кацудон для iris M

[DeUmbridge]

Айрис, дорогой друг! Я обещала тебе подарить в подарок фичок по кацудону, ну и вот. Мужик сказал, мужик сделал. Дарю даже два))

Юри/Виктор. Насколько Юри застенчив в днём, настолько же он раскрепощен ночью
«Какие демоны живут в твоей милой голове?»
Некоторых Витя уже видел, а другие еще прячутся, и ему страшно и любопытно, какие они.
Он едва успевает выключить свет, когда слышит, как хлопает дверь. Занавеска колышется от сквозняка, наполняя комнату запахами питерской весны через приоткрытое окно. Витя откидывается на подушку, закрывает глаза и с улыбкой ждет, когда Юри войдет в спальню.
Вот ботинки аккуратно скользят в стойку для обуви, шаги, потом шум воды. А еще песня, Юри тихо напевает что-то себе под нос, сначала Вите кажется, что он поет по-японски, но затем он разбирает: «… выходила на берег Катюша».
Его разбирает смех, и Витя зажимает рот рукой, стараясь запихать его подальше. Все-таки он изображает спящего.
И едва-едва успевает убрать ладонь от лица, когда входит Юри.
— Витя, ты спишь? — шепотом зовет тот. Витя не отзывается, игра есть игра. Какие демоны заглянут к нему сегодня. От любопытства и предвкушения его бросает то в жар, то в холод, охватывает дрожь, но он по-прежнему не двигается и старается дышать глубоко и спокойно. Кто бы знал, как это трудно, когда у тебя стоит!
Юри несколько секунд не двигается, Витя слышит его дыхание и больше ничего. Потом шорох снимаемой одежды, снова шлепанье босых ног по паркету, стук — очки опустились на прикроватный столик, и в следующий миг Юри наваливается на него всем телом.
Витя вздрагивает, но глаза не открывает.
Дыхание обжигает его шею, кожи касается влажный язык, потом губы. Несколько коротких поцелуев от уха до ключицы, потом Юри прихватывает кожу губами так, что немного больно, но боль вызывает вспышку желания. Витя с трудом удерживается, чтобы не развести колени пошире и не потереться бедрами.
Юри целует его плечи и затем отстраняется, но только на секунду, и прикусывает соски, сначала один, потом другой. Он дышит тяжело и жарко, поглаживает ладонями ягодицы, торопливо скользит ниже, по животу, к паху.
Пальцы стискивают бедра, разводят их и приподнимают. Витя стонет, как будто сквозь сон.
— Боги, прости… но я не могу... остановиться, — бормочет Юри свои японские извинения, которые Витя уже выучил наизусть.
Он затыкается, приникая ртом к дырке, разводит ягодицы и трахает его языком так, что поджимаются яйца, и Витя стонет, позабыв, что изображает спящего.
— Я тебя разбудил! Я скотина… — Юри отрывается от его зада, на что Вите хочется отвесить ему оплеуху. Роняет что-то на пол, хлопает дверцей прикроватной тумбочки.
Когда влажные от смазки пальцы надавливают и толкаются в него, Витя прикусывает губу, знает, что Юри не видит. Еще немного, и он нырнет с головой, забудется. Как же он хочет этого. Как же он любит.
— Прости, — последний раз выдыхает Юри, и его член скользит внутрь, до упора, сразу.
Юри не особенно церемонится, когда его накрывает. Когда демоны выходят наружу.
Он закидывает ноги Вити на плечи и начинает двигаться, трахать его, глядя прямо ему в лицо. И Витя открывает глаза.
— Не извиняйся, ты меня не разбудил… — прерываясь на каждом слове, выговаривает он, — я и не думал спать.
— Подлец, — мучительно ухмыляется Юри.
Витя стискивает его, стонет уже громко и рвано. Пытается рассмотреть его лицо в темноте комнаты, когда луч фар из окна падает на кровать. Он как будто пьяный, как будто обкурился, хотя эффект был куда слабее в тот единственный раз, когда он пробовал.
Юри уже не остановить, но Витя и не хочет. Он просто плывет навстречу водовороту, расслабляется, отдается резким, почти грубым толчкам.
— Прости, я сейчас…
— Заткнись!
И воронка смыкается над головой. Он кричит, сжимая свой член в кулаке, и кончает, кажется, вечность.

Юри лежит рядом, темная челка свесилась на лоб, закрывает один глаз. Он пытается сдуть ее, но Витя убирает, легко коснувшись пальцами, и целует его в губы. Наконец-то.
— Теперь давай спать, мой дикий поросенок, — смеется Витя. Юри хмыкает слегка обиженно.
— А ты… хватит уже меня разыгрывать.
Витя обнимает его, притягивает, стискивает руками и ногами.
— Да брось! Тебе ведь нравится.
И он безусловно прав, как всегда. Игры нравятся им обоим, а демонов иногда надо выгуливать.

Виктури. У Юри sizekink и превосходная выносливость. Не слезать с Виктора часами. "Вау! Ты меня совсем заездил!"
Прохладный воздух ласкал влажное от пота лицо, волосы щекотали шею и щеки. Юри вскинул руки и закружился, выгибаясь. Глаза закрылись сами собой, он погрузился в темноту, в движение, наслаждаясь напряжением в каждой мышце, скоростью и танцем. Сердце билось сильно и ровно, щеки горели.
Заканчивая программу, Юри упал на одно колено и уронил голову на руки. Дыхание слегка сбилось, все тело словно вибрировало. От наслаждения и возбуждения покалывало пальцы. Юри поднялся, вытирая лоб тыльной стороной ладони.
— Ну как?! — крикнул он. Губы сами расползались в улыбку, когда он видел Виктора, который стоял у бортика и смотрел на него. Щеки вспыхнули сильнее, Юри казалось, что он светится, как лампочка.
— В этот раз на тройку! — нахмурился Виктор и тут же рассмеялся. — Шутка! Пятерка тебе! Иди сюда.
Юри уже усвоил про тройки и пятерки и понесся к трибунам. Виктор едва не упал, когда он бросился ему на шею. На стадионе никого не было, даже свет уже приглушили, по-хорошему давно пора было уходить, просто тренировка слегка затянулась.
— Извини, — пробормотал Юри. Голова слегка кружилась, во рту пересохло, напряжение не отпускало, как обычно бывало после проката. Он прижался сухими губами к губам Виктора, целуя его сначала быстро и торопливо, а потом глубже, толкаясь языком между зубами, лаская его язык, прижимаясь бедрами.
Виктор не останавливал. И уже ничему не удивлялся. По крайней мере, Юри надеялся на это.
Ладони скользнули между лопаток, по позвонкам — каждое прикосновение отдавалось пульсацией внизу живота, — на поясницу.
— Так, стоп, — прервал его Виктор и легонько приподнял, отрывая от пола. — Как бы то ни было, а надо уходить, мы и так остались последние. Пошли домой, поросеночек.
Юри расцепил руки и немного обиженно вздохнул. Ему нужно сейчас, немедленно, он уже чувствовал бедрами, как затвердел член Виктора, и от одной мысли, какой он огромный и твердый, Юри хотелось застонать.
Забавно, что Виктор сначала боялся сделать ему больно. Юри считал это самой большой глупостью на свете.

Они спустились в раздевалку, Юри начал быстро расшнуровывать коньки. Мышцы горели, он потер голени и стянул через голову водолазку.
— Душ? — Виктор сел рядом на скамейку, коснулся пальцами его щеки, и Юри поймал их губами, прикрывая глаза.
— Да… да, я быстро, — пробормотал он и снова тронул языком указательный палец, втягивая его в рот.
— Давай уже.
Лицо было так близко, что Юри не мог просто раздеться и пойти мыться. Он подался вперед, снова обнял Виктора, покрывая поцелуями щеки, нос, губы, не в силах остановиться, приподнялся и устроился у него на коленях, широко расставив ноги.
— Эй! Какой ты нетерпеливый все-таки! — возмутился Виктор, но вместо того, чтобы остановить, сильно прижал его к себе. Их бедра соприкоснулись, Юри снова почувствовал его возбуждение и застонал, пытаясь потереться.
— Тише, тише. Душ! Ты еще успеешь меня замучить, — с улыбкой прошептал Виктор.
И он не соврал. Смущенный, Юри отстранился. Большая часть вины за позднее бодрствование лежала на нем, хотя не то чтобы Виктор возражал.
Юри встал, стянул штаны и подхватил полотенце.
В душевой его сразу окатило сыростью и холодом, после жаркой тренировки прохлада показалась приятной. Он быстро спрятался в кабинку и включил воду, подставляя под колючие струи лицо, грудь, руки. Юри надеялся, что вода немного остудит его, даст фору, чтобы добраться до дома.
Под веками вспыхнула картинка: Виктор лежит на кровати, а он сам — сидит верхом спиной к нему. Двигается быстро и до упора — не надо никаких прелюдий, никакой подготовки. Постепенно его заполняет до отказа острым мучительным наслаждением, толчок за толчком. Потому что Виктор такой огромный, что кажется, он касается каждой точки его тела.
Юри всхлипнул, провел ладонью по животу.
— А ну-ка стоп, — губы коснулись его уха, сильные пальцы перехватили запястье.
— Черт-черт-черт, — Юри откинул голову и уткнулся затылком Виктору в плечо. — Ну зачем?
— Не ворчи, — Виктор провел языком по мочке, прихватил ее, обдавая жаром дыхания. Юри не нашелся, что ответить, он честно собирался, пусть в голове гудело и все тело ныло от возбуждения, но в следующий миг Виктор надавил ему на плечо одной рукой, так что пришлось нагнуться, а второй — направил головку между ягодиц.
Юри застонал, упираясь руками в стену. Вода все еще хлестала по спине и пояснице, но каждое прикосновение струй, каждый укол только сильнее заводили.
Несколько секунд, несколько судорожных стонов, и Виктор вошел целиком, как Юри мечтал, толкнулся в него, до боли стискивая плечо, дернул к себе, заставляя сильнее податься назад и шире расставить ноги.
Юри подчинился. Отдался быстрым, лихорадочным движениям. Ему нужно было сейчас, немедленно, еще сильнее и глубже, и чтобы Виктор даже не думал останавливаться. Задавать свои дурацкие вопросы, как поначалу: тебе не больно? Все нормально?
Как будто не понятно?
Но Виктор любил растягивать удовольствие. И скоро, когда Юри уже надо было кончить, когда он не мог уже терпеть, до боли, до крика, он начал просить: «Пожалуйста! Нет, нет, не останавливайся! Ну!»
Все стоны и мольбы остались неуслышанными. Виктор двигался в своем ритме, Юри осталось только стонать и слизывать капли воды, надеясь, что скоро мука закончится. Виктор уж очень любил испытывать его терпение. Ладони скользили по плитке, Юри пытался опереться только одной рукой, а другой подрочить. Виктор снова перехватил его запястье и завел руку за спину.
— Виктор! — заорал Юри.
— Сейчас, — ответил тот. Пришлось поверить. Юри застонал, уже сам едва слыша свои стоны и всхлипы, выгнулся. Тогда наконец Виктор отпустил его пальцы.
Достаточно было пары движений, чтобы кончить. Юри повело так, что он едва не свалился на пол, пока Виктор продолжал двигаться внутри. Голова кружилась, перед глазами все плыло, но его снова и снова перетряхивало, и он кончил еще раз.
Они кончили вместе.

В такси Виктор рассказывал ему план завтрашней тренировки, а Юри задремал, так что слышал только обрывки. А очнулся уже у дома, когда Виктор потрепал его по плечу.
Квартира, в которой они жили, находилась на десятом этаже. Они вошли в лифт, Юри зевнул, прикрыв рот рукой.
— Ну что, сейчас поужинаем и ляжем пораньше, — протянул Виктор. Юри убрал ладонь ото рта и посмотрел на него. Он тут же представил себе, как лежит на животе, член упирается в матрас, а Виктор входит в него одним движением, сначала большая налитая головка, потом ствол. Юри невольно прикусил губу.
— О нет, — возмущение Виктора на этот раз получилось почти неподдельным. — Я знаю этот взгляд! Даже и не думай! Надо выспаться! Хотя бы раз в неделю.
Но Юри его не слушал. И конечно, когда они заперли дверь и включили в прихожей свет, Юри вцепился в его ремень, быстро расстегивая пряжку. Брюки упали к коленям, Юри опустился перед ним, не давая Виктору опомниться.
Тронул пальцами напряженную головку, красную, крупную, провел от уздечки до яиц. В паху заныло, так что Юри сжал себя через ткань джинсов и слизал смазку кончиком языка. Член качнулся, приподнимаясь еще сильнее, и, кажется, стал еще больше. Юра погладил его, и Виктор застонал, прижимая ладонь к его затылку и надавливая, и Юри впустил головку в рот, но только чтобы тут же выпустить. Он поднялся на ноги, несмотря на протестующее: «Ну вот!» — взял Витю за руку и потянул в спальню.
Спать пораньше они не легли. И Юри подозревал, что режим дня у них поменяется еще очень не скоро.