой. Гарри перевел на него взгляд. Малфой нахмурился, посмотрел на пистолет, оглядел комнату, потом снова повернулся к Антонио. — Что случилось?

— Ничего… — Антонио только что заметил пистолет на полу.

— А пистолет почему там? — Малфой указал на оружие. Антонио пожал плечами и рассеянно улыбнулся.

— Упал? — предположил он, затем вдруг сменил тему. — Ну что, сегодня «Арсенал» побьет «Челси». Хочешь, посмотрим?

— Нет, — высокий голос Малфоя отдавался у Гарри в ушах. — Извини, я не могу.

— Хм… Жаль, — Антонио впервые посмотрел Малфою прямо в глаза, но Гарри не мог видеть, ответил ли тот на его взгляд. — Мне кажется, ты чего-то не договариваешь. В чем дело?

— Ни в чем, — сухо отозвался Малфой. В его голосе чувствовалось напряжение, и Гарри показалось, что Малфой нервничает. — Просто… ко мне отец приехал, мне надо показать ему Лондон.

— Отец? — Антонио выглядел изумленным. — Ну, тогда конечно. Забавно, первый раз слышу, что к тебе приехал кто-то из родителей. Всегда думал, что ты — сирота.

Малфой так явно дернулся, что даже Антонио заметил.

— Прости… Больная тема, да?

— Да, — Малфой отступил к двери. — Мне, правда, очень надо, Тони. Мы сходим куда-нибудь, как только отец уедет.

Из его уст ложь звучала убедительно. И, кажется, Малфой пытался сгладить неприятное ощущение от разговора, потому что тон его немного потеплел.

— Ладно, — Антонио говорил спокойно и доброжелательно, но Гарри померещилось, что маггл что-то заподозрил, а признаваться Малфою не хочет. Но Малфой или не заметил этого, или не пожелал заметить. Он повернулся и вышел из кабинета, не сказав больше ни слова. Гарри выскользнул за ним.

В коридоре, освещенном синеватым светом, Малфой развернулся и пошел в комнату для персонала. Гарри направился следом. Слова Малфоя растревожили его любопытство и подняли мутный осадок со дна памяти. Малфой соврал шефу про отца, не за тем ли, чтобы скрыть встречу с Гарри? Но ложь подтверждала слова Бриджет и Дианы. Похоже, Антонио для Малфоя больше чем шеф. В этот момент Малфой как раз открывал дверь маленькой комнатки. Гарри собрался проскользнуть так, чтобы не задеть дверь, но тот как будто специально распахнул ее пошире, и закрыл очень медленно, и Гарри смог пройти незамеченным без всяких усилий. Он даже на мгновенье заподозрил, что Малфой знает о его присутствии. Оказавшись в комнатке, Гарри замер у стола и смотрел, как Малфой подходит к шкафчику, наклоняется, но тут же, будто передумав, отходит к окну, замирает и долго глядит во двор. В приглушенном свете его лицо кажется серым и тусклым. Гарри стоял сзади и мог видеть его шею, волосы, и ему захотелось коснуться их, так сильно, что даже во рту пересохло. Но Малфой вдруг встал, еще раз оглядел комнату и вышел. А Гарри остался, гадая — заметил ли его Малфой в кабинете Антонио, а потом здесь, в холодном полумраке подсобки.


Вернувшись домой, Гарри, несмотря на усталость и недомогание, прямиком из прихожей направился к думосбросу. Кричер только успел крикнуть ему вслед, чтобы хозяин помыл руки, и шел скорее ужинать.

— Извини, Кричер, попозже, — прикрывая дверь перед носом эльфа, пробормотал Гарри. На душе у него после сегодняшней слежки стало тяжело, и не терпелось увидеть то, что удалось добыть из головы Антонио.

Серебристая субстанция растаяла в зеркальной поверхности чаши. Гарри коснулся темной глади палочкой — вещество пришло в движение. Не тратя времени, Гарри опустил голову в думосброс.

И вот перед ним уже не кабинет в доме на Гриммаулд. Перед ним та самая комната, в которой он сегодня нашел Антонио. Только за окном не летний цветущий день, а золотистый осенний. Антонио наливает в бокал темную жидкость и протягивает его человеку напротив.

— Выпей, — говорит шеф. Гарри взглянул на сидевшего перед Антонио человека и узнал Малфоя. Тот съежился на стуле, губы сжаты, щеки ввалились, волосы зачесаны назад. Малфой протягивает руку и дрожащими пальцами хватает бокал.

— Ну, давай, не бойся, — Антонио ставит перед ним тарелку. На ней кусочки сыра, копченого мяса. Малфой залпом выпивает и начинает кашлять. На глазах его выступают слезы, губы дрожат — кажется, он всерьез готов разрыдаться.

— Ешь, — Антонио подвигает тарелку чуть ближе. Гарри видит, что Малфой борется с желанием наброситься на еду. Медлит несколько секунд, боится посмотреть в лицо Антонио, но потом все-таки берет кусочек сыра.

— Я не стану вызывать полицию, — со вздохом сообщает Антонио. — Если ты объяснишь мне, зачем тебе понадобилось воровать продукты в моем магазине. На воришку ты не похож, Джеки. Так, ты сказал, тебя зовут? — Антонио улыбается.

Малфой молчит. Скорее всего, в нем борются гордость и потребность выкрутиться из ситуации к собственной выгоде. Наконец, после непродолжительной борьбы, он выдыхает:

— Деньги закончились. Я есть хотел.

— Закончились? — Антонио смотрит на него с недоумением. — Ты не работаешь?

Малфой молчит. Однако Антонио спокойно продолжает.

— У тебя есть дом?

Малфой кивает.

— Я первый раз, правда, — шепчет он, решаясь взглянуть на Антонио. — Не вызывайте полицию.

Антонио качает головой:

— Значит, ты хотел есть, пошел в магазин и набрал продуктов. Сколько же тебе лет?

Малфой запинается, но быстро берет себя в руки.

— Двадцать один, — врет он, по-прежнему дрожа.

Антонио рассматривает его, никак не комментируя услышанное. Проходит чуть ли не минута, когда Антонио решительно поднимается:

— Ладно, я понял… Поедем ко мне, я тебя накормлю. А то смотреть на тебя просто жалко. Идем…

Малфой сидит, даже не пытаясь подняться. Смотрит в окно. За окном сияющий осенний день. Малфой судорожно вздыхает.

— Да идем. Чего ты? Или хочешь пойти в другой магазин, и оттуда уж точно угодить в полицию? — Антонио ободряюще хлопает Малфоя по плечу. — Идем. Я тебе обещаю, что у меня дома тебе ничего не грозит.

Гарри видел, как Малфой встает, видимо, осознав, что деваться некуда. Взгляд Гарри упал на стол Антонио. С фотографии в рамке на него смотрели симпатичная молодая женщина и девочка лет шести.

Затем картинка исчезла, Гарри снова потащило в темноту, и вот перед ним уже совсем другое помещение. Просторная гостиная. Гарри огляделся — посередине комнаты диван. На нем сидит Малфой, рядом — Антонио. Перед ними на низком столике — тарелки, металлическая чаша со льдом, из нее выглядывает горлышко бутылки. Малфой жадно ест. Из комнаты ведут две двери, одна приоткрыта, и через щель видно кровать. Не похоже, что тут кто-то постоянно живет. От вещей веет казенщиной. Гарри решил, что это номер в отеле.

— Еда закончилась, деньги тоже, — объясняет Малфой, запивая обед шампанским из бокала. — Извините, что так получилось и спасибо вам.

«Как же легко Малфой забыл о пренебрежении к магглам», — подумал Гарри, наблюдая за ним.

Антонио тем временем подливает гостю шампанского. Малфой кивает, — спасибо, — и пьет, также жадно, как и ест. Щеки его раскраснелись. На лбу выступили капли пота. Он уже не кажется таким изможденным, как минуту назад, в кабинете. Малфой пьян, в глазах — муть. Антонио улыбается ему и приобнимает за плечо. Гарри ощутил, как внутри поднимается горячая тошнотворная волна ненависти к Антонио. «Спокойно, спокойно, он ни при чем», — прошептал Гарри, стараясь держать себя в руках. Все равно, то, что он видит сейчас, давно случилось и уже ничего не изменишь.

Малфой уже сам наливает себе и выпивает. Его лицо пылает.

— Слушай, — Антонио смотрит на Малфоя тяжелым, долгим взглядом. — У тебя есть подружка?

Малфой мотает головой, словно уже понимает, к чему клонит его благодетель. Тогда тот подается вперед, по-хозяйски сжимая его бедро, и целует Малфоя в шею повыше ключицы. Малфой закрывает глаза. Ему приятно. Он приоткрывает рот, лицо приобретает отсутствующее выражение.

Гарри не хотел смотреть, что будет дальше. Он знал, что увидит. Но не мог отвести взгляда. Отвращение и ненависть перемешались с возбуждением. Гарри облизнул губы — на языке остался горький привкус. Его подташнивало, разливавшийся в груди холод мешал дышать, расползался по шее на лицо.

Перед Гарри в гостиничном номере Малфой уже лежит, Антонио гладит его через ткань брюк и шепчет: — Пойдем, я тебя помою…

Малфой безвольно кивает. Антонио поднимает его, и видно, что тот с трудом стоит на ногах. Он виснет на Антонио, а Гарри идет за ними в ванную комнату, отделанную под старину. Они раздеваются. Гарри наблюдает за тем, как Малфой забирается в ванну, и Антонио моет его, мыльная пена течет по плечам, по спине и бедрам. Нагота Антонио отвратительна. Гарри кажется, что ничего более уродливого он никогда не видел. «Да брось, он не так уж и плох», — сказал беспристрастный голос в голове Гарри. Но Гарри не согласился. Худое, жилистое тело Антонио не вызывало в нем ничего, кроме тошноты.

Но Малфой доволен. Он широко разводит колени, и Антонио опускается ниже, его пальцы скользят между ягодиц любовника. Малфой стонет. «Как со мной, — с мукой думал Гарри. — Совсем также». Или не совсем также. Тот Малфой, которого сейчас видит Гарри, еще похож на Малфоя из Ничьей земли. Того Малфоя, который не умел целоваться. Он совершенно не владеет собой, стонет и шипит сквозь сжатые зубы. Его член торчит, почти прижатый к животу, Гарри видит все в деталях. Крайняя степень возбуждения. «Я знаю, как это бывает», — боль разливается в груди, сердце колотится, его стук отдает в висках, холод сменяется жаром. «Вот у кого Малфой всему научился», — словно издалека звучит голос в голове, а в животе пружиной скручивается возбуждение.

Гарри сглотнул. Смотреть дальше становилось невыносимо. Голова кружилась от накатившего возбуждения и тошноты. Гарри отстраненно наблюдал, как Антонио вытирает Малфоя, как ведет того в спальню и укладывает на постель. Малфой встает на колени на покрывало, Антонио устраивается сзади. Малфой кричит, Антонио что-то бормочет, но слышно плохо. Подходить ближе Гарри не желает.

— Давно ты…? — спрашивает Антонио, когда они оба уже лежат без сил.

— Да, — хрипит Малфой, облизывая губы. Правда в том, что у него и было-то всего один раз. Тогда, в Отеле на вересковых полях. Антонио улыбается. Он понял, что Малфой совсем еще зеленый. Наверняка понял.

Когда чернота вдруг накрыла Гарри, он мысленно возблагодарил ее. Сердце все не унималось, в паху тянуло, виски сдавила боль. Ему хотелось уничтожить Антонио, но прогулка еще не закончена. Гарри снова видит кабинет в магазине. У стола Антонио сидит Малфой. Он больше не истощен, одежда на нем новая, прическа непривычная — челка падает на глаза.

— … Не похоже, чтобы ты вообще пытался найти работу! — раздражение в голосе Антонио легко различимо. Малфой поджимает губы, разглядывая свои ногти. — Сидишь тут целыми днями. И как тебя совесть не мучит?

Малфой сжимает руки в замок и глядит на Антонио.

— Меня никуда не берут, — отвечает Малфой и улыбается.

— Ясно… Каждый раз одна и та же песня… — Антонио встает из-за стола и достает из шкафчика бутылку. — Я решил — будешь работать у меня. В конце концов, должен же ты приносить хоть какую-то пользу. К тому же, ты начинаешь дороговато обходиться. У меня семья, я не могу себе этого позволить.

Малфой глядит на него, на лице — замешательство.

— Что? У тебя? В магазине?! — с каждый словом его брови взлетают все выше. — Я не могу работать в магазине!

Развернувшись, Антонио смотрит на юного любовника со смесью возмущения и, как ни удивительно, нежности. Малфой ему нравится.

— Слушай, ничего сложного, — между тем говорит Антонио. — Научишься. Будешь дежурить в зале и работать на кассе.

— Но я не могу… Я — за кассой?! Нет, не могу! — возмущается Малфой, выпрямляясь на стуле. Но Антонио только качает головой и наполняет пузатые бокалы коньяком.

Снова тьма. Снова воспоминания меняются, и Гарри видит Малфоя и Антонио все в том же кабинете, но это другой день. Лето, солнце светит в окно. Гарри подошел ближе к столу. На перекидном календаре — пятое июня, день рождения Малфоя.

Тот сидит у стола, как всегда. Он снова бледен, снова осунулся и выглядит больным. Антонио улыбается ему, поздравляет с праздником и просит открыть коробку. Гарри знал еще раньше, чем заглянул в нее, что там обнаружит. Золотые часы, те самые. Малфой надевает их на руку. Гарри напрягся. Это тот самый день, который Малфой якобы провел с друзьями.

Антонио приглашает его к себе.

— Хорошо, — после секундного колебания отвечает Малфой.


Вынырнув из воспоминаний Антонио, Гарри пошатнулся и чуть не упал на колени. Щеки пылали. В ушах до сих пор звучало «Хорошо», брошенное с легкостью, под веками отпечаталось раскрасневшееся лицо Малфоя. Но поверхность каменной чаши снова стала гладкой и безмятежной, скрывая в себе прошлое.

Тряхнув головой, Гарри начал ходить по комнате от стола к дивану, от дивана к столу, превозмогая боль в колене. Внутри все кипело от гнева. Как посмел Антонио воспользоваться неопытностью и глупостью Малфоя, напоить и поиметь, понимая, что тот готов на все, оказавшись в полной его власти! Конечно, именно это его бесило. Именно бесчестность. Мало того, Малфой вообще несовершеннолетний по меркам магловского мира, значит, Антонио преступник. Разве не понятно, что Малфою не двадцать один? И ведь Снейп наверняка догадывался, но ничего не сделал, не прикончил Антонио, позволил Малфою заниматься ерундой! Гарри добежал до стола и упал на стул. Но и сам Малфой тоже хорош! Перед глазами снова возникла картина: тот на кровати на коленях. Схватив перо, Гарри принялся крутить его в пальцах. Это низко, в конце концов, снова подумал он, этот чертов маггл просто использовал свое положение, чтобы… И снова в его памяти появился Малфой в ванной. Раздался хруст. Гарри, будто очнувшись, посмотрел на свои руки — перо треснуло и на большом пальце надувался кровавый пузырь. Гарри вздохнул. Надо успокоиться. Отвлечься. Сейчас он все равно ничего не сможет сделать. Гарри окинул взглядом стол — на нем высились стопки старых пергаментов, валялись перья, пылились взятые в «Пророке» подшивки.

«Ромильда Вейн! — осенило его. — Надо разложить по полочкам все, что ему уже известно о ней. Перечитать и обдумать материалы, полученные после последнего допроса». Гарри повторно допросил Ромильду двадцать пятого июня. Ему вспомнилось, как она сидела на неудобном деревянном кресле, с опаской глядя на висевшие на подлокотниках цепи. В тот день ему удалось проверить палочку, и получить образцы подчерка. Что же в сухом остатке теперь, когда результаты у него на руках?

Мысли о расследовании помогали отвлечься от подсмотренных в думосбросе воспоминаний. Гарри подвинул к себе пергамент, нашел на столе более-менее новое перо и записал: «Ромильда Вейн». От имени вниз нарисовал стрелки: влево — «палочка», вправо — «подчерк». Затем дописал: «палочка: заклятье Валисенцио наложили не палочкой Ромильды Вейн, доказано экспертизой», «почерк: на лондонской совиной почте имя Ромильды написано не ее рукой. Доказано экспертизой». Рядом Гарри вывел огромный знак вопроса и подписал: «кто-то подписался за нее? Зачем?» Прикусив кончик пера, Гарри задумался. Надо еще раз допросить Ромильду, а еще миссис Беджис и Уолли. Ведь если заклятье выполнено не палочкой Вейн, если посылку отправила не она, и времени зайти на почту у нее не было, то очевидно — Ромильду подставили. Вот только почему тогда время ссоры по словам Беджис и Ромильды расходится? Зачем старухе давать ложные показания против Вейн? Или это все по просьбе Уолли? Зачем это журналисту? Может быть, тот пытается выгородить настоящего преступника? А может преступник случайно увидел Ромильду рядом с журналистом, услышал имя девушки и вспомнил его, отправляя посылку? А на самом деле с Ромильдой не знаком? Тогда это — очередной враг Уолли, что казалось Гарри наиболее вероятным. Ниже он отметил — «подшивка!» Надо, наконец, просмотреть публикации Уолли. На этом месте Гарри снова сунул в рот кончик пера. Ему казалось, что он забыл что-то важное. Почему-то вспомнился кабинет главного редактора в «Пророке». Гарри хлопнул себя ладонью по лбу. Ну конечно! И принялся рыться в горе пергаментов, в надежде найти записи о посещении «Пророка». После довольно продолжительного поиска жалкий клочок оказался у него в руках. Расправив его, Гарри прочитал пометку — «Дирк Крессвел». Уолли писал и о нем, а Гарри совсем забыл проглядеть эти заметки. И все из-за Малфоя. Он вздохнул, бросив взгляд на подшивку пожелтевших газет. Затем вернулся к своей схеме. Под надписью — «время» — он вывел: «Если верить показаниям Ромильды — она не успела бы отправить посылку, так как ушла от Уолли в седьмом часу. Проще вручить письмо Уолли или оставить на столе в кабинете». Тут он провел жирную черту и написал: «Ромильда — не виновна. Она не могла наложить такое сложное заклинание, тем более не из своей палочки. Подтверждено следственным экспериментом. У нее дома нет этой книги. Был обыск». Тут он поставил точку, а дальше крупными буквами вывел: «конкурент?» Во время разговора в Мунго двадцать четвертого июня Уолли признался, что враждует кое с кем из своего цеха. Надо допросить коллегу журналиста. Но МакМиллан, а именно его обвинил Уолли, тоже вряд ли мог зачаровать перо. Гарри снова отчеркнул написанное, ниже написал: «Кто еще?», и дальше «миссис Крессвел». У нее могла быть книга, и она — сильный волшебник. Затем покрутил в пальцах перо и вывел рядом — «мистер Уизли». Найденный в Норе учебник не давал Гарри покоя. И он знал — Артур мог наложить сложное заклинание, даже такое, как Валисенцио.