[DeUmbridge]

Закончилась шингеки-санта! Ура! Написалось небольшое ПВП, автор подрочил, надеюсь, и заказчик тоже

Название: Две комнаты
Размер: мини (1501 слово)
Пейринг/Персонажи: Эрвин Смит/Армин Арлерт, Ривай Аккерман/Эрен Йегер
Категория: слэш
Жанр: ПВП, романс
Рейтинг: NC-17
Саммари: Во время новогоднего банкета не все пьют и поют песни, кто-то развлекается иначе.

Армин вытирает ладони о штаны и старательно улыбается в ответ на вопрос Эрена:

— А ты чего не ешь?

— Наелся,— Армин даже смеется, ворошит волосы на затылке, как будто не волнуется, как будто ему так же весело, как и всем. Но на самом деле он думает совсем не о празднике. Наливает себе вина из бутылки, когда Эрен отворачивается, чтобы похлопать капралу, который решил спеть им пошлую бандитскую песню. Капрал поет с серьезным видом, впрочем, как всегда, и, воспользовавшись тем, что все заняты, Армин выскальзывает из гостиной.

Спальня командира вторая по коридору. Армин очень долго ждал сегодняшнего дня, но стучит в дверь не сразу, он вдыхает и выдыхает, снова вытирает мокрые ладони, облизывает губы. Потом ударяет кулаком в дерево.

Стоит сделать это, и внутри все успокаивается. Обратного пути нет. Сердце бьется очень сильно и почти больно, Армин нажимает на ручку и ныряет в пахнущий табаком и свечами полумрак. У кровати еще теплится огонек, Армин замирает на мгновенье, дожидаясь, когда его остановят, но командир лежит в кровати и кажется спит. Он выпил с ними всего по бокалу и ушел, сославшись на усталость. Армин его понимает — им всем надо отдохнуть. А еще Армин понимает, что нельзя терять время, что оно коротко, и можно распрощаться с жизнью каждую секунду, и надо действовать решительно.

Он стягивает через голову рубашку, расстегивает брюки, вещи складывает в кресло и шагает к кровати. Свет свечи падает на лицо командира, гладкое, ясное, словно и не было ничего в прошлом, красивое лицо удивительного человека. Армин мечтает когда-нибудь стать таким, как он.

Кровать тихо скрипит, Армин забирается под одеяло и прижимается к командиру, кладет руку ему на живот. А потом понимает, что глаза командира открыты и тот смотрит прямо на него.

— Армин, я же сказал тебе, что…

— Пожалуйста, замолчите, — выдыхает Армин. Может, это не совсем вежливо, но он же прав, а когда он уверен в своей правоте, ему не стыдно. — Вы говорили, что мне надо забыть тот раз, но я не могу и не хочу, если честно. Давайте не будем играть в прятки.

Командир поднимает руку, словно хочет погладить его по голове, но сжимает пальцы в кулак.

— Армин, не слишком ли много ты разговариваешь…

— Но вы же умный человек, еще скажите, что я не прав, — шепчет Армин, чуть приподнимаясь, чтобы губы были ближе к губам командира. Эрвина. Сейчас как-то глупо думать о званиях.

Эрвин медлит секунду, потом кивает.

— Ладно, ты прав.

Армин не может удержать улыбку, он гладит Эрвина по животу и немного ниже, скользит пальцами по поясу штанов, кончик веревки, которыми они подвязаны сам собой попадается в руку. Армин тянет.

— Эрвин, вы же не должны на мне жениться, — ухмыляется Армин, — но я же вам нравлюсь, так что…

— Не уверен, что это так закончится, — вздыхает Эрвин, — по-моему, ты очень опасный…

— Как и вы, — кивает Армин. Он тянется к его губам, прикасается осторожно, его пальцы ныряют под грубую ткань. Эрвин чуть подается вперед, его язык скользит между зубами, Армин приоткрывает рот и прижимается к нему всем телом, проводя ладонью по твердому члену. Он длинный и крупный, как Армин и думал. И поцелуй получается совсем не таким как в тот раз, когда Эрвин позволил себе расслабиться. Тогда был другой день, и они сами были другими, и Армин не сообразил сразу, что надо делать. Но сейчас он контролирует ситуацию. Холодная голова, горячее сердце — это про него. Хотя у него в ушах немного шумит и сердце бьется теперь пониже пупка, так что хочется погладить там и унять возбуждение, Армин хорошо соображает.

Эрвин кладет руку ему на затылок, язык скользит по небу, по языку, сначала словно осторожничает, но Армин продолжает двигать пальцами под поясом штанов, и скоро вся осторожность исчезает, как не бывало. Эрвин переворачивает его, Армин теперь лежит на спине, разведя колени, и тяжело дышит, глядя ему в лицо. И боится только одного — что Эрвин передумает и все-таки выгонит его сейчас, когда он уже не может остановиться.

— Теперь молчи, — просит Эрвин, хмурясь так, словно все еще считает, что совершает ошибку. Армин проводит по его бровям пальцами, разглаживая складку на переносице, и кивает — конечно, он будет молчать.

И он правда старается.

Но когда Эрвин опускается и начинает целовать его живот, лобок, бедра, когда тянет и поглаживает соски и лижет головку, обводит бережно и аккуратно, сжимает губами, берет глубоко и отпускает, Армин не выдерживает — стон вырывается словно сам собой, словно это вовсе не Армин выдыхает громко и мучительно и снова захлебывается, не в силах удержаться. Как можно молчать, когда так хорошо?

Эрвин снова целует его яйца, но Армин просит:

— Нет, я хочу не так.

— Не так? Армин…

Армин перекидывает через него ногу и ложится на бок. Он читал, что так не больно и удовольствие больше.

— Вы так боитесь, как будто я развалюсь. Ничего со мной не случится, — заверяет его Армин, оборачиваясь.

Он не видит Эрвина, но по дыханию на своем плече понимает, что тот все еще сомневается.

— Пожалуйста, — добавляет Армин. Может быть, он бы и придумал какую-нибудь хитрость, но в голове так грохает и гудит, что умных мыслей не осталось.

— Ты же…

— Еще ребенок? — Армин хрипло смеется. — Эрвин, вы же понимаете, что мы для всего уже достаточно взрослые. Когда же, если не сейчас?

Эрвин тихо вздыхает.

— Да…

Армин снова отворачивается и ждет, слушает, как стукает ящик прикроватного столика, наблюдает, как дергаются тени на стене. Прохладные пальцы касаются его между ягодиц, они скользкие, и сначала, когда Армин чувствует их внутри себя, ему немного больно, но потом…

Армин пытается выгнуться, сделать что-нибудь, чтобы удовольствие не кончалось, он стонет, шарит руками позади, шепчет:

— Ну же…

И тогда Эрвин прижимает его к себе и входит. Ничего лучше и не придумаешь. Разговоры про боль, про страх — ерунда, главное, правильно выбрать, с кем. Армин убежден, что он выбрал правильно. В его выборе — только половина страсти, вторая половина — рациональная. Эрвин делает так, что Армин совершенно теряется, подается назад на каждое его движение, стонет, тянет его за бедра, чтобы входил быстрее, сам пытается поймать его ритм. Сильнее, быстрее, но Эрвин все еще бережет его, и Армин кончает, и вскрикивает даже немного обиженно.

После Эрвин садится на кровати и ищет штаны на полу.

— Наверное тебе пора спать, — говорит он. Армин кивает. Поднимается, надевает рубашку и брюки.

— Спокойной ночи, командир, — говорит он с улыбкой. Эрвин качает головой.

— Армин, ты меня просто вынуждаешь…

Армин пожимает плечами.

— Вам же тоже понравилось. Я приду к вам завтра, — он разворачивается и выходит за дверь.

***

— Надо помыть посуду, капрал… А еще бутылки! И кусок пирога остался… А Армин подевался куда-то…

Эрен еще пытается говорить, когда капрал Ривай хватает его за пояс штанов и заталкивает в свою спальню. У него тут идеальный порядок, Эрену каждый раз страшно даже на кровать присесть, хочется предложить переместиться на пол, там хотя бы нет покрывала, которое можно помять. Но когда капрал пихает его в коморку, оборудованную специально для Ривая, с кувшином, полотенцем и корытом, Эрен понимает, что уборка откладывается, как и поиски Армина. На самом деле Эрен не просто этому рад, он счастлив. Пусть в столовой остальные пьют и доедают, что осталось, пусть поют песни и играют в глупые игры, Эрену хорошо здесь и сейчас. Ему все еще немного неловко поначалу под пристальным и прямым взглядом капрала, но он быстро скидывает вещи, борясь с желанием просто пошвырять их на пол, складывает на стул.

— Сначала я тебя помою, а потом продолжим.

— Да, капрал! — выдыхает Эрен, разворачивается, наклоняется и раздвигает ноги. Капрал смотрит на него исподлобья и ведет пальцами между ягодиц, от прикосновения по спине бегут мурашки, яйца поджимаются. Капрал надавливает, пальцы скользят внутрь, как обычно он моет долго и тщательно, так долго и так тщательно, что у Эрена член наливается и поднимается, и он сильнее стискивает спинку стула. Капрал за спиной резко выдыхает, потом на поясницу течет теплая вода, струится между ног на пол, пальцы сжимают мошонку, проходятся по члену — надо же вымыть везде.

— Все, — чужим, хриплым голосом говорит капрал. Эрен с трудом сводит ноги и, не задавая вопросов, идет в спальню.

— Становись на кровать, — говорит капрал, расстегивая брюки. Он аккуратно вешает их в шкаф, пока Эрен устраивается на идеальном покрывале и поглядывает на него через плечо. Потом капрал исчезает из поля зрения, слышно шаги, что-то стучит и хлопает, а потом на бедра ложатся руки, а между ягодиц упирается головка.

— У тебя красивая кожа, — говорит капрал, и Эрен совершенно теряет всякую способность соображать. Потом их тела бьются друг о друга, капрал трахает его так, что Эрен орет, пока не садится голос. Выкрикивает что-то безумное и несуразное, вроде признаний и клятв.

— Я тоже, — сухо говорит капрал после, бросая ему чистое полотенце.

Эрену этого достаточно, он улыбается, и из комнаты выпадает совершенно счастливый. И налетает в коридоре на Армина. Тот слегка растрепан, извиняется и спрашивает:

— Эрен, ты уже спать? Или мыть посуду?

Эрен не знает, что ответить, потому что от неловкости заливает жаром щеки и он с трудом соображает, чтобы соврать. Армин кивает, и, не дожидаясь ответа, идет в общую спальню. И только тут Эрен задает себе вопрос — а откуда собственно Армин появился? Он чешет в затылке и плетется в гостиную — надо убрать, а то капрал завтра разозлится. И все думает — что делал Армин в этой части дома? Но вопрос остается без ответа, а гостиная, еще недавно убранная к празднику, совершенно разорена. Эрен принимается собирать тарелки.

Праздник кончился, завтра новый день.