ГП/ДМ Блондинка на миллион

[DeUmbridge]

Продолжение моегопервогофика, надо же, а оно большое было))


Название: Блондинка на миллион
Автор: Umbridge
Бета: Arv
Фэндом: ГП
Размер: макси, 20 298 слов
Пейринг: ГП/ДМ
Рейтинг: NC-17
Жанр: Humor/Romance, АУ
Дисклеймер: на персонажей не претендую. Все принадлежит Сами-Знаете-Кому.
Краткое содержание: Через несколько лет после победы над Волдемортом Гарри обнаруживает на пороге небольшой сюрприз…
Примечание: Ретелинг фильма "Босиком по мостовой". Спасибо его создателям за идею.
Состояние: Закончен

Глава 5. Я — его подружка.

Глава 5. Я — его подружка.


Солнце палило нещадно. На зеленой, ровной лужайке возникли с резким хлопком Гарри, Рон, Гермиона и «блондинка» Дани Хоук. Гости, беседовавшие у столов, накрытых прямо под открытым небом, поспешили поздороваться со старыми знакомыми. Первым бежал жених собственной персоной. Гарри сунул Малфою «Ежедневный пророк», который сжимал во вспотевшей руке, и раскрыл приятелю свои объятья.

— О, Гарри! Как же я рад тебя видеть! И вас… Рон! Герми! Как здорово! Что все мы сегодня вместе!

Гарри смеялся, похлопывая Невилла по спине. Сзади подскочили Фред и Джордж. Они кинулись обнимать вновь прибывшего, весело его приветствуя. Затем Джордж заметил «подружку» Гарри:

— А это кто у нас тут? Поттер, твоя блондинка выглядит на миллион галлеонов, никак не меньше. Представь ее нам немедленно, гадкий мальчишка.

Фред и Джордж хихикали, переглядываясь.

— Я знаю, что за галлеоны покупают вещи. Гарри меня не покупал. И если вы хотите меня купить, то он не продаст меня никогда, потому что люди — не вещи, они сами могут придти к кому-то, а потом уйти, ими нельзя торговать — вдруг строго и громко произнес слизеринец, — и у вас плохая некрасивая одежда. У вас все равно нет миллиона галлеонов.

— Простите, — густо покраснел Гарри, бросая на Малфоя дикие взгляды. Рон, маячивший за спиной, заскрипел зубами, но он крепко держал себя в руках по настоятельной просьбе жены.

Близнецы с широкими ухмылками переглянулись:

— О! Да твоя блондиночка ревнует! Черт возьми, это даже приятно, точно, Джордж?

— А то, Фред! И кстати, она просто не оценила наш индивидуальный стиль! Но мы дадим этой девочке возможность исправиться!

Братья расхохотались.

— Фред, Джордж, — спокойно улыбнулась Герми, — это Дани Хоук, они с Гарри познакомились в госпитале Святого Мунго.

— А! Ясно, — кивнул Джордж, и попытался пожать ладонь Малфоя, но тот вцепился в газету, испуганно поглядывая на парня и бормоча:

— Я — Дани Хоук. Я — доктор.

— Привет, Гарри, — пропела Лаванда Браун, выступая из хаоса обнимавшихся и приветствующих друг друга магов. Она ласково усмехнулась и погладила гриффиндорца по спине. В ту же секунду сильный удар газетой заставил девушку отдернуть руку:

— Ай! — с обидой и удивление воскликнула она. — Что это!?

— Я — его подружка. Он так сказал. Вам не надо его трогать, потому что вы ему все равно не понравитесь, ведь я — стройная, а вы — нет, — твердо сказал Малфой пораженной Лаванде.

— Гарри! — завопила Браун. — Я ничего такого не сделала.

— Прости, ради бога! — Гарри схватил Малфоя за локоть, несильно встряхивая. — Дани очень устала, она не хотела обидеть тебя.

— Но обидела, — сказала со слезой в голосе Лаванда, действительно сильно располневшая последнее время, — ладно, ты ни при чем.

— Мне, действительно, жаль, — Гарри не знал, куда деться от стыда. Он винил только себя. Его спутник не здоров и просто смутился, потерялся в незнакомой компании. Тот, как бы подтверждая его мысли, прижался к Гарри, в замешательстве заглядывая ему в глаза.

— Я сказал правду. Почему она разозлилась? — шептал он на ухо очень смущенному гриффиндорцу.

— Да так, ничего. Ты просто стукнул ее Пророком и назвал толстой, — со вздохом отчаяния буркнул Гарри, и тут же устыдился.

— Не бери в голову, — мягче сказал он.

Тут гости расступились, пропуская вперед рыжеволосую большегрудую красавицу. Поприветствовать приглашенных вышла Джинни Уизли.

Гарри обнял Малфоя за талию, приготовившись защищаться. Герой не заметил, как напряглись мышцы под его рукой, не заметил внезапной холодной ненависти, вспыхнувшей на несколько секунд в глазах его «подружки», когда та смотрела на Джинни.

— Гарри! — с печалью во взгляде произнесла девушка.

— Джинни! — нервно отозвался гриффиндорец

— Я — Дани Хоук, доктор. Я — подружка Гарри, он так сказал! — упрямо встрял Малфой.

Джинни с горькой усмешкой взглянула на него:

— Я тоже когда-то была его подружкой, — потом снова повернулась к герою, — два года прошло. Ты совсем не изменился.

— Джинни, ты тоже почти не изменилась, — Гарри смущенно опустил глаза. Когда-то он был влюблен в эту девушку, но сбежал от нее. Почему? Он теперь и сам не знал.

— Что ж, надеюсь, ты не думал, что я буду ждать тебя так долго, — сказала Джинни. Ее голос дрожал. Гарри уже было собрался ответить, но к ней подошел Дин Томас и обнял девушку за талию:

— Привет, Гарри! Рад тебя видеть! — затем улыбнулся Джинни. — Пойдем, дорогая, все уже расселись.

С укором взглянув на Гарри, рыжеволосая красавица удалилась.

— У тебя до меня были другие подружки? — спросил Малфой, настороженно прищуриваясь.

— Ээээ… — Гриффиндорец все еще не мог отойти от инцидента, — были… Точнее, всего одна, по правде говоря.

— Но теперь буду только я? — не успокаивался Малфой.

— Да, конечно, — рассеянно промямлил Гарри. Мысли о словах Джинни не оставляли его.

— Я лучше нее, я бы ждал столько, сколько надо, — произнес слизеринец уверенно.

Гарри удивленно взглянул на него и, притянув поближе, прошептал на ухо:

— Драко, не слишком-то вживайся в роль. Ты все-таки мальчик…

— Я помню, — ответил Малфой, ухмыльнувшись. Гарри этого не видел, так как уже отвернулся, ища взглядом Рона и Гермиону.


Церемония бракосочетания проходила под открытым небом, затем начался банкет. Надо признаться, что приглашенные изрядно выпили. Невилл с женой удалились раньше всех, озадачив гостей концертом номеров самодеятельности на завтра (каждый должен спеть, станцевать что-нибудь свое). Остальные же продолжали веселиться.

Стемнело. Над столами и танцплощадкой порхали светлячки. В воздухе плавали свечи. Оркестр играл нежную музыку, а пары кружили в вальсе, легко скользя по траве. Гарри сидел рядом со счастливым Малфой, который весь день с восторгом дегустировал шампанское и сейчас пританцовывал на стуле, время от времени поглядывая на Поттера с радостной улыбкой на лице. Настроение омрачали лишь нетрезвые сокурсники. Они периодически пытались приставать к Малфою, делали попытки вытащить его танцевать. Но тот отклонял приглашения в одному ему свойственной «тактичной» манере.

Несмотря на это, чем больше Гарри напивался, тем сильнее возмущали героя подлые домогательства к его подруге, пусть она и была Драко Малфоем. Дела это не меняло. Наконец, гриффиндорец принял решение. Нетвердо поднявшись на ноги, он протянул «блондинке» руку.

— Дани, потанцуем?

— Я люблю танцевать! — ответил Малфой, вставая.

Секунду Гарри топтался на месте, затем в неконтролируемом порыве прижал его к себе. Тот не протестовал, а обнял порывистого партнера за плечи, прямо уставившись в замутненные глаза. Музыка закружила обоих. Гарри ощущал нарастающее возбуждение. Под пальцами чувствовал горячую спину бывшего врага, бедрами касался его бедер. В затуманенной голове мелькнула мысль, что Малфой может заметить эрекцию. Но гриффиндорец не стал заморачиваться. Только не сегодня.

— Гарри, — прошептал Малфой ему на ухо, — посмотри, что они делают?

Проследив взглядом в направлении, указанном «блондинкой», Гарри увидел целующихся Гермиону и Рона. Невольно хихикнул. Малфой захихикал тоже:

— Это что-то смешное, да?

— Знаешь, иногда, — Гарри нежно улыбнулся, глядя ему в глаза, а потом коснулся его губ своими, не раздумывая над реакцией Малфоя. Но если бы задумался, то все равно не сумел бы предположить, что тот ответит на поцелуй. Неумело, но так горячо и неистово. На миг, длившийся целую жизнь, Гарри забыл о свадьбе, о друзьях, о своем прошлом, о будущем. Он не заметил, как смолкла музыка, не заметил остолбеневшего Рона, удерживаемого совсем трезвой женой. И только почувствовав однозначную реакцию Малфоя, которую не могло скрыть даже волшебное платье, отпрянул в смущении и смятении.

— Ээээ… Дани… Мне кажется, нам уже пора спать. То есть…. тебя проводит Гермиона… — Гарри посмотрел на девушку с мольбой, — а мне надо еще кое-что сделать…

— Я не хочу, чтобы меня провожала она! — воскликнул слизеринец. Его лицо пылало. Глаза напоминали две узкие, темные щелки.

— Пожалуйста, Дани, ради меня, я скоро приду.

— Ладно, — неожиданно согласилась «блондинка» и тут… Гарри с удивлением понял, что тот надменно и злобно усмехается. Он помотал головой. Нет, ему просто показалось. В любом случае, Гермиона с Малфой уже шли в направление дома Лонгботтомов.

— Гарри, — молодой человек обернулся. Рон задумчиво кашлянул:

— Слушай, у меня плохо с головой, или ты секунду назад целовался взасос с Малфоем?

— Рон! Господи! — воскликнул Гарри в отчаянии, затем развернулся и быстро зашагал в ночь, прочь от всех.


Когда Гарри прокрался на цыпочках в их с Малфоем спальню, было почти утро. Герой волшебного мира быстро разделся и забрался под одеяло. С облегчением он отметил, что Малфой крепко обнимал подушку на другой стороне кровати. Гарри отвернулся к окну, вздохнул и закрыл глаза. Невозможно даже вообразить, почему, спустя девять лет и три дня после знакомства, Мальчик-Который-Вообще-Никогда-Не-Допускал-Грязных-Мыслей-О-Других-Мальчиках, ну или почти никогда, вдруг воспылал страстью к бледному слизеринскому хорьку. Хорошо, пусть давно не слизеринскому, и совсем не хорьку, но все же Драко Малфою, тому самому, Пожирателю смерти, сыну Пожирателя, без пяти минут убийце. Бледному, высокому, худому мальчику, неудачливому в бесконечных попытках причинить ему вред. Невольно Гарри вспомнил осунувшееся лицо Малфоя, кровь на полу в туалете для мальчиков. Потом его трясущуюся руку с палочкой, направленной на Дамблдора. Потом ему вспомнился Хогвартс-экспресс, стоящая в дверях купе слизеринская троица. Магазин Мадам Малкин, мантии, Малфоя, наступившего на подол своей. Петрификус тоталус, удар в лицо ботинком. И еще бесчисленное множество стычек, перепалок, дуэлей и драк. А также желание его, Поттера, не ударить в грязь лицом перед Малфоем. Малфоем, который никогда, ни разу его не переиграл. Но Гарри все же казалось важным быть на высоте. Для чего? А что если где-то внутри, в самых дальних, очень дальних уголках души он хотел нравиться слизеринцу?

Так и не додумав мысль до конца, Гарри уснул.

Глава 6. Что проку в любви?

Глава 6. Что проку в любви?


За окном спальни уже давно сияло утро. Пели птицы, светило солнце. Гарри лежал, закрыв глаза. Слушал, как Малфой храпит, уткнувшись носом ему в подмышку, чувствовал влажный лоб слизеринца у себя на плече. Нога Малфоя легко дернулась, и тот недовольно засопел во сне. Гарри вздрогнул и открыл глаза. Не желая искушать себя, аккуратно переложил Малфоя со своей груди на подушку, отыскал очки на тумбочке и выскользнул из теплой кровати. Одевшись, Мальчик-Который-Умеет-Держать-Себя-В-Руках собрался уйти, но Совесть, его верная подруга, сжала сердце крепкой рукой, заставив разбудить слизеринца, а не бросать одного в комнате. Гарри послушался, и, присев на край кровати, легко потрепал Малфоя за плечо. Пальцы, не подчиняясь настоятельным просьбам мозга, отметили, как горяча кожа бывшего врага. Гриффиндорец приоткрыл рот и коснулся шеи Малфоя. Разум вяло сопротивлялся, но Гарри сказал себе, что не делает ничего ТАКОГО. В абсолютной прострации герой гладил скулу своей «блондинки». Неожиданно Малфой накрыл его руку своей и прижал к губам. Гарри, вздрогнув, отдернул пальцы.

«Господи! Что ему снится?» — лихорадочно подумал он.

— Драко, я хочу спуститься позавтракать, — сказал громко, делая вид, будто ничего не было. Малфой спокойно уставился на него.

— Гарри, я пойду с тобой на завтрак.

День выдался жаркий, многие из гостей пошли купаться на реку. Гарри и Драко остались в доме. Они сидели на веранде в белых плетеных креслах и играли в слова. Малфой все время загадывал одно и тоже, а именно то, что было доступно его взгляду: дуб, стол, мяч. Гарри довольно искусно делал вид, что не может отгадать. Ему хотелось задобрить своего подопечного, по этому он называл очередной заведомо неверный вариант, а Малфой самодовольно мотал головой и изо всех сил косился на загаданный предмет, таинственно улыбаясь. Когда Гарри, наконец, давал правильный ответ, Малфой восторженно хлопал в ладоши.

После обеда все разошлись готовить свои номера для концерта в честь новобрачных. Гарри не знал, чем именно он может порадовать гостей. Петь он не умел, танцевать тоже, поэтому просто остался на веранде. Дышал свежим вечерним воздухом, наблюдая за накрывавшими на столы домовыми эльфами. Малфой же ушел в туалет. Гарри не знал, что там Дани столкнулась с рыжеволосой красавицей Джинни Уизли.

— Привет, — сказала она, подкрашивая губы перед большим зеркалом, — новая подружка Гарри?

— Да. Он сказал, что я его подружка, — уверенно произнес Малфой, сидевший на кушетке. Он снял туфли и поставил рядом с собой.

— Что — непривычно ходить на каблуках? — поинтересовалась Джинни.

— Да. Я раньше никогда не ходила в такой обуви. Она неудобная…

Девушка резко повернулась:

— Малфой, я узнала тебя.

Слизеринец смотрел на нее в изумлении:

— Я — Дани Хоук. Доктор.

— Хватит играть. Ты — Драко Малфой. И ты что-то затеваешь. Вот только что. Не понимаю. А может быть, просто пытаешься получить Гарри. Не выйдет. Когда-то и я была его подружкой, но он бросил меня, прикрывшись своим благородством. Я долго ждала его. Но он так и не вернулся. С тобой будет то же.

— Нет. Не будет, — убежденно сказал Малфой, — мы танцевали, целовались. Спали в одной пастели. Он купил мне платья. Так что я думаю, он будет со мной.

— Ладно! — Джинни в сердцах шагнула к двери, но напоследок бросила:

— Не стоит прикидываться больным. Я чувствую, что ты лжешь. Я докажу это!

Малфой встал с софы, глядя, как Джинни покидает дамскую комнату, и свечи за его спиной вспыхнули ярче.

— Просто ты неудачница, Уизли, ясно!

Девушка вспыхнула:

— Что?

— Что слышала, женщина! Он бросил тебя, потому что не любил никогда, поняла, дурочка? — с усмешкой ответил Малфой.

Джинни шагнула к нему.

— Зачем он тебе, хорек? — тихо произнесла она. — Ведь ты даже не знаешь, что значит — любить…

— А ты у нас все знаешь! Умная очень, мелкая Уизли?

— Знаю… — девушка улыбнулась, — и никак не пойму, откуда в тебе столько самодовольства? Да ты просто жалкий неудачник! Никто никогда не воспринимал тебя всерьез, один только Гарри жалел тебя! Ты был и остался кривлякой. Хотя вряд ли ты задумал что-то умное.

— Тебе-то откуда знать? — быстро сказал Малфой.

Джинни засмеялась:

— Посмотрим… Я докажу, что ты притворяешься.

С этими словами она развернулась и покинула дамскую комнату. Слизеринец секунду стоял без движения. Потом сделал шаг назад, повернул голову и уставился прямо в свое отражение. В глазах плескалась паника. Выражение беспомощности застыло на худом посеревшем лице. Малфой опустился на софу, натянул узкие туфли, и когда разогнулся, на его губах блуждала безмятежная улыбка. Поправив юбку, он вышел в коридор.

Гарри уже начал волноваться за «подружку», когда увидел ее. Малфой поднялся по лестнице и направился к гриффиндорцу. Гарри улыбался, наблюдая за его легкими, и вместе с тем, немного неловкими движениями.

— Дани, — сказал гриффиндорец, когда тот подошел, — я уже начал волноваться!

— Гарри, я прошу у тебя прощения за то, что расстроила тебя, — Малфой смотрел исподлобья, озабоченно и виновато.

— Ты меня ничуть не расстроила, просто я немного беспокоился, — Гарри махнул рукой, — забудь, давай спустимся вниз.

Усадив Малфоя за столик, Гарри попросил юношу немного посидеть в одиночестве. Тот долго упрямился, но, наконец, согласился отпустить героя. Гриффиндорец заверил, что скоро вернется. Подумав, он ободряюще улыбнулся Дани и погладил ее по плечу. Затем подсел за стол к Гермионе и Рону.

— Ну? Как твоя «блондинка»? Не сильно достала еще? — спросил Рон полушепотом.

— Да нет, с ней никаких хлопот.

— Не скучаешь без нас? — осведомилась Гермиона, наклоняясь.

Гарри пожал плечами:

— Конечно же, скучаю, но… знаете… с хм… ней довольно весело. Дани — забавная.

— Смотри. А то приложу ее ступефаем, если что… — буркнул Рон.

Гермиона взглянула на него осуждающе. Неожиданно на плечо Гарри легла чья-то рука. Он оглянулся. Над ним возвышалась Джинни Уизли.

— Рон, Гермиона, извините. Можно тебя на пять минут? — спросила она, и Гарри кивнул.

— Простите… Отойду, — сказал смущенно. Джинни потянула его за собой.

— Отойдем, — произнесла тихо и отвела подальше от гостей. Затем, когда они остановились в тени жасмина, девушка вздохнула:

— Гарри, я должна сказать тебе что-то важное. Во-первых, я знаю про Малфоя…

— Что знаешь? — уже понимая все, спросил гриффиндорец.

— Я знаю, что он — твоя Дани Хоук. Но это не главное. Во-вторых, Гарри, он не болен, а просто притворяется. Сегодня в туалете у нас произошла перепалка в духе хогвартских времен…

На протяжении монолога Джинни Гарри внимательно вглядывался в ее лицо, потом махнул рукой.

— Джинни! Постой, — перебил он, — какая еще перепалка?

— О! Самая настоящая. Мы наговорили друг другу гадостей…

— Джинни, — Гарри вздохнул, — это невозможно… Я разговаривал с его врачом, я разговаривал с Гермионой. Он действительно болен…

— Гарри!

— Джинни! Очень прошу тебя не рассказывать никому о своих догадках, пожалуйста…

— Но, Гарри, черт возьми! Неужели ты не понимаешь? Малфой что-то задумал…

— Нет, не понимаю… — Гарри сделал шаг к Джинни, — прости меня…

Девушка круто развернулась и направилась к гостям. Гарри остался один в сгущающихся сумерках, под сенью жасмина. До него доносились взрывы фейерверков. Их, видимо, устанавливали и пускали Джордж с Фредом. Вдруг Гарри с изумлением услышал строго воспрещенный ржач, и, повернувшись на звук, увидел Малфоя ака Дани. Тот стоял между близнецами Уизли у стоек с фейерверками и заливался хохотом, дубася кулаками по бедрам. Фред и Джордж в восторге глядели на подругу Гарри и наперебой что-то рассказывали ей.

Молодой человек замер в растерянности. Память угодливо подсунула воспоминание. Вот он просит Гермиону проводить Малфоя в спальню. Тот отвечает: «Ладно», и на лице появляется ухмылка — злая и надменная. Нечто было в этой ухмылке… нечто до боли нормальное… До ушей героя снова донесся звонкий голос Дани. Теперь Малфой показывал, какие звуки издает дириколь, а близнецы и подошедший Невилл смеялись. Гарри расслышал, как последний весело говорит:

— Это больше похоже на шмеля…

Дани отмахнулась, широко улыбаясь. От этой улыбки, прямой и задорной, сердце гриффиндорца забилось чаще. «Он не может обманывать меня», — подумал Гарри с неожиданным отчаянием. — «Пусть это Малфой. Что с того? Он болен, и я могу заботиться о нем». Последняя мысль смутила героя. Глядя сквозь стекла очков на раскрасневшееся лицо юноши, он чувствовал, как грудь сжимает внезапная нежность.

«Это потому, что я за него отвечаю, только и всего», — быстро решил Самый-Честный-С-Самим-Собой-Мальчик-Волшебного-Мира, и поспешил к заждавшейся его «блондинке».

После торжественного ужина в честь молодоженов, Фред объявил о начале концерта самодеятельности. Гарри, следившего за тем, ест ли Малфой вилкой, как учили, или руками, сообщение застало врасплох. Он вздрогнул, и собрался было предложить «подружке» уйти спать, как слизеринец изумленно спросил:

— Что такое самодеятельность?

— Ну… — протянул Гарри, — это когда ты, скажем, или я выйдем и споем какую-нибудь песенку…

— Что такое песенка — я знаю! — серьезно кивнул Малфой, — я знаю одну песню. Я ее спою!

— Нет, Дани! — Гарри ни на шутку испугался, — ни в коем случае!

— Почему?

— Потому что… — Гарри замешкался. Он не знал, как объяснить «подружке», что ее могут поднять на смех, обидеть… Да мало ли … — просто, не стоит.

— Нет! Я спою! — упрямо повторил Малфой.

— Не упрямься, Дани, будь хорошей девочкой, — сказал гриффиндорец, пытаясь быть убедительным.

— Гарри, я хорошо пою. Тебе не будет стыдно, — ответил Малфой.

— Я сказал «Нет», — твердо произнес Гарри.

— Гарри, моя песня очень милая. Хотя я и не совсем понимаю, про что. Но она всем понравится. Доктор говорит, что у меня хороший голос. Я могу петь любые песни.

— Ну ладно, — сдался Гарри неохотно, с тревогой думая об успокаивающем зелье, оставшемся в чемодане Малфоя, — только скажи дирижеру, что собираешься исполнить.

Юноша довольно кивнул, заставляя гриффиндорца тяжело вздохнуть:

— Какая же ты упрямая, Дани. С тобой просто невозможно спорить.

— Тогда чего споришь, Гарри? — ответила «подружка» и выскочила из-за стола, оставив нашего героя в недоумении. «Да нет, в этой фразе нет ничего подозрительного», — уверенно сказал себе честный Гарри.

Скоро Малфой вернулся. Он и его опекун посмотрели выступление Джастина Финч-Флетчли, Лаванды Браун, Дина Томаса. Наконец настала очередь Малфоя. Гарри нервно сжал в пальцах салфетку, когда тот поднялся на импровизированную сцену. Воцарилась тишина. Серебристое платье «блондинки» сверкало в свете светлячков. Напряжение застыло на тонком, остром лице. Гости ждали. Гарри уже собрался встать и закончить это издевательство, как вступили скрипки. А Малфой пропел:

— Ах, все так тихо
Шшшшшш шшшшшшш, — он приложил палец к губам.

— Ах, все так спокойно
Шшшшшш шшшшшшш
А ты одинока
Шшшшшш шшшшшшш
И этим довольна…
Но вдруг влюблена!

Малфой сделал шаг к зрителям и на столах вспыхнули свечи. Все удивленно уставились на него.

— Дзинь Бум! — звонко пропел юноша, сжимая руки в кулаки.

— И с неба луна
Дзинь бум
Срывается вниз!
Вау Бэм! — Малфой резко поднял руки над головой и резко опустил их вниз, изображая упавшую луну. Потом быстро подошел к краю сцены:

— Что за глупый каприз?
И ты никогда
По парню так не сходила с ума!
Ты хочешь смеяться,
Ты хочешь рыдать
Ты хочешь орать,
И себя проклинать.

Гарри забыл обо всем. Даже не удивился маггловской песне. Раскрыв рот, гриффиндорец смотрел на Малфоя. Его движения были такими страстными, а голос таким пронзительным, что Гарри ощутил возбуждение. Он погрузился в волшебство сияющих волос, сверкающих глаз, он был очарован. Словно во сне он глядел, как Дани тихо поет, наклоняясь к ближайшему столику:

— Но все кончено,
И вновь
Так спокойно и тихо, — Малфой медленно спустился со сцены:

— Как вдруг опять, — на секунду он замер, а потом мотнул головой:

— Пламя вспыхнет в крови!
Ты свой фитиль задуваешь,
Дзинь Бум!

Он развел руки в стороны, и рядом взорвались и рассыпались в темном небе фейерверки Уизли, а голос Малфоя звенел:

— И в небеса улетаешь!
Дзинь Бум
Так что же проку, ты знаешь,
Вау Бэм
В этой любви? — он снова понизил голос, и гости немного очухались:

— Ах, все так тихо
Шшшшшш шшшшшшш, — Малфой прикрыл губы ладонью:

— Ах, все так спокойно
Шшшшшш шшшшшшш
А ты одинока
Шшшшшш шшшшшшш
И этим довольна, но снова…

Музыка грохнула, а голос взвился:

— В колокола ты звонишь,
Бим бам,
Ты кричишь, ты вопишь!
Хи хо хо!
Заклятье разрушено,
Ты победишь!
Кошмар, ты больна! Как на грех!
Но этот парень лучше всех!
И с ним уже наверняка
ТЕБЯ ЖДЕТ УСПЕХ! — последние слова Малфой почти визжал, но и это было здорово!

Потом снова все затихло, и гости замерли в ожидании:

— Но вновь
Все спокойно и тихо, — Малфой вернулся на сцену:

— Как вдруг опять, — повернулся к сидящим:

— Пламя вспыхнет в крови!
Ты свой фитиль задуваешь,
Дзинь Бум!
И в небеса улетаешь!
Дзинь Бум
Так что же проку, ты знаешь,
Вау Бэм
В этой любви?*

Музыка гремела, фейерверки метались в небе яркими цветами. И когда Малфой пропел:

— Ты фитиль поджигаешь, поджигаешь, поджигаешь!
Когда влюбленааааааааааааааааааааа! — всем показалось, что ноги его оторвались от настила из досок, и «блондинка» Дани поднялась в воздух. Но тут прозвучали последние аккорды, голос умолк, а Малфой опустился на землю. Гарри не мог сдвинуться с места. Он был поражен. Поражен красотой своей «подружки», взволнованно улыбавшейся со сцены.

— Твоя блондинка владеет беспалочковой магией? — шепнул кто-то ему на ухо. Гарри вздрогнул и оглянулся. Это был Фред:

— Никогда не видел такого! Она взорвала все наши фейерверки! Как она это делает? — восторженно прокричал с другой стороны Джордж.

— Не знаю, — пробормотал Гарри, только что осознавший, что ведь у Малфоя действительно нет палочки, и он не может колдовать. Тогда как назвать происходившее минуту назад? Выброс природной магии?

— Выброс природной магии? — переспросила подоспевшая Гермиона, и молодой человек покраснел. Он произнес последние слова вслух, и сам этого не заметил.

Тут к столу вернулся раскрасневшийся, счастливый Малфой

---
*Вольный перевод песни Bjork “It’s oh so quiet”

Глава 7. Настоящий Поттер.

Глава 7. Настоящий Поттер.


Стоявшие у стола близнецы зааплодировали:

— Браво, Дани, браво! Ты — классная девчонка!

Казалось, Малфоя это ничуть не смутило. Он расплылся в широченной улыбке:

— Я сказала, что моя песня — милая, и всем понравится. Я оказалась права. А ты был не прав, Гарри.

— Дани! — развел руками тот. — Может, шампанского?

— А я знаю, что такое шампанское! — Малфой оглядел всех с довольной миной, — это шипучий напиток в прозрачных стаканах.

— Точно, Дани! — Засмеялся Фред, — налить тебе?

— Да, оно мне понравилось, приятное, — кивнул слизеринец.

— А мне кажется — не стоит, — встряла Гермиона, — правда, Гарри? — Строгий взгляд в сторону героя волшебного мира.

— От одного бокала ничего не будет, — отмахнулся тот, — а вы, идите отсюда, я сам налью тебе, Дани.

Близнецы переглянулись.

— О! Да у них высокие отношения! — Присвистнул Фред.

— Оставим их наедине, — подмигнул Джордж.

— Правда, — Гермиона поспешила подняться, — посмотрю, как там Рон. И… Много не пейте.

Когда друзья ушли, Гарри приобнял Малфоя за плечо и шепнул на ухо:

— Драко, немедленно перестань кокетничать… Я боюсь, как бы ты не забыл, какого ты пола, в конце концов!

— Гарри, я не знаю, что значит «кокетничать». Если ты объяснишь, то я не буду делать этого.

Гарри взглянул на Малфоя с досадой:

— Ну… Хм… Кокетничать — значит стараться понравиться кому-то.

— Значит, я кокетничаю с тобой? — Спросил слизеринец, — ведь я хочу тебе понравиться.

Гарри покраснел:

— Это не совсем то же самое… Видишь ли, ты и я — мы вроде как изображаем пару. А раз так, то ты можешь нравиться только мне. Вот, вроде того…

— А я тебе нравлюсь? — Малфой серьезно посмотрел Гарри прямо в глаза, и от этого тяжелого, горячего взгляда ему стало неловко.

— Ты… Понимаешь, Дани… Конечно, ты мне нравишься, ну как подруга, как человек. Но ведь ты болеешь, и, следовательно, я не могу любить тебя, даже если бы хотел…

— Любить? — Слизеринец улыбнулся, — я люблю свой чемодан, люблю свои ботинки и брюки.

— Тише, — Гарри приложил палец к губам «подружки», но, осознав, что делает, тут же убрал руку под стол, — шампанского?

«Блондинка» кивнула, по-прежнему широко улыбаясь.


Еще не пробило двенадцать, когда Гарри, вспомнив о долге заботливого опекуна, увел Малфоя спать. Вернувшись в комнату, тот выразил желание принять ванну. Гарри включил воду, добавил пены. Честно старался не подглядывать, пока белокурый юноша раздевался, и проследив за тем, как слизеринец сядет в теплую воду, вышел.

Побродив по спальне, Гарри замер у окна. Но за стеклом в тревожной ночной мгле можно было различить лишь смутные контуры деревьев. Гарри задернул шторы и лег на кровать поверх покрывала. Он старался убедить себя, что спокоен. Слушал, как тикают настенные часы, как шумит вода в ванной. Старался не замечать волнения. Предчувствие чего-то неожиданного и прекрасного не покидало его весь вечер, и Гарри закрыл глаза, сложил руки на животе. Поймал себя на мысли, что наслаждается ощущением присутствия другого человека, пусть их и разделяла стена. Он улыбнулся, представив сидящего в пене Малфоя. И невольно подумал, что в его жизни еще не было ничего более интимного и трепетного, чем эти звуки льющейся воды. Постепенно, убаюканный уютными мыслями, Гарри начал погружаться в теплую дрему. Однако через секунду ему пришлось очнуться и бросится в ванну, так как оттуда донесся душераздирающий крик.

Распахнув дверь, гриффиндорец влетел в маленькое помещение. Его взору предстал голый Малфой, забравшийся на изголовье чугунной ванны, поджав колени, и дико смотревший куда-то вправо. В остальном, он выглядел целым и невредимым.

— Что случилось? — быстро спросил Гарри, привычно готовясь столкнуться с опасностью.

— Там, — Малфой махнул рукой, — там паук! Я видел таких в больнице и думаю, что они могут быть опасны для меня!

Гарри перевел взгляд туда, куда указывал его подопечный, но ничего не обнаружил. «Наверное, убежал», — решил сообразительный гриффиндорец.

— Драко, погляди, там уже ничего нет, — улыбнулся Гарри.

Белокурый юноша нахмурился и серьезно посмотрел на него:

— Тебе смешно, что я боюсь?

— Ах, нет! Ну что ты! — Гарри подошел и обнял Малфоя за мокрые плечи, — нет ничего смешного в том, когда человек боится. Все боятся.

— И ты?

— И я. Улыбнулся просто, чтобы успокоить тебя, ясно?

— Хорошо, — слизеринец кивнул и прижался к Гарри сильнее. Тот тихо вздохнул, изучая стену поверх белобрысой макушки. Так терпеливо вынес несколько секунд, затем отстранился.

— Ну ладно, мойся дальше, не буду мешать.

Сказав это, Гарри уже было собрался уйти, но Малфой снова заговорил:

— Гарри, помой мне голову. Кажется, она уже грязная.

Гриффиндорец, отчаянно надеявшийся остудить пыл в прохладной спальне, обреченно повернулся. Малфоц слез с изголовья в воду, а Гарри, как в прошлый раз, взял шампунь, ковшик и встал сзади. Парень не мог объяснить себе, отчего его так возбуждали острые малфоевские колени, тощие руки, костлявые плечи. Но, видя перед собой все это, раньше и сейчас, он тонул, и никто не мог спасти его. Непослушными пальцами Гарри открутил крышку, выдавил шампунь на ладонь. Затем начал медленно втирать его в светлые волосы. «Я никогда не сделаю с ним ничего, о чем думаю. Я так хочу его, даже странно. Но никогда, никогда этого не случится», — мысли бились в его голове, а сердце — в паху. А потом, сам того не ожидая, Поттер просто наклонился и поцеловал Малфоя в губы. Тот будто ждал этого. Они целовались, не замечая неудобства поз, шампуня на поттеровских руках, очков, сползших куда-то на бок. Все получалось так естественно. Спустя какое-то время молодые люди отстранились друг от друга.

— Гарри, вода…

Они рассеянно уставились на то, как вода, наконец, полилась на пол. Гарри очнулся первым. Он бросился к кранам, закрутил их. Вытащил затычку, немного намочив рукав. Потом, стараясь не смотреть на бывшего врага, набрал воды в ковшик. Малфой молчал.

— Закрой глаза, — попросил Гарри. Малфой послушно закрыл. Домыв его волосы, гриффиндорец сказал:

— Я — в спальню. Скорее заканчивай мыться… И вылезай осторожнее, пол скользкий, не упади… — и ушел в комнату.

Быстро раздевшись, он залез под одеяло, сняв очки, тихо произнес: «Нокс», и замер в темноте, прислушиваясь к звукам, доносившимся из ванной. Гарри не представлял, что теперь ему делать, но убегать, как тогда, после танца, не собирался. «Сейчас Малфой вернется, — думал он, — ляжет рядом, и будь что будет, будь что будет». Где в тот момент была его гриффиндорская совесть, его воля и выдержка, никто не ответил бы наверняка. Услышав звук шлепающих по паркету мокрых ступней, Гарри закрыл глаза.

Вдруг шаги затихли. Молодой человек слышал дыхание Малфоя. Знал, что тот стоит и смотрит на него. Просто смотрит, словно никогда не насмотрится. Эти секунды показались Гарри часами. Будто бывший враг хотел отыскать в его лице ответ на какой-то мучительный вопрос. Когда слизеринец забрался под одеяло, Гарри все еще лежал, не двигаясь. Малфой снова замер. Теперь он дышал очень близко и тяжело. Гарри ощущал вожделение, и вместе с тем, ему было даже немного весело. Только почувствовав быстрые, горячие малфоевские поцелуи, он перестал прикидываться спящим и обнял Драко. Гладил его волосы, плечи. Спину между острыми выпирающими лопатками. Отвечал на прикосновения губ. Все, казалось, происходит само собой, будто они занимались любовью много раз. Правда, Малфой немного неловко и резко сжал член Гарри, и тому пришлось показать, как надо, положив руку поверх тонких пальцев юноши. Голова кружилась. В сознании гриффиндорца мелькнула слабая мысль: «Как давно у меня никого не было». Гарри убрал ладонь с пальцев Малфоя. Тот неожиданно сел сверху.

— Эй, погоди… — прошептал Гарри, с трудом концентрируясь, — лучше ложись. Я сам.

— Ладно, — выдохнул слизеринец. Гарри страстно желал быть нежным. Эта нежность подкатывала к горлу, сжимала сердце. Стараясь действовать бережно, он облизал указательный палец, а затем медленно ввел его между ягодиц Малфоя. Тот подался навстречу. Гарри с волнением взглянул в лицо юноши, но увидел лишь желание. Осторожно добавил еще один палец. Малфой глухо застонал.

— Больно? — взволнованно спросил Гарри, но тот лишь быстро помотал головой. Так что гриффиндорец продолжил ласкать его, все с большим трудом сдерживая себя. Малфой нетерпеливо двигался, разведя колени. Гарри был возбужден до безумия. Собрав последние крупицы разума, вынул из тумбочки крем для рук, когда-то давно данный ему Гермионой. Ничего лучше не нашлось. Выдавил побольше, смазал свой член и, осторожно начал входить в Драко. Гарри позволил себе совсем немного, но Малфой вцепился в его руки.

— Больно? — Гарри взволнованно замер. Малфой снова помотал головой, не открывая глаз:

— Неееет, продолжай, не останавливайся….

Гарри послушался. Вошел в него еще немного, потом еще чуть-чуть. Наконец оказался внутри целиком.

— Больно?

— Неееет, — выдавил Малфой, притягивая героя к себе. Гарри не верил, но начал двигаться, аккуратно и бережно. Юноша постепенно расслабился. Теперь они оба будто танцевали, слаженно и свободно. Как же был хорош их танец!

Первым кончил Малфой. Если бы Гарри осознавал хоть что-то, он понял бы, что белокурой «подружке» потребовалось на все про все несколько минут. Сам гриффиндорец продержался дольше с большим трудом, сдерживая себя на грани. Но и он вскоре достиг небес. Увидел ясное солнце бесконечного удовольствия и полноты сущего. А затем вернулся в темную спальню на влажное тело своей «блондинки». Постепенно сознание возвращалось. Гарри приоткрыл глаза, и обнаружил, что Малфой с ухмылкой изучает его.

— Драко, все в порядке?

Тот быстро стер с лица усмешку и серьезно ответил:

— Да, все очень хорошо.

Гарри ласково улыбнулся и поцеловал его. Потом лег рядом.

— Ноги затекли, — произнес Малфой озабоченно, выпрямляя колени и потягиваясь.

— Прости, — ответил гриффиндорец виновато. Он лежал на боку, подперев щеку ладонью, и смотрел на Малфоя. Какое-то время они оба молчали.

— То, чем мы сейчас занимались… — медленно начал юноша, разбивая тишину, — это нормально? Все это делают?

Гарри вздохнул. Постепенно эйфория отпускала, и гриффиндорская честь, совесть и воля возвращались в свои владения. Изо всех сил отгоняя сомнения и угрызения, он сел, поднял с пола одеяло.

— Ну… — протянул честный гриффиндорец, заботливо укрывая «подружку», — я не знаю… Думаю, что это делают все взрослые люди… Точнее это обычно делают друг с другом женщины и мужчины. Но бывает и так, как у нас получилось…

— А зачем люди этим занимаются? Когда я жил в больнице, я ничего такого не делал, — поинтересовался Малфой, подтягивая одеяло к подбородку.

— Ну, в основном затем… — осторожно подбирая слова, произнес Гарри, — чтобы на свет появлялись новые люди.

— О! Это как? — Малфой поднял брови, удивленно глядя на него. Гарри снова вздохнул:

— Ну… Яйцеклетка встречается со сперматозоидом… Господи! — Юноша безнадежно махнул рукой, — Забудь! В нашем с тобой случае целью было просто… сделать друг другу приятное, стать ближе. И показать, что мы нравимся друг другу… Больше, чем друзья…

— Но когда мы пили шампанское, ты сказал…

— Да, я сказал, что ты болен и я не могу любить тебя.

Малфой растерянно кивнул. Гарри нащупал под одеялом его руку и сжал.

— В общем, я соврал. Ты мне нравишься больше… гораздо больше, чем друг, Драко.

— Ты тоже нравишься мне, больше, чем друг, даже больше чем мой чемодан и мои ботинки. И я хочу еще раз сделать то, что мы делали, чтобы показать тебе это, — сказал Малфой и прижал ладонь Гарри к своему уже твердому члену. Гриффиндорец открыл было рот, но любовник уверенно притянул его к себе и начал покрывать поцелуями щеки, губы, подбородок.

Через несколько часов оба юноши, опустошенные и измотанные, наконец уснули.

Глава 8. Мое лекарство.

Глава 8. Мое лекарство.


Новый день выдался необыкновенно ветреным. На горизонте собирались облака. Ласковое солнце еще грело гостей, решивших позавтракать под открытым небом. Но в желтеющих листьях деревьев, в порывах холодного ветра уже чувствовалось приближение осени.

Гарри с «подружкой» сидели за столом у веранды. Гриффиндорец задумчиво размазывал по тарелке куски омлета и искоса поглядывал на «блондинку». Малфой, застыв с вилкой в руке, наблюдал за воздушным змеем, запущенным близнецами. Белокурый юноша казался бледнее и тоньше в черном шелковом платье. Во всем его облике сквозила непривычная небрежность. Волосы, еще утром аккуратно уложенные, растрепал ветер. Кофта, одолженная Гермионой, съехала с плеча. Гарри смотрел на Драко, на его высокие скулы, напряженную шею, острый нос, и думал, что очень трудно определить словами чувства, которые он испытывал к Малфою. Нечто неуловимое, легкое, как запах осени, витало в воздухе.

— Гарри, я пойду в нашу комнату, переоденусь, — сказал Малфой, вставая, — мне холодно.

— Да, конечно, Дани, иди, — улыбнулся Гарри ласково. Он проводил обеспокоенным взглядом белокурую «подружку», думая, что, должно быть, ей и в самом деле холодно в легком платье. Потом вздохнул поглубже, и посмотрел туда, где высоко в голубом небе все еще парил желтый змей.

Прошло примерно полчаса. Домовые эльфы убрали тарелки . Принесли чай. А Малфой до сих пор не вернулся. Гарри постоянно оглядывался на главную лестницу, ведущую в дом. Наконец, он не выдержал и пошел искать свою «блондинку». Молодой человек поднялся в дом, прошел через большую гостиную. Там не было ни души. Быстро миновав несколько ступенек, он вдруг услышал голоса, доносившиеся из коридора, ведущего к гостевым спальням. Гарри замер.

— … слишком хорошо думала о тебе, Малфой! Боюсь, тебе это польстит, но я считала, что ты задумал нечто ужасное. Коварный план убийства Гарри Поттера, например. Была еще мысль о многосущном зелье. Ну, то есть ты — на самом деле не ты, а какой-нибудь коварный последователь почившего Волдеморта. Но теперь я поняла, в чем дело! Когда увидела твой маленький секрет! Я не поверила своим глазам.

Когда Джинни замолчала, Гарри уже было собрался выйти и защитить «подружку» от зарвавшейся девушки, но тут до его ушей долетел второй голос.

— Уизли! Как ты посмела рыться в моем чемодане! Разве тебя не учили, что означает понятие «частная собственность». Хотя постой, у тебя же таковой просто не было, — говорил Малфой зло.

Гарри сделал шаг назад. Сердце часто забилось. «Не может быть!» — пронеслось в голове.

— Ах, ты намекаешь на нашу бедность, Малфой? Только в твоем положении не стоит об этом говорить. Вся твоя собственность — это чемодан, да жалкие пожитки, в него засунутые. О! А еще великая тайна, так?

— Думаю, ты будешь теперь до старости вспоминать, как копалась в моих вещах. Только мне, похоже, придется их сжечь.

Гарри развернулся и тихо спустился в гостиную. Затем вышел на улицу. Сев за столик, он попытался придти в себя, проанализировать услышанное. Стараясь побороть подбиравшийся страх, он мысленно произнес:

«Не стоит так сразу обвинять Малфоя во лжи. Может быть, он вспомнил только сегодня. Просто не успел еще мне рассказать. Пошел в комнату собраться с духом, а тут Джинни его подкараулила… Тем более она, судя по всему, каким-то образом залезла в его чемоданчик. Не очень-то красивый поступок. В любом случае, ничего страшного она, видимо, не нашла. Сейчас Малфой вернется, и все мне расскажет».

Спустя несколько минут, переодевшийся Малфой появился на веранде и заспешил к Гарри. Подойдя, устроился на своем стуле, расправляя плотную длинную юбку.

— Почему тебя так долго не было, Дани? Ничего не случилось? — Как бы между прочим поинтересовался Гарри. Он почти уже слышал откровенные слова слизеринца, но тот лишь пожал плечами:

— Нет. Все в порядке. Я переодевалась. Ты волновался?

Молодой человек кивнул, про себя решая, что Малфой не будет ничего рассказывать прилюдно. Надо попытаться позже, когда они останутся наедине. Мысль о намеренном обмане казалась чересчур болезненной.

После обеда поднялся сильный ветер. Куст жасмина гнуло к земле. По траве носило белые салфетки, слетевшие со столиков. Небо заволокло тучами. Невилл предложил переместиться в гостиную. Гости согласились. А Гарри Поттер, с завтрака сочинявший, как бы заманить Малфоя в спальню, извинился и объяснил, что им с Дани надо отлучиться ненадолго. Гермиона на это удивленно подняла брови. Рон искал взглядом Джорджа и ничего не слышал. Так что Гриффиндорец взял за руку Дани, и они поднялись наверх.

— Почему мы ушли? — спросил Малфой в комнате. Он сидел на кровати, сложив руки на коленях, и внимательно наблюдал за передвижениями Гарри. Тот скрылся в ванной, потом вернулся, и, остановившись около прикроватного пуфика, сложил руки на груди и озабоченно спросил:

— Драко, мне показалось, что ты очень бледный. С тобой все нормально?

— Да, Гарри, — удивленно ответил Малфой. Гриффиндорец нахмурился, но надежда все еще не оставляла его.

— Ты уверен? Выглядишь не очень хорошо… — сказал он, немного помедлив.

— Тебе не нравится, как я одет? — развел руками Малфой.

— Нет. Дело не в одежде. Может быть, кто-то из гостей плохо с тобой обращается? Обижает тебя? — гриффиндорец из последних сил выдумывал оправдания для своего подопечного, но уже чувствовал, как терпение покидает его.

— Ты такие странные вещи у меня спрашиваешь, Гарри. Разве кто-то из гостей должен меня обижать? — Малфой смотрел честными, широко распахнутыми глазами, и в этот момент Мальчик-Который-До-Сих-Пор-Сомневался не выдержал:

— Да. Вот сегодня слышал ваш разговор с Джинни Уизли. Она была настроена довольно агрессивно в отношении тебя.

— Ах, это! Я не стал обращать внимание на ее слова, — растерянно пожал плечами слизеринец.

— А мне показалось, что ты стал, и даже ответил ей, Малфой, — медленно произнес Гарри.

— Тебе показалось, Поттер, — ответил бывший враг, и тут же застыл, вцепившись пальцами в юбку.

— Разве можно называть людей по фамилии, Драко? — собравшись с силами, выдавил Гарри.

— Нельзя, но тебя так иногда называют, вот я и решил, что в этом нет ничего страшного, — быстро сказал Малфой.

В эту секунду в голове Гарри Поттера все сложилось в большую стройную схему. Ухмылки, странные фразы. Все. Малфой разыгрывал его.

— И давно ты меня дурачишь, Малфой? — спросил он. Голос звучал удивительно спокойно.

— Нет. Мне стало лучше только сегодня утром. Я как раз собирался рассказать тебе…

«С самого начала», — решил герой волшебного мира, — «он обманывал меня с самого начала». Тут Гарри не смог справиться с собой и отшатнулся, будто между ними вдруг возникла стена.

— Да в чем дело-то? Считай, секс с тобой излечил меня, слава Мерлину! — нервно засмеялся Малфой. Но, в недоумении качая головой, гриффиндорец продолжал:

— Зачем ты обманывал меня?! А я, дурак, искренне верил, что тебе плохо, и я могу помочь… О! Наверное, ты здорово развлекся! — почти орал Гарри. — «Подстриги мне ногти, Гарри»! «Помой мне голову»! «Не называй меня по фамилии»! Только такой идиот, как я, мог решить, что слизеринский хорек изменился…. «Обманывать нехорошо»! Ха! Нет, Джинни с самого начала мне говорила, что ты разыгрываешь спектакль, а я ей не верил!

— Ах, мой маленький гриффиндорский горшочек! (вольный перевод слова Potty. авт.) — заговорил Малфой, — Святая Уизли предупреждала, а плохой, плохой Драко обманул тебя! Так накажи меня, выгони вон, — голос его сорвался на крик, — да, я вспомнил! Не все! Кое-что! Но я стал прежним! И теперь ты можешь смело презирать меня по-старому! Ведь твоя ненависть — слишком большая честь для меня, драгоценный Поттер! Правильно?!

Гарри с изумлением посмотрел на бледное лицо Малфоя.

— Но это ты ненавидел меня… завидовал мне… — неожиданно тихо сказал он.

— Глупенький горшочек! — слизеринец театрально закатил глаза, — какая драма! Гадкий Малфой ненавидит и завидует идеальному Мальчику-Который-Выжил. Ну, конечно же! Как иначе?

Гарри взглянул в глаза слизеринскому хорьку и не смог справиться с внезапно накатившим горьким разочарованием. Малфой сощурился, воскликнул:

— Я гляжу, тебе больше по вкусу беспомощные инвалиды! Только не возьму в толк — почему… Но ничего, я не отчаиваюсь. Где мне понять тонкую душу героя!

гриффиндорец не мог придти в себя. Чувствовал, как внутри все сжимается от гнева и растерянности. Волнами накатывали обида, отчаяние, стыд.

— Что — брезгуешь? — истерично расхохотался Малфой, глядя на него снизу вверх, а Гарри стоял над ним, не в состоянии понять себя. Его сердце разрывали мучительные сомнения. Тело все еще помнило горячие ласки «подружки», его стоны, боль, возбуждение, его самого. Он никогда в жизни не испытывал такой тяги к кому-то, такой страсти, никогда не чувствовал, чтобы кто-то отдавался ему с таким безумным, безрассудным, отчаянным наслаждением.

— Перестань на меня пялиться, Поттер, — сказал Малфой.

— Сейчас, сейчас я перестану. Навсегда. Но хочу добавить напоследок. Надеюсь, каким бы не был твой план — он провалился в очередной раз, — Гарри снова кричал, — хотя ты получил удовольствие, кривляясь передо мной. Я даже не хочу слышать, зачем было устраивать такой сложный спектакль. Хотя, погоди, кому нравится больница?! Может, ты хотел пошиковать за мой счет. Что ж, мне не жалко денег, мне просто стало жалко тебя, но Малфоям неведомо чувство сострадания!

— Отлично! — Малфой вскочил с кровати, — тогда я возвращаюсь в Святого Мунго!

— О! Да ты вспомнил название больницы! Какой прогресс!

— И ты больше никогда меня не увидишь!

— Ты действительно меня напугал, но я справлюсь, мне не привыкать! Убирайся!

— Ненавижу тебя, Поттер! — бросил Малфой и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.

Гарри остался один. Он тяжело дышал. Руки дрожали. Не в силах пока осознать происшедшее, гриффиндорец опустился на покрывало. Он закрыл лицо руками, и внезапно жалость к себе захватила его. Всю жизнь Поттер хотел всего лишь быть любимым. Самая малость. И старался не унывать. Стойкий мальчик. Но ради чего?

Гарри встал, подошел к окну. И ощутил прилив страха. Он услышал пронзительный вопль Малфоя, приглушенный стенами, но довольно громкий. «Снова представление», — раздраженно подумал молодой человек, стараясь подавить внезапное беспокойство. Он больше не хотел остаться в дураках. Но крик не прекращался. Через секунду в спальню влетела Гермиона.

— Гарри, быстро, где лекарство Драко! — выпалила она, бросаясь к нему.

— Герми… Оно в чемодане!

— Где чемодан!?

— Кажется под кроватью, и… разве Малфой не взял его с собой?

Проигнорировав вопрос друга, девушка упала на колени, вытащила оранжевый саквояж, распахнула крышку и воскликнула:

— В пузырьке ничего не осталось!

— Э… — только и успел произнести Гарри, когда подруга схватила гриффиндорца за руку.

— Бежим, Драко очень плохо, Невилл ударил его, а потом еще тряс за плечи. У Малфоя приступ. Тебе надо успокоить его, пока не приедут санитары.

Не чуя под собой ног, Гермиона и Гарри миновали коридор и лестницу. В гостиной царила тишина, не считая надсадного крика Малфоя. Тот лежал на ковре, над ним в растерянности стоял Невилл. Остальные застыли, потрясенные, там, где их застало случившееся.

— Отойди, — гриффиндорец оттолкнул его, упал на колени рядом с белым до синевы юношей. Того били судороги, глаза закатились. Гарри схватил его лицо обеими руками.

— Малфой… Драко! Это я! Это я! Все нормально! — шептал сбивчиво. Ему даже показалось, будто Малфою стало лучше, когда сзади раздался спокойный голос:

— Позвольте, мистер Поттер!

Доктор Прит отстранил Гарри, наклонился, ловко приподнял голову пациента, придерживая за затылок, влил в рот фиолетовую жидкость. Слизеринец тут же обмяк и, закрыв глаза, замолчал. Словно уснул. Из-за спины врача выступили санитары. Легко подхватили Малфоя под руки и покинули гостиную. Тут Гарри опомнился.

— Что происходит? — воскликнул он, вскакивая на ноги.

— Мистер Поттер, — Прит грустно покачал головой, — я не могу винить вас за халатность. Вы не имеете отношения к медицине. Но боюсь, каникулы мистера Малфоя закончились. Ему необходимо лечение, наблюдение опытных докторов. У вас же нет времени на это, Гарри, простите за фамильярность. Полагаю — вы не давали ему зелье, как я просил?

— Нет… Но доктор, — произнес гриффиндорец взволнованно, — оказалось — Малфой разыгрывал меня.

— Что? — врач удивленно поднял седые брови, — что вы имеете в виду?

— Он все вспомнил, ну или всегда помнил, — сказал Гарри уверенно.

— Почему вы так решили?

— Он сам мне сказал об этом, да и потом я разговаривал с ним...

— О! Я надеялся на это! Спасибо вам! — неожиданно улыбнулся Лактус Прит, — но, к сожалению, возвращение воспоминаний не делает мистера Малфоя здоровым.

— Он обманывает вас! Он здоров, — запротестовал Гарри, уже осознавая глупость своего заявления.

— Нет! Исключено! После войны мы проверяли вновь поступивших пациентов способами, абсолютно точными. Ошибка в таком деле не допустима. Не знаю, что сказал или сделал мистер Малфой, но, похоже, вы погорячились с выводами. Перемудрили. Видите подвох там, где его нет, дорогой Гарри. Я надеялся на благотворное влияние вашего общества на Драко. Произошло долгожданное чудо. Благодаря вам проще будет вернуть навыки мистеру Малфою. Ну а теперь, — доктор оглядел присутствующих с грустной улыбкой, — всего доброго.

Прит поклонился и аппарировал вслед за санитарами.

После его исчезновения в гостиной воцарилась тишина. Присутствующие смотрели друг на друга и молчали. Первым заговорил Гарри:

— Невилл, зачем ты ударил Малфоя?

Невилл поднял глаза.

— Прости, он оскорбил моих родителей. Я не знал, что Малфой болен.

— Ясно, — Гарри оглядел собравшихся, — ну а кто вызвал санитаров?

— Я, — сидевшая в кресле Джинни подняла руку.

— Ну, наверное, ты счастлива, — покачал головой гриффиндорец.

— Знаешь, — встал на ее защиту Джордж, — ты поступил не очень-то красиво, по правде говоря.

— Притащил сюда Малфоя, выдал его за свою девушку, — добавил Фред.

— Да, — вставил Невилл робко, — ведь ты не предупредил, что с Малфоем может случиться такое.

— Это просто безответственно, Гарри! — воскликнула Гермиона расстроено, — зачем ты вообще позволил ему остаться у тебя? Я же предупреждала! Драко — не игрушка, за ним надо было очень хорошо следить! А ты! О чем ты только думал!

— Вот-вот! — буркнул Рон с дивана, — Малфой — скотина и сволочь. Это известно всем!

— Правильно! — кивнул Дин Томас, — тот еще придурок!

— Как можно было забыть о зелье? — сокрушалась подруга, — Гарри, ты даже не проверил, осталось ли оно!

— Ты обманул Невилла, испортил свадьбу, никого не поставил в известность о присутствии на празднике человека, нам неприятного. Но это еще полбеды. В итоге Малфой, естественно, подложил тебе свинью. Если бы ты слышал, что он тут наговорил. Всем досталось. Отличное завершение торжества! — Джинни поднялась из кресла.

— Точно! — Рон и его младшая сестра гневно переглянулись, — я говорил, что это плохо кончится!

— Как обычно! Тебе плевать на чужое мнение!

Гарри молча выслушал друзей. Затем, набрав в легкие побольше воздуха, в который раз за день заорал:

— Вот как? Значит я, по-вашему, поступил плохо? Всех обманул! А вы меня осуждаете! Но! Хотелось бы мне узнать, с какой стати? Почему я всегда старался понять вас, всегда делал все, чтобы не напрягать вас! А вы принимали мою заботу как должное! Хорошо, пусть это нормально — помогать близким людям, поддерживать их! Но ради бога, почему, когда единственный раз, я позволил себе сделать что-то, пусть не очень «красивое», но для себя, потому что мне так хотелось, вы сделали тухлые лица, и отругали меня. Как ребенка! Да знаете, почему я притащил Малфоя сюда? Знаете? — сверкая глазами, вопрошал герой, — да потому, что он мне понравился, мне было с ним хорошо. Я о нем заботился! А переодел его из-за тебя, Невилл, так как ты не позволил бы мне в противном случае приехать с ним! Я знаю — я был идиотом, Малфой обманул меня. Но, никаких ужасных планов он не строил, как ты мне внушала, Джинни! Вот так! Я все сказал! А теперь оставьте меня в покое! Вы все!

С этими словами Гарри круто развернулся и широкими шагами покинул гостиную.

Глава 9. Я последую за ним.

Глава 9. Я последую за ним.


Влетев в спальню, Гарри двинул ногой пуфик, сел на кровать. Пальцы непроизвольно сжимались в кулаки. Хотелось все бросить, оказаться где-нибудь подальше отсюда. Он думал, что мог бы просто выйти на улицу, сесть в Ночной рыцарь, и поехать, куда глаза глядят.

В большое окно светило бледное солнце, проглядывавшее сквозь облака, лоскуты безмятежного светло-голубого неба мелькали между ветками дуба, чуть касавшимися стекла. «Ну, как так можно», — про себя ворчливо вопрошал упрямый гриффиндорец, в который раз вспоминая сцену в холле и расстроено вздыхая. Как обычно, гнев скоро начал отпускать. И вот Гарри уже переполняет чувство вины. Он сидел на кровати, сложив руки на коленях, смотрел в окно и думал: «Я не должен был так себя вести. Ну, в самом деле, за что я так разозлился на них? Сам же во всем виноват».

Гарри потер лоб. Да, он все испортил. Ради бога, неужели нельзя было просто поговорить с Малфоем? Скорее всего, тот в итоге рассказал бы о причине своего странного спектакля. И почему Гарри решил, что слизеринец обманывал его с самого начала? Сейчас, прокручивая в голове отдельные фразы, сказанные Малфоем, Гарри не понимал, на основании чего сделал такой вывод. Вполне вероятно, память возвращалась к юноше постепенно, эпизодами, в определенные моменты. И еще, не следовало слушать Джинни. Конечно, она хотела как лучше, но ни в коем случае не подходила на роль беспристрастного судьи. Сам того не желая, Гарри отнесся к Малфою предвзято, даже не подумав о том, что перед ним не вполне здоровый человек. Да, в школьные годы слизеринский хорек не отличался приветливостью, увлекался темными искусствами, но он достаточно заплатил за прежние проступки. И если Гарри дал больному Малфою еще один шанс, то надо было дать шанс и здоровому. Молодой человек посмотрел на подушку. Еще вчера ее обнимал Драко. Гарри вздохнул печально. Разве все эти дни Малфой был таким уж невыносимым? Гриффиндорец опустил глаза, и тут увидел кожаный чемодан. Тот самый, с которым не расставался слизеринец. Крышка была откинута, пустой пузырек валялся рядом. Так все оставила Гермиона. При мысли о подруге неприятно сжалось сердце. Поттер поднял саквояж и поставил на кровать. «Почему Малфой не забрал вещи с собой?», — удивился Мальчик-Который-Должен-До-Всего-Докопаться, — «может, хотел, чтобы я порылся в них и нашел что-то важное? Или не думал уходить насовсем. Был уверен, что я его остановлю?» — подумал Гарри с горечью, — «правда он мог просто забыть о чемодане… Мог или нет?» Остановившись на первом варианте, любопытный гриффиндорец уставился на раскрытый перед ним чемодан. Сверху лежала одежда Малфоя: брюки, свитер. Гарри отложил их в сторону, и обнаружил альбом, а рядом коробку с карандашами. С внезапной грустью вспомнил, как они с Драко рисовали Гермиону. Вытащил и бросил альбом на кровать. Дальше в кожаном футляре лежали зеркало и маленькая расческа. Гарри улыбнулся. Отодвинув их в сторону, обнаружил пару нижнего белья. И тут заметил на самом дне черную папку. Немного помедлив, он бережно взял ее в руки и открыл. С первой страницы «Ежедневного пророка» на Гарри смотрело его собственное улыбающееся лицо. Большие очки, зеленые глаза, черные волосы. Он удивленно перевернул лист. И снова вырезка из журнала, на этот раз «Ведьмополитена». Статья написана раньше, чем предыдущая, из «Ежедневного пророка». Тут Гарри на фоне дома, в котором живет.

Гриффиндорец переворачивал лежавшие в папке листы и на каждом видел себя. Словно его жизнь в обратном порядке проходила перед ним. Вот Гарри на метле, вот — со знаменитым ловцом «Пушек Педл», вот — у ворот Хогвартса. Самой последней лежала вырезка из «Ежедневного пророка». Первая заметка перед Тремудрым турниром. Статья Риты Скитер о подростковой трагедии Мальчика-Который-Выжил. И его собственная физиономия, смущенно ухмылявшаяся в объектив. Герой волшебного мира в изумлении глядел на разложенные на покрывале вырезки и колдографии. Везде, на каждой был он, Гарри Поттер собственной персоной. «В личной секретной папке Драко Малфоя… » — подумал гриффиндорец растерянно. И что больше всего поражало, так это наличие колдографий, относящихся к четвертому году обучения в Школе Чародейства и Волшебства. «Одно из двух, — раздумывал Гарри озадаченно, — либо Малфой где-то достал их потом, либо хранил с четвертого курса. И то, и другое странно! Зачем ему это?» Гарри задумчиво перекладывал содержимое папки. Он пытался придумать серьезную причину, заставившую бывшего врага коллекционировать вырезки из периодических изданий с изображением ненавистного Гарри Поттера. «Он влюблен в меня был, что ли?», — с усмешкой подумал гриффиндорец. И неожиданно мысль эта не показалась ему такой уж абсурдной. В новом свете предстали события школьной жизни. Тогда Малфой словно преследовал его, изобретал новые способы привлечь к себе внимание, издевался над теми, кого любил и уважал Гарри.

«Неужели, правда? Как там сказала Гермиона: я — самое сильное и яркое воспоминание Драко? Но если так, то все, чего он хотел — быть со мной?» — Он помотал головой, — «Нет, не может быть, или может?»

Погруженный в свои мысли, Гарри сложил бумаги в папку. Убрав вещи в чемодан, собрался и спустился в холл. Его друзья и приятели все еще сидели там. Они встретили его виноватыми взглядами.

— Гарри! — воскликнула Гермиона, когда он спускался по лестнице, — с тобой все в порядке?

— Да, Герми, — ответил Поттер, неуверенно улыбнувшись девушке.

— Прости меня! — сказала она, расстроено вздыхая, — я могла бы промолчать, ведь сама….

— Да ладно! — Гарри махнул рукой, — ребята, извините, что испортил вам праздник!

— Что ты, Гарри, это ты нас извини, — ответил нестройный хор голосов.

— Я аппарирую домой. Невилл, Парвати, всего хорошего, — улыбнулся гриффиндорец молодоженам.

— Это все из-за меня, — пробормотал Невилл, краснея.

— Ну, что было, то прошло, — пожал плечами Гарри, — всем пока!

— Пока, Гарри! — отозвались друзья. Кивнув, наследник Гриффиндора покинул холл. Оказавшись на лужайке, где еще стояли столики, и ветер носил по траве салфетки, Гарри в последний раз взглянул на дом Лонгботтомов и аппарировал.


Когда воскресным утром Гарри Поттер открыл глаза, он услышал шум дождя. Нацепив очки, парень посмотрел на текущие по оконному стеклу струи и подумал, что сегодня седьмой день с тех пор, как он вернулся домой со свадьбы Невилла и Парвати. Затем гриффиндорец взглянул на устало прикрывшую глаза сову. «Доброе утро, Хедвиг», — улыбнулся он ей. Сова ухнула, словно отвечая: «Доброе утро, Гарри». Затем, привычно отметив, как велика кровать для него одного, молодой человек встал и отправился в ванну.

Он умылся, даже не пытаясь прогнать воспоминание. Дело в том, что Гарри в который раз за шесть дней увидел, будто наяву, Малфоя, поливавшего теплой водой замерзшие ступни. Почистив зубы, Гарри вышел в гостиную. Дождь все стучал по подоконнику, бесконечный и печальный. Когда молодой человек доставал из корзины пироги, ему казалось — он слышит голос Драко: «Гарри, я не уверен, что это можно есть. Это не похоже на картофельное пюре, куриные котлеты, и это точно не редис…».

Накрыв на стол, гриффиндорец сел и уныло уставился на стакан с тыквенным соком. Прошла неделя. Очень трудная неделя. Каждое утро, открыв глаза, Гарри чувствовал, как пусто в его доме. Завтракая, он представлял, как бы Малфою понравились блюда. Слыша песни, Гарри вспоминал песню Малфоя, его голос.

окончание в комментах