[DeUmbridge]

Подарок, который я писала на Санте. Возмутилась ужасно, что заказчик не пришел, хороший фичок

Название: Держись за меня
Автор: Umbridge
Размер: 1538 слов
Пейринг: Теппей/Дзюнпей
Жанры: ангст, романс, преслэш, юст
Рейтинг: PG

Хьюго в ярости. Его просто рвет на части. Он прошел пешком несколько километров и все равно не может успокоиться.

— Черт, вот хрень! — кричит он и со всей дури лупит ногой по скамейке. Тупая боль отдает в стопу, Хьюго снова чертыхается и плюхается на сидение, потирая щиколотку. От пятки до носка словно иголками колет. Сам дурак, не надо было лавки колотить. Хьюго вздыхает, оставляет ногу в покое, мысли о боли отступают, и он вспоминает, откуда эта боль взялась. Ярость наваливается с новой силой. Теппей. Вот, кто виноват во всем. Уже почти месяц как выписался из больницы и по телефону рассказывал Хьюго, что все идет отлично, что нога почти не болит и упражнения даются легко.

А на предложение зайти каждый раз отговаривался, мол, дел много, и уезжает с дедом, и родственники заглянули. И так три недели. Ровно три недели Теппей делал вид, что Хьюго не о чем волноваться.

Он сжимает в кулаке расписание игр, до боли стискивает пальцы и, выпрямившись, выкидывает бумажку в мусорку. Все. К черту его, нытика и слабака. А главное, лгуна.

Думать так очень приятно, потому что злость вливается в слова, а слова вылетают наружу и становится легче. Не надо делать вид, что ты понимаешь, можно думать и говорить все, что приходит в голову, никто не услышит. Еще раз выругавшись, Хьюго откидывается на спинку скамейки и смотрит вверх, на синее яркое небо. Чертов Теппей.


Когда сегодня Хьюго все же не выдержал и решил навестить его, дверь открыла бабушка.

Улыбнулась удивленно, поклонилась.

— Хьюго! А Киеши сказал, что вы в тренировочный лагерь уехали, — проговорила, оглядывая его с сомнением.

— Но я не был… — начал Хьюго, растеряв от изумления все слова. Какой такой тренировочный лагерь? Но бабушка Теппея уже стучалась в комнату сына, и Хьюго осекся.

— Проходи, — позвала она, Хьюго кивнул, затолкал подальше непонятное беспокойство и вошел.

В небольшой спальне царил душный полумрак. Пахло мазью, лапшой и старыми кроссовками. Хьюго поправил очки, прокашлялся и шагнул к кровати.

Теппей лежал под одеялом, прикрыв лицо журналом. На обложке красовался парень с выставленным вперед большим пальцем. Манга.

— Лучше бы ты читал Спортивный вестник, — фыркнул он, подходя ближе и сдергивая журнал. Теппей вздрогнул всем телом и открыл глаза.

— О, это ты… Привет, — он потер лицо ладонями, проморгался и, приподнявшись на подушке, улыбнулся. Хьюго отчего-то показалось, что улыбка вышла виноватая. — Что-то случилось? Почему пришел без звонка? Я бы хоть в комнате прибрался.

— Чего лежишь? — усевшись рядом, спросил Хьюго в ответ. Теппей нахмурился на мгновенье, только на одну секунду, но Хьюго поймал это выражение на его лице. Страдание, мука, как будто тот силился придумать ответ и не мог. Присмотревшись, Хьюго заметил, что волосы Теппея как будто посерели, а были золотистыми и густыми, и глаза погасли. От серого тусклого взгляда Хьюго стало не по себе.

— Задремал просто, — протянул Теппей, возвращая на место улыбку. Вот только теперь и улыбка казалась Хьюго вымученной.

— Вот значит как… — прищурился тот. — Задремал… — он оглядел комнату. Занавески задернуты, на тумбочке тарелки горой, по полу журналы валяются. Костыли рядом с кроватью. Но ведь Теппей говорил, что пара недель, и можно будет ходить с палочкой.

— Ага, — голос Теппея отвлек его от изучения.

— Ты говорил, что через три недели сможешь ходить без костылей, — сильнее нахмурился Хьюго. Уже тогда злость постепенно начала подбираться к горлу. — И что ты делаешь упражнения… — он посмотрел на Теппея в упор. — Что это за ерунда про тренировочный лагерь?

Тот округлил глаза:

— А вы не ездили?

— Нет! И ты прекрасно об этом знаешь! — бросил Хьюго. — Я же тебе звонил, хотел заглянуть, а ты сказал, что у вас гости.

— Ну, прости, напутал, наверное, — пробормотал Теппей, потянулся к нему, чтобы взять за руку, но Хьюго поднялся с кровати. И вытащил из сумки флешку.

— Ладно, черт с тобой. Давай последний матч посмотрим.

Теппей поднял брови. Кажется, его улыбка поблекла, или нет — Хьюго подобрал правильное слово — прокисла. Торчала на лице, как смятая упаковка от чипсов посреди баскетбольной площадки.

— Да я их все пересмотрел, — отмахнулся он. — Давай лучше кино.

— Кино? С каких пор ты хочешь смотреть кино вместо матча? — поинтересовался Хьюго. Он сунул флешку в карман и принялся ходить по комнате, пока Теппей глупо отшучивался, мол, не один же баскетбол в мире существует. Остановился у стола, взял свернутый в несколько раз покрытый пылью листок и развернул. На нем была расписана программа реабилитации, блоки упражнений.

— Значит, занимаешься, — процедил Хьюго, возвращая лист на стол.

— Да.

— И нога не болит.

— Почти не болит.

— А, может, хватит врать?! — Хьюго развернулся и уставился на Теппея. Тот молчал, смотрел на него, продолжая улыбаться. Злость подобралась к самому горлу, так что дыхание перехватило.

— Говори быстро, что случилось, — прошипел он тихо, чтобы бабушка не прибежала. — Ты что, все время мне врал, да?

Теппей покачал головой.

— Нет. Сначала правду говорил. Но потом… — он ухмыльнулся, больше не пытаясь делать вид, что все хорошо. — Мне больно даже согнуть ногу, какие там упражнения. А про баскетбол лучше забыть. Без меня вы сыграете гораздо лучше. Я не нужен команде и тем более не нужен тебе, Хьюго.

Хьюго выпрямился, сложил руки на груди:

— Значит, ты не занимаешься, не встаешь, матчи не смотришь. И в баскетбол возвращаться не собираешься. И мне ты не нужен. Ясно. Понятно.

Теппей стиснул одеяло. В тусклом свете, сочившемся между занавесками, его лицо сейчас казалось похожим на маску. Словно вырезанный из картона овал, темные провалы глаз, изломанный рот.

— Слушай, спасибо, конечно, что пришел, я, правда, рад. Но давай по честному. Кому я буду нужен через год? Я все забуду, навыки уйдут, все придется начинать заново. Здорово, да, мечтал, что мы вместе выиграем. Но надо смотреть правде в глаза — я буду балластом для команды.

Губы дрогнули, и Теппей слабо ухмыльнулся:

— Так что знаешь, давай лучше кино поглядим.

Он протянул руку, чтобы Хьюго подошел, но тот уже не мог справиться с тошнотворной яростью, накрывшей с головой. Он поправил очки, прошел до кровати и обратно, а потом вдруг рухнул рядом с Теппеем и схватил того за грудки.

— Но ты же любил играть! Любил! И меня, и других втянул! А теперь в кусты! — выплюнул он прямо в лицо Теппею. — Бросил нас. Не вернешься. И не нужен будешь. Придурок!

Теппей коснулся пальцами его руки:

— Не надо так.

Вот тогда Хьюго и вышел из себя окончательно. Вскочил, схватил сумку, и бросился из комнаты. Даже не попрощался. Глупо получилось.


Ему вдруг становится очень жалко себя и Теппея. Он вытягивает ноги, вздыхает, снимает очки и начинает протирать стекла. Ярость постепенно отпускает, и голова начинает соображать. И чем больше Хьюго думает, тем сильнее разрастается внутри чувство стыда. Хорош же он. Явился спустя три недели после выписки, наорал и свалил. Как истеричка, как девчонка, как черт знает кто еще. Это было гораздо проще, чем поговорить, помочь, вправить мозги наконец. Хьюго вздыхает. Давно надо было прийти и вытрясти из Теппея правду, а он велся и верил. От этого стыдно втройне. Сколько раз Теппей возился с ним, сколько времени они проводили вдвоем, тренируя каждый удар до черных мушек перед глазами от усталости. Он вспоминает большие горячие ладони Теппея у себя на плечах, вспоминает его смех и как они сидели коленка к коленке после тренировки и говорили, говорили сразу и обо всем.

А когда он понадобился Теппею, то сразу взял и сдулся.

Хьюго надевает очки, подхватывает сумку. Все, хватит ныть. Он придет опять, но на этот раз не станет беситься.


На завтра Хьюго появляется рано, чтобы Теппей не успел никуда деться. Но тот и не собирается исчезать, открывает дверь сам.

— А я так и знал, что это ты,— улыбается широко, и от этой улыбки, совсем прежней, теплой, ласковой, у Хьюго все внутри переворачивается. Он входит в прихожую, останавливается, не зная, что говорить и как себя вести. Но Теппей как обычно первый прерывает паузу. Кладет руку ему на голову, треплет волосы, Хьюго даже краснеет.

— Извини, что я вчера наорал. Расстроился просто… — бормочет едва слышно.

— Да я понял. Сам хорош, разнылся, себя пожалел. Ничего, проходи. Начнем сначала.

Теппей отступает, ловко переставляя костыли. Он наступает на ногу, хотя та все еще закована в ортез. Видно, что ему страшно и больно, но он старается. Хьюго много чего хочется сказать, много чего хочется, но сейчас лучше просто кивнуть.

На этот раз комната Теппея полна солнца. Вещи аккуратно разложены в шкафу, журналы не валяются по полу, а высятся ровной стопкой на столе, а на стене, прямо над кроватью — таблица с упражнениями.

— Ты мне вчера сказал, и я обиделся, — между тем рассказывает Теппей, прикрывая за собой дверь. — Долго думал обо всем, а потом понял — сам виноват. И решил начать сначала.

Хьюго пожимает плечами и улыбается в ответ. Теппей теперь и сам весь как солнце, сияет. Хоть и правда немного осунулся и похудел, но глаза все такие же яркие, а волосы — мягкие, так что Хьюго хочется зарыться в них пальцами. Он вздыхает судорожно, стискивает пальцы, нежность наполняет его до макушки, и ее хочется выплеснуть.

— Так вот, — продолжает Теппей. — Мы сначала позанимаемся. А потом посмотрим матч. Не стер? А то ты иногда такой вредный бываешь.

Хьюго только кивает, ответить не может, потому что слова застревают в горле и не желают вылезать.

— Ну вот и отлично! — Теппей принимает молчание за согласие, осторожно отставляет костыли в сторону. — Иди сюда.

В несколько шагов Хьюго оказывается рядом, и Теппей кладет руки ему на плечи. У него горячие ладони, и пахнет от него травяной мазью. Хьюго едва не зажмуривается, становится жарко и хорошо. Теппей ухмыляется едва слышно и утыкается носом ему в волосы.

— Держись за меня крепче, — выдыхает Хьюго, не решаясь посмотреть ему в глаза.

Теперь он точно знает — Теппей вернется. В команду, в игру, к нему.