[DeUmbridge]

С фиком конечно пришлось поломать голову, но в итоге мне нравится, что получилось. И порнушечка же

Название: Компромисс
Пейринг: Кроуфорд/Манкс\Шульдих, Кроуфорд/Шульдих
Категория: гет, слэш
Жанр: детектив, драма, ПВП
Рейтинг: NC-17
Размер: мини (25 тыс. знаков с пробелами)
Предупреждение: тройничок

Фик написан на Сикрет Санту по Белому Кресту для  Dotana van Lee

Кроуфорд захлопнул дверцу машины. Черного мерседеса, как он любил — клиент не поскупился. Сын клиента, Миидзаки-младший, спал на заднем сидении. Кроуфорд развернулся и пошел к припаркованной у обочины хонде, бока которой поблескивали от намерзшей за ночь наледи, к Шульдиху и Манкс.

— Шульдих, отпечатки пальцев.

— Готово, — отозвался тот и, зевнув, покосился на Манкс. В тонких замшевых туфлях она переминалась с ноги на ногу и пыталась поплотнее запахнуть легкое пальто. Манкс даже не думала мешать им уничтожать улики. Молча наблюдала, как Кроуфорд и Шульдих переносят Миидзаки в свою машину, как вытирают пальчики. Видение не обмануло, она приехала туда, куда они ее пригласили. А ведь в первую их встречу в номере отеля, у тела девушки, четвертой по счету жертвы маньяка, она наставила на них пистолет. Тогда в ее голове Шульдих прочел много интересного. В тот день Кроуфорд приказал стереть Манкс память. Все, что касалось Миидзаки-младшего, расследования и улик. Но велел оставить информацию о них. Не объяснив — зачем.

Теперь-то Шульдих знал, для чего она понадобилась.

Был еще второй раз, в другой гостинице. Манкс начала задавать вопросы, и Кроуфорд даже не дал сразу почистить ее. Они беседовали, долго и с интересом, и Шульдиху показалось, что Кроуфорд получает от разговора удовольствие. Манкс много поняла и многое выяснила. А еще у нее было одно совершенно незаменимое достоинство. Внешне она ужасно походила на убитых. На всех сразу, и на каждую в отдельности.

Хотя после второй встречи они все равно стерли кое-что лишнее.


И вот сейчас, в третий раз, она просто стояла, потирая ладони, затянутые в тонкие дорогущие перчатки, и смотрела, не угрожая и не вытягивая сведения. Только подсказала:

— Как насчет кожи под ногтями? На этот раз ее не придушили, так ведь?

Возможно, потому что Кроуфорд на этот раз позвонил ей сам.

Шульдих обернулся. Манкс улыбнулась ему одними губами, глаза спрятала за стеклами очков. Самое оно ранним утром в декабре. Шульдих хмыкнул в ответ — не то, чтобы он, как Кроуфорд, тащился от ее интеллекта. Но что-то в ней было, эдакое, опасное. Шульдих провел языком по обветренным губам и заглянул в ее мысли. Манкс думала о сделке. Думала логично и ясно. Они два раза стерли ей память, в третий она не хотела потерять все, что накопала. А ведь теперь она знала гораздо больше. С другой стороны ей хотелось понять, зачем она им понадобилась.

«Она сомневается, — передал он Кроуфорду, который вычищал кожу из-под ногтей убитой. — И откуда там кожа эта, а?»

— Женщина пыталась ухватиться за него, когда умирала, — пояснил Кроуфорд вслух, и добавил, обращаясь к Манкс: — Как тебе наше предложение?

Манкс молчала. В очках отражалось бледное утреннее солнце, красные губы были плотно сжаты. Манкс прикидывала, каковы шансы.

Шульдих и Кроуфорд переглянулись. Кроуфорд давно включил ее в свой план, наверное, с первой встречи в отеле.

— Нам бы не хотелось принуждать тебя… — протянул он.

Манкс снова переступила, снова потерла ладонь о ладонь:

— Надоело собирать мозги каждый раз после свиданий с вами, Шварц.

— Ничего, мы тебя пожалеем, если согласишься, — отозвался Шульдих, покручивая в руке кончик шарфа. Не то, чтобы сам он был в восторге от идеи. — Ну, так как?

Кроуфорд еще раз заглянул в салон хонды. Шульдих видел, как отрезанная почти под корень нога сползла и упала на пол. А потом Кроуфорд захлопнул дверцу. Шульдих запрокинул голову. Небо все больше светлело, черные ветки и глянцевая от подтаявшего льда дорога окрашивались бледно-сиреневым. В тишине послышался шум мотора. Шульдих вдохнул поглубже холодный промозглый воздух, мысленно нашел водителя и заставил его повернуть.

— У меня есть информация, которой нет у тебя, Манкс, и я готов поделиться ею, если ты согласишься содействовать, — Кроуфорд поправил очки, аккуратно снял латексные перчатки. — Не сейчас. Когда ты выполнишь свою часть сделки. Что скажешь?

Манкс улыбнулась. Шульдих поймал образ в ее голове. Откровенный, даже чересчур прямолинейный, смесь восхищения, ненависти и похоти. Женщины обычно так не думали. А еще догадки, множество верных ответов и логических цепочек. Шульдих поморщился.

— Она знает, — проговорил тихо и, развернувшись, пошел к мерседесу. «Манкс лишняя тут, — думал он. — Можно было бы обойтись без нее». «Мог бы мне и раньше сказать, что планируешь», — бросил Кроуфорду. Тот не ответил, и это разозлило гораздо больше путаных мыслей Манкс. Кроуфорд играл с ней уже не только на выгоду, но и на интерес.

Шульдих плюхнулся на сидение рядом с водительским и смотрел, как они разговаривают, стоя у хонды с трупом внутри, а над черными ветками в бледно-сиреневом небе мечется стая воронья.


— Даже не верится, что вы упустили Миидзаки-младшего, — проговорила Манкс, когда мерседес тронулся. Шульдих нахмурился. Ему не хотелось вспоминать, как именно он упустил подопечного. Манкс в зеркале заднего вида расстегнула пальто, выставляя на всеобщее обозрение выпирающие из платья груди, поправила длинные волосы и, сняв темные очки, уставилась на него. «Красивая», — промелькнуло в голове. Манкс ухмыльнулась, поймав его взгляд, как будто тоже могла прочитать мысли. «Сука, — выругался Шульдих мысленно. — Ну, упустил, он еще тот урод оказался». Шульдих невольно прикоснулся к затылку. Чертов сынок ударил его пресс-папье в тот момент, когда Шульдих пытался угомонить головную боль. Взламывать его блоки оказалось не так-то просто, Миидзаки-младший хорошо прятался сам от себя. Да еще и сбежал под конец. Если бы не Кроуфорд с видением, лежать бы Шульдиху в отключке.

— Если вам интересно, я все-таки поболтала с его секретом, — протянула Манкс, меняя тему.

«Мы в курсе», — мысленно бросил ей Шульдих. Она приложила палец к виску и продолжала:

— Бедняга. Кажется, его маленькая тайна оказалась совсем не тайной.

—Тебе его жалко, что ли? — усмехнулся Шульдих. Ему вовсе не интересно было слушать ее рассуждения. Манкс пожала плечами и принялась сплетать волосы в косу. Кроуфорд не смотрел на нее, открыто не смотрел, Шульдих попытался прочитать его, но не сумел, и от этого стало еще больнее. Он отвернулся к окну и молча слушал их разговор.

— Похоже, первым раскрыл его секрет Миидзаки-старший. Ты знала об этом?

— Да. Догадалась. Открытие спустило курок…

Мимо плыл частокол черных деревьев, белый туман все еще расползался между стволами, а перед глазами всплывали одна за другой картинки, которые Шульдих извлек из памяти Миидзаки-младшего. Тот долго не хотел вспоминать правду.

— Вот, ознакомься, — ухмыльнулся Шульдих, кидая Манкс воспоминание.

Мотель, ребенок сидит за столом и рисует. Его мамаша развлекается с мужиком, молодым, крепким. Ребенок сидит лицом к кровати, ему не хочется смотреть и слушать тоже, но выбора у него нет, спрятаться тут некуда. Мужик трахает мамашу, постанывает, кусает ее за соски. Потом она тянет его руки к своей шее. Такое милое развлечение — придушить чуть-чуть, чтобы не до смерти, и на грани кончить. Они частенько практикуют это. Мужик стискивает пальцы на горле, трахает и трахает, уже ничего не чувствуя. Ребенок поднимает голову в тот момент, когда мамаша закатывает глаза и пускает изо рта пену. Но душитель не может остановиться.

Потом тот расчленил труп, отвез на свалку и сжег, а ребенка доставил домой и оставил в саду. Ребенок видел лицо убийцы, но так хотел забыть, что вместо головы вставил знак вопроса.

— Так ты заставил его вспомнить? — Манкс тихо засмеялась, а Шульдих закатил глаза.

— Да, представь себе, — ответил за него Кроуфорд, поправляя очки. Его руки лежали на руле, расслабленные, большие, Шульдих смотрел на него, впитывая каждое движение, и одновременно подкидывал новые картинки Манкс.

— Посмотри на лицо теперь, — предложил Кроуфорд. Они уже вынырнули из леса, и выбрались на оживленную трассу, где даже в такой час было полно машин. Им навстречу неслась полицейская, значит, кто-то уже обнаружил труп.

— Умно! Любого бы проняло, — кивнула Манкс.

— Некоторые люди… Обычные люди, я имею в виду, неплохо умеют прятаться, — пожал плечами Кроуфорд. Шульдих нахмурился. Вот уж точно. Двойные мысли, двойные личности, двойные воспоминания. Он почувствовал раздвоенность во второй их разговор, но пришлось прилично покопаться, чтобы выяснить правду.

Шульдих потер виски, он устал от этого дела. Одно — взорвать на хрен торговый центр и уйти, не видя, что получилось, а другое — копаться в расчлененных трупах.

— Почему последняя жертва не была удушена? — спросила Манкс.

Кроуфорд снова усмехнулся и прибавил скорости:

— Убийца просто не успел. Занимался другим важным делом.

Он взглянул на глубоко спящего Миидзаки-младшего.

— Ясно, — Макс все понимала с лету. Она кивнула, облизнула губы и тоже посмотрела на «сына».

Шульдих пожал плечами. Он еще застал женщину живой, еще поймал ее последние, полные смертного ужаса мысли, и его до сих пор пробирало. Он отвернулся, глядя в окно и одновременно копаясь у Манкс в голове. Она опять думала о Кроуфорде.


Клиент снял им номер в Парк Хайят, куда Кроуфорд привез Манкс и подопечного.

— Люкс, — протянула та, скинув туфли у двери и прохаживаясь по устланному ковром холлу.

— Ты удивлена? — спросил Кроуфорд, заходя следом. Он нес на плече Миидзаки-младшего и уложил его на диван в гостиной.

Манкс сняла очки, скинула пальто.

— Немного, — протянула задумчиво и начала расстегивать пуговицу на пиджаке. Шульдих наблюдал за ней, пока она раздевалась. Алое платье, белая кожа, плечи и бедра, белое утреннее солнце как будто очертило ее, окружило едва заметным свечением. Шульдих не мог не читать ее возбуждение, не мог не заражаться им, тем более что она хотела Кроуфорда.

— Ты сыграешь главную роль, Манкс, — бросил тот, выпрямляясь и поводя плечами.

— Я уже поняла, — развернувшись к ним, она тряхнула волосами. — Выпить бы не мешало.

— Мы не пьем, — отозвался Шульдих, открывая дверцу и доставая бутылку минеральной воды. — И ты не будешь.

Во рту пересохло, в горло как будто песка насыпали. Он стоял спиной к Манкс, но все равно чувствовал, как она прохаживается по комнате, как колышется при каждом движении высокая тяжелая грудь.

— Раздевайся, — тем временем велел Кроуфорд. Когда Шульдих обернулся, тот стоял посреди гостиной, сложив руки на груди, и разглядывал Манкс.

— Ты идеально подходишь. Цвет волос, комплекция, черты лица. Нужно только переодеться, причесаться и накрасить тебя не так ярко.

— Да. Когда до меня дошло, даже стало немного жутко, — Манкс пощелкала красным ногтем о ноготь, потом решительно потянула за молнию, вшитую на платье с верха до низа. Ткань разъехалась, Шульдих проглотил горький ком в горле. Под платьем на Манкс было прозрачное вышитое белье, наверняка мягкое на ощупь. Кружево обтягивало грудь, темные соски затвердели то ли от холода, то ли от возбуждения. Через ткань трусов видно было бритый лобок, большие губы. Шульдих сглотнул. Ему отчего-то вспомнилась Сильвия, ее шелковистые волосы, которые он перебирал пальцами, когда она позволяла касаться себя там. Это было так давно. Его первая и последняя женщина.

Кроуфорд кивнул:

— Отлично.

И удалился в спальню, оставив их вдвоем.

— А ты подожди здесь. И не ревнуй, — бросила Манкс, поймав взгляд Шульдиха, переступила через платье и проплыла следом за Кроуфордом. — Это всего на один раз. Он не откажет.

— А вдруг пристрелит, не боишься? — ухмыльнулся Шульдих, поставив стакан на столик. Манкс рассмеялась. Кремовые плечи задрожали, застежка бюстгальтера на острых лопатках натянулась. Шульдих пошел за ней, он и не думал оставлять их вдвоем. И плевать хотел на ее раздражение, наоборот, оно только сильнее заводило.

Утро набирало обороты. Солнечный свет наполнил спальню, играя блестками на крошечном синем платье, которое Кроуфорд разложил на кровати.

— Наденешь вот это. Наряд его матери.

— Старомодно, но на что не пойдешь ради расследования, — хмыкнула Манкс. Она подошла, наклонилась, не скрываясь, провела ладонями по ткани.

«Она хочет, чтобы ты ее трахнул», — мысленно сообщил ему Шульдих.

Кроуфорд медленно снял очки:

— Зачем это тебе? Хочешь поразвлечься напоследок? — спросил вслух. Манкс взглянула на Шульдиха.

— Он уже настучал. Хорошо. Так даже проще. Всегда хотела с тобой переспать, — она подхватила платье, скользнула в него как змея в новую кожу, задрала подол, выставляя напоказ обтянутые кружевом бедра и живот.

— Ну ты даешь! — возмутился Шульдих. — Платье испортишь!

Кроуфорд взглянул на него, осторожно открывая свое сознание.

«Это будет хорошо, — его голос был мягким и низким. — Небольшой марафон перед последним ударом».

Шульдих поежился, ухватился за кончик шарфа, затылок до сих пор неприятно пекло.

«Черт»,— только и смог ответить он.

— Телепат будет смотреть? — Манкс вздернула брови, а Кроуфорд покачал головой.

— Нет, будет участвовать.

Она рассмеялась, хотя Шульдих почти увидел, как алым вспыхнула ярость. А еще он чувствовал, что Кроуфорд тоже хочет ее. Пуговицы не хотели выскальзывать из петель, руки вылезать из рукавов. Он раздевался, кажется, целую вечность, потому что постоянно старался держать Манкс и Кроуфорда в поле зрения. Тот подошел к ней, положил руки на округлый лобок, и Шульдих заметил, как двигается его локоть и как вздымается грудь Манкс. Он мог разобрать каждый удар ее сердца. Сознание Манкс было совершенно открыто, и Шульдих скользнул в него, окунаясь в водоворот похоти и злости. Не рассчитывала, что они будут втроем, бесилась, что Кроуфорд снова все повернул в свою сторону, но соглашалась, раз другого выхода он ей не предлагал. Шульдих медленно вдохнул и медленно выдохнул. Он всегда легко заводился, приходилось держать себя в руках, чтобы не утонуть в чужих мыслях и чувствах.

Кроуфорд опустился перед Манкс и прижался губами через кружево. Шульдих потянулся к паху. Член оттягивал ткань, головка упиралась в швы ширинки так, что было больно. Эта чертова Манкс слишком намокла, слишком разошлась, не давала ему ни секунды передохнуть. Шульдих дернул молнию вниз, быстро стряхнул с ног брюки, швырнул на пол пальто и застыл в одной рубашке. Не отрываясь, смотрел, как Кроуфорд стягивает трусы Манкс на бедра и обводит языком ее складки так тщательно и осторожно, как будто чистит свой пистолет. Шульдих принялся расстегивать пуговицы на рубашке, не открывая взгляда от губ Кроуфорда.

Когда Манкс застонала и вцепилась ему в волосы, а Шульдиха чуть не сбило с ног волной предоргазменной пульсации, Кроуфорд отстранился. Он любил такие штучки, обрабатывать методично и долго, отвлекать, доводить, потом снова накручивать. Очень выносливый, даже слишком. Шульдих сжал член и судорожно дернул рукой. Он едва не кончил, как и Манкс, но теперь, как и она, застыл прямо перед оргазмом, пытаясь сообразить, что будет дальше.

Кроуфорд подул на ее вывернутые алые губы и поднялся:

— Вставай на колени.

Манкс подчинилась на удивление безропотно. Отчего-то Шульдиху казалось, что она должна была качать права, возмущаться, требовать чего-то.

— Шульдих.

Он встрепенулся, повернулся к Кроуфорду.

— Подойди, — позвал тот.

Шульдих шагнул к нему, окунаясь в его желание, и остановился на расстоянии вытянутой руки. Кроуфорд медленно снял резинку с его волос — боль вспыхнула в затылке, растеклась по шее и к вискам.

— Так лучше. Пусть сосет, только не торопится.

Он провел пальцами по груди Шульдиха к паху, прошелся кончиками до головки, потом мягко толкнул его к кровати. Боль потихоньку отступала, и Шульдих подчинился, как подчинялся почти всегда, забрался на постель, прошел по шелковому покрывалу, опустился перед Манкс на колени, так чтобы ее губы оказались прямо у его паха. Манкс повела задом, лизнула головку. Шульдих застонал тихо и перевел взгляд на Кроуфорда. Тот ловко расстегнул застежки и, наклонившись, сжал в ладонях ее груди, больно стиснул соски. Манкс ахнула, а Шульдиха снова окатило ее возбуждением.

— Не отвлекайся.

Он дернул ее за волосы, Манкс ухмыльнулась, дыхание обдало кожу, и Шульдих почувствовал, как она мягко обхватывает губами его член. «Большой», — мелькнула ее мысль у него в голове. Манкс ни на секунду не забывалась, возбуждение и дело были разведены по отдельным ячейкам. Чертова сука. Шульдих так не умел. Кроуфорд стянул ее белье до колен, ласкал пальцами, кружил по бедрам, и Шульдиха полоскало в волнах желания. Ее, Кроуфорда. Он мечтал кончить хотя бы раз. Или это она мечтала?

Наконец Кроуфорд спустил брюки и провел крупной головкой между складок. Манкс застонала, а Шульдих, окутанный ее жаром, двинул бедрами, вбиваясь ей в горло. Манкс приняла его, начала сосать, раскачиваясь вперед-назад, но Кроуфорд не собирался входить до конца, только терся поверх, размазывая обильную смазку. Манкс держалась до последнего. Лизала и обводила языком головку, не просила, не хныкала, не умоляла. Но Шульдих отлично знал, сколько раз она едва не кончила, пока Кроуфорд играл с ней.

И когда он вдруг скользнул в нее и сунул пальцы в узкий вход между ягодицами, Шульдих застонал, вторя стону Манкс. Она замерла, задрожала, Шульдих потянул ее за волосы, чтобы продолжала. Перед глазами все плыло, только лицо Кроуфорда выступало четко — его жесткий крупный рот, глаза, высокий лоб. Шульдих крепко вцепился в него взглядом, как в бреду. «Поцелуй меня», — попросил мысленно. Кроуфорд протянул руку и ухватил за шею.

Манкс снова взяла до горла, когда Шульдих подался вперед, и одновременно Кроуфорд вошел в нее полностью, качнувшись к нему и целуя в губы. Шульдих открыл рот, позволяя ему трахать себя языком, выпустил волосы Манкс и вцепился в плечи Кроуфорда, сминая идеально белую рубашку. Возбуждение Манкс, доведенное до края, перемешалось с его желанием и нежностью. Шульдих вряд ли мог сказать, когда Манкс кончила в первый раз. Его закрутило, повело, кровать закачалась, он даже не понял, когда упал, но в следующую секунду Кроуфорд уже дрочил ему и трахал пальцами, Шульдих смотрел, как Манкс, отшвырнув на пол влажные трусы, трет между бедер, а другой рукой ласкает соски. Она завидовала ему.

— Иди сюда, — позвал ее Кроуфорд, отстраняясь.

Манкс кивнула коротко. Шульдих хотел спросить, что за акробатику Кроуфорд придумал теперь, и напомнить что, черт возьми, ему уже тоже надо кончить, но не успел. Манкс уселась ему на лицо, подставляя раскрытые мокрые складки, а Кроуфорд развел его ноги и вошел, сразу, до самых яиц. Шульдих не мог даже застонать. Манкс ерзала, постанывая, и он знал, что Кроуфорд сейчас сосет ее сосок. Шульдих закрыл глаза, растворяясь в их желании, подчиняясь им и забываясь. Он кончил вместе с Манкс, когда ту вздернуло очередным оргазмом, и еще какое-то время лежал на спине, пока Кроуфорд трахал его.


— Платье в порядке, — проговорила Манкс, оправляя подол. Она снова выглядела идеально, как будто не трахалась только что с двумя мужиками. И Шульдих ей даже немного завидовал. Он вышел из ванной, плотнее запахнул халат и с ухмылкой наблюдал, как Манкс гримируется.

— Что теперь? — спросила та, отворачиваясь от зеркала. Кроуфорд проверил пистолет, убрал в кобуру и накинул пиджак.

— Ты возьмешь такси. А мы будем неподалеку.

Манкс вздернула брови:

— Вы так мне доверяете?

— Ну что ты, — Кроуфорд пригладил волосы и бросил взгляд на Шульдиха. Мол, одевайся. — Я же сказал, мы будем следить за тобой.

Манкс рассмеялась:

— Я справлюсь с ним, если что.

— Конечно, — ответил Кроуфорд. — И все же сумасшедшие бывают непредсказуемы и необыкновенно сильны, тебе ли не знать. Тем более он сейчас на пределе, — и протянул ей карточку с адресом.


Когда Манкс вышла из номера, Шульдих наклонился над Миидзаки-младшим и проверил пульс.

— Ничего, нормально. Вот не везет мужику. Вечно при нем трахаются.

— В этот раз он хотя бы не смотрел, — ухмыльнулся Кроуфорд за спиной. Шульдих выпрямился, застегнул пальто.

— Как думаешь, Манкс не сдохнет?

— Не должна, — отозвался Кроуфорд, открывая перед ним дверь. Они спустились в подземный гараж. Кроуфорд нажал на брелок. Мерседес отозвался мелодичным посвистом. Забравшись в салон, пахнувший кожей, Шульдих полностью сосредоточился на мыслях Манкс, в которых и следа не осталось от их маленького развлечения. Он заставил себя не думать о том, как Кроуфорд ласкал ее, не представлять, что это может повториться. Он сосредоточился, отодвинул в сторону боль, которая все сильнее била в затылок, зацепился в мозгах Манкс и смог видеть ее глазами.

Она поймала такси на тридцатой улице квартала Роппонги, сухо сообщила адрес. Повторила в голове речь, которую придумал для нее Кроуфорд. А потом уставилась в окно. В ней не было ни страха, ни сомнений. Она была совершенно холодна, пока машина довольно быстро скользила в потоке, прямо к башне, где работал убийца. Шульдих наблюдал, как она расплачивается с таксистом, как выходит из машины и идет, прямая и уверенная, к главному входу. Теперь осталось совсем немного.

Кроуфорд дал ей электронный ключ от турникетов, и никто не остановил Манкс, когда та прошла к лифтам.

— Подгони немного ближе, мы можем выйти, — велел Кроуфорд. Шульдих вырулил к въезду на подземную стоянку и загнал машину на свободное место.

«Уже пора?»

«Да».

Они вышли и направились к лифтовым дверям. Кроуфорд приложил ключ, кабина с тихим шуршанием поехала вниз. А в это время Манкс уже поднялась на нужный этаж и вышагивала по коридору. Счастливая от того, что раскрыла дело. Догадалась обо всем, несмотря на то, что они мешали ей.

Двери разъехались, Шульдих и Кроуфорд вошли внутрь.

— Не выпускай ее, — сухо приказал тот, нажимая на кнопку. Шульдих и не собирался. Ему самому стало любопытно, как она поведет себя, когда встретится с убийцей лицом к лицу. Манкс сжала пальцы на ручке кабинета. Сейчас в здании почти никого не было, кроме него. Все же воскресенье. Иногда даже японцы отдыхают.

Шульдих и Кроуфорд вышли из кабины.

Дверь медленно открылась. Манкс улыбнулась, когда убийца поприветствовал ее.

«Ей весело», — не без восхищения передал Кроуфорду Шульдих. Манкс начала произносить заготовленную речь, а убийца уставился на нее, не в силах выдавить ни слова. Тяжелая ночь закончилась, а вместе с ней начал постепенно истаивать страх. Он даже убедил себя, что все еще обойдется. Шульдих, не отпуская Манкс, читал в его голове. Вторая личность вытеснила первую и не давала той вернуться. Сказался стресс и усталость. Убийца медленно встал из-за стола. Манкс продолжала говорить, а тот приближался, шаг за шагом. Шульдих прикрыл глаза. Сейчас.

Убийца схватил Манкс за шею и толкнул на шкафы. Манкс удержалась на ногах, хотя каблуки были высокие, вывернулась из-под его руки и ударила по коленям. Убийца упал на ковер, но ухитрился ухватить ее за лодыжку.

Картинки замелькали перед глазами…

Ему нравятся мотели, нравится, когда сын наблюдает. И он не хочет убивать жену. Нет, просто так получается. Случайно. Он выносит ребенка в машину, сажает в детское кресло и они едут домой. Он не хочет, чтобы сын видел. Он не хочет, чтобы сын вспомнил. Дома разделывает тело тесаком для мяса. Он не хочет отпускать сына, и вместе с ним отправляется на свалку, выбросить останки.

И в эту секунду Кроуфорд открыл дверь кабинета.


Выкатив глаза, Миизаки-старший смотрел на них снизу вверх. Шульдих наклонился, вглядываясь в его лицо. На губах выступила кровавая пена, волосы слиплись от пота. И все равно отец и сын походили друг на друга как две монеты, только одна поновее, а другая постарше.

— Боже, — Манкс покачала головой и поправила волосы. — Из-за этого сходства и получилась путаница. Мы сначала пошли по ложному следу, тем более что младшего частенько видели в том районе.

Кроуфорд взглянул на нее, отложив телефон клиента. Откинулся на спинку его кресла и кивнул:

— Ну, разумеется. Отец застукал его с любовником. Известным на весь район трансвеститом. И в тот день убил первый раз.

Манкс задумчиво потрогала кровоточащее колено:

— И что дальше?

— Потом забыл обо всем, и вспомнил только, когда услышал про убийство в новостях. Вспомнил, что видел сына рядом с местом преступления. Когда сын в очередной раз отправился на свидание, — продолжал Кроуфорд, разглядывая фотографии в рамке, — наш клиент за ним проследил, думал, что тот опять собрался убить. И снова наткнулся на его злосчастного любовника.

Манкс засмеялась:

— Замкнутый круг. Бедняга.

— Н-да. Не то слово, — ухмыльнулся в ответ Кроуфорд. — Он искренне пытался спасти своего ребенка, был уверен, что кто-то подставляет сына. Потому вызвал нас.

Манкс вздохнула и одернула юбку.

— Вот почему он так торопился в последний раз. Потому что на месте преступления его застал Миизаки-младший. Спасибо, что рассказали. Что теперь? Вы же не дадите арестовать его?

— Нет, — развел руками Кроуфорд, потом добавил: — Нам нужны деньги.

Шульдих потыкал клиента каблуком в бедро и повернулся к Манкс. Клиента больше опасаться не стоило. Шульдих внушил ему, что он парализован.

— Точно. Теперь мы поймали его с поличным. Ты же уже позвонила своим? Но когда они приедут, тут ничего не найдут.

Она фыркнула и сложила руки на груди:

— Хотя бы верните мою одежду.

— Все сделаем в лучшем виде, — осклабился Шульдих и стер ей память.


Токио раскинулся под ними, миллиарды огней в черном море. Шульдих откинулся на спинку кресла и закрыл штору.

— Надеюсь, она все же поймает его.

Кроуфорд нажал на кнопку вызова стюардессы:

— Мы оставили ей достаточно зацепок.

Шульдих быстро взглянул на него. Темные глаза, густые ресницы, брови сведены у переносицы. Все же Кроуфорд был очень красивым сейчас. Шульдих перегнулся через подлокотник и поправил ему очки, они опять сползли на кончик носа. Кроуфорд покосился на него и ухмыльнулся.

— Да, ей хватит, не дура, — протянул Шульдих, вспоминая голую Манкс

Кроуфорд кивнул.

— Но второго раза не будет, — добавил он после паузы. Шульдих отлично понимал, что тот имеет в виду, и, улыбнувшись, откинулся в кресле. Им еще предстояло лететь двенадцать часов до Нью-Йорка, где на счету в банке их ждали перечисленные Миидзаки миллионы.