Мое с МВ: голубика

[DeUmbridge]

Как я попала в команду, это отдельная история)) Но хоть шиппером я и не была, но пейринг вполне себе видела. Зато когда пришла, написала и почитала, и пересмотрела канон... Пропала нафиг. И как ни странно, написанное в Голубику оказалось удачнее написанного в команду ОТПешечки

Название: О чем не говорят
Автор:  Umbridge
Бета:  Toriya
Размер: драббл, 383 слова
Фэндом: KHR
Пейринг | Персонажи: Цуна/Гокудера
Категория: слэш
Жанр: ПВП, романс
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: не мое, да и ни к чему мне
Предупреждения: петтинг
Примечания: Фанфик был написан на  Mafia Wars за команду  5927 team

Влажными от жары и возбуждения руками Гокудера расстегивает верхнюю пуговицу тенниски. Ему неловко за себя, соски торчат, и это бросается в глаза. Чертово тело. Он ложится на живот, вжимается бедрами в матрас.
— Эх, ну и жарища! — жалуется Десятый, потягиваясь рядом. — Ну как тут можно уроками заниматься?
Гокудера в ответ только мычит. В голове пусто, от возбуждения покалывает кончики пальцев, волны озноба проходят по спине к копчику. Но сам он никогда не решится начать первым. Каждый раз ждет, когда Десятый предложит.
— Эй, Гокудера-кун… — Гокудера вздрагивает, когда дыхание Десятого касается его загривка, а пальцы — голой спины между ремнем и задравшейся футболкой. Невольно подается назад. Покрывало скользкое, сминается под ним. Десятый придвигается ближе. Неловкость между ними никуда не исчезла, и они никогда не обсуждают такие вот случаи.
Гокудера переворачивается на бок, и Десятый тут же прижимается к нему, просовывает колено между его коленей, тяжело дышит в губы. Гокудере ничего не остается, как поцеловать его.
Поцелуи — это все, что у них есть. Все тело горит, в паху ноет. Черт. Гокудера каждый раз боится, что спустит прямо в джинсы. Сейчас он ужасно хочет кончить. Когда язык Десятого касается его языка, когда тот вжимается в его бедра. Еще немного, и все закончится катастрофой. Но Гокудера не может остановиться. Липкими от пота пальцами он гладит спину и ягодицы Десятого, тот в ответ неловко стискивает его бедра. Они двигаются навстречу друг другу, не зная, что делать дальше. Как снять напряжение.
— Тсу-кун! Гокудера-кун!
Десятый замирает. Гокудера смотрит на него, с трудом понимая, что случилось.
— Обедать!
— Мама зовет...
Голос у Десятого сиплый, как после сигареты. Если бы Десятый курил. Гокудера с трудом отстраняется, старается не глядеть на него, одергивает тенниску.
— Пошли? — Десятый нехотя сползает с кровати, приглаживает волосы, но толку никакого. Те все равно торчат.
— Я сейчас, — Гокудере кажется, что собственный голос звучит словно чужой. Он выходит следом за Десятым в коридор и быстро запирается в туалете. Как же тут все стерильно. Как в больнице. Со смущением бросая взгляд на хромированные краны, Гокудера стягивает джинсы. На белье влажное пятно. Гокудера нажимает на слив, и пока вода течет, быстро дрочит. Ему и минуты не нужно, чтобы кончить. Несколько секунд после он смотрит на липкую от спермы ладонь, потом моет руки, уже спокойно.
Впереди целый день с Десятым. Может они пойдут в кино, а может будут тренироваться. Не важно. Гокудера мечтает, чтобы так было всегда.


Название: Важное дело
Автор:  Umbridge
Бета:  Toriya
Размер: мини, 1060 слов
Фэндом: KHR
Пейринг | Персонажи: TYL!Цуна/TYL!Гокудера
Категория: слэш
Жанр: драма, романс
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: мне ничего не надо
Предупреждения: пропущенная сцена
Примечания: Фанфик был написан на  Mafia Wars за команду  5927 team

Емицу был еще жив: ранен, обездвижен, но жив.

— Мы приняли решение, и ты тоже, сынок, — напоминал он, пока мог говорить. — Не забывай — мы все получим шанс прожить нашу реальность заново. Все, и я, и ты. — Емицу коснулся пальцами его руки.

Тсуна кивнул. В последние дни он совершенно успокоился. Перестал переживать, задавать вопросы самому себе, винить себя.

— Я знаю, пап. Ну, до завтра, — он мягко сжал пальцы отца, поднялся и вышел, не стараясь сегодня сбежать быстрее. Не стараясь скрыть слезы, ярость, отчаяние. Он все сделал, что хотел, разобрался с делами, осталось только одно, самое последнее, но важное.

Тсуна спустился на лифте в подземный этаж госпиталя. Последнего, где человек Вонголы мог еще подпольно получить лечение.

Тсуна сел в машину.

— Как обычно? — уточнил водитель. Тсуна кивнул, поймав его взгляд в зеркале заднего вида.

Машина тронулась, выруливая из гаража. Когда они выбрались на улицу, мимо поползли стеклянные стены небоскребов, яркие магазинные витрины. Ехать нужно было подворотнями, как раньше — по главным проспектам — не получалось. Мильфиоре повсюду. И пусть они пока не объявили войну открыто, фактически она уже идет. С того дня, как погибли аркобалено, с того дня, как погиб отец Ямамото. Тсуна прикрыл глаза. Он чувствовал, что смерть потихоньку пробирается в его грудь, замедляет биение сердца, и только голова пока работала ясно.

Когда район Хакато остался позади, машина вильнула на узкую боковую дорогу и остановилась у одноэтажного неприметного здания. Тут теперь они и жили. Хранители и Десятый. Ворота гаража со скрипом сложились, машина поехала по спуску в темное нутро надежно укрытого бункера — последний оплот сопротивления.

Внизу Тсуна выбрался из салона, прошел обычную проверку и обработку. Надо бы помыться и переодеться, но дело важнее. Главное дело. То, от чего он так долго увиливал.

Он направился по коридору прямиком в комнату под номером одиннадцать пятьдесят пять. Цифры, горевшие на подкорке.

Тсуна неслышно отворил дверь. Гокудера сидел к нему спиной, за роялем. Тсуна подошел, подвинул стул и сел рядом.

— Десятый… — в голосе Гокудеры было столько надежды, что Тсуне стало не по себе. Гокудера ничего не знал о плане. И знать не должен. Так надо. Тсуна заставил себя улыбнуться.

— Ну что, научишь меня играть? — спросил с почти искренней веселостью. Ему было хорошо здесь и сейчас, рядом с Гокудерой. Тсуна взглянул в его лицо. Такое красивое, почти идеальное, какое бывает только у метисов. Тсуна любил это лицо, теплое, ясное, и всегда ощущал непонятную радость и успокоение, когда вдруг ловил его взглядом на церемонии или совете.

Гокудера поднял брови:

— Значит, все совсем плохо? Встреча с Бьякураном — ловушка?

«Догадался», — с запоздалым сожалением подумал Тсуна. Но отступать было некуда.

— Не будем об этом. Давай, ты же всегда мечтал меня научить, сколько лет долбил, как это полезно и важно, так вот он я — учи, — ухмыльнулся Тсуна, осторожно взял его руку в свою и положил на клавиши — такой смешной детский жест. — Гокудера-кун.

Тот посмотрел на их сплетенные пальцы. Облизал губы, зажмурился, и когда открыл глаза, ужаса в них больше не было.

— Ладно. Но только ты слушайся, Десятый, — попросил Гокудера. Тсуна с готовностью кивнул. Гокудера поднялся со стула и встал за спиной.

— Начнем с посадки. Спина прямая. Отличная осанка, Десятый, — Гокудера положил ладонь ему между лопаток, и Тсуна повел плечами — приятная дрожь прошла по спине до затылка.

— Теперь руки, — Гокудера убрал руку со спины, обошел Тсуну слева и наклонился. Теперь уже он накрыл его кисть своей.

— Руку ставим вот так, — собрал пальцы Тсуны горкой, — представь что ты держишь маленькое яблоко. Все пальцы пронумерованы. Большой — первый, мизинец пятый.

Тсуна следил за тем, как Гокудера касается его пальцев по очереди, и с трудом заставлял себя сосредоточиться на словах. Волосы Гокудеры касались щеки, от него пахло свежо и горько. Трудно было сдержаться и не прижаться губами к его скуле.

От кистей к плечам, и дальше — прямо в сердце разливалось тепло, приятным тянущим напряжением отдавая в пах. Тсуна вздохнул. Вместо того, чтобы еще один последний раз лечь вместе, они собираются играть гаммы. Он взглянул на Гокудеру: брови сведены у переносицы, взгляд сосредоточенный и серьезный, рот приоткрыт.

— Не отвлекайся! — возмутился Гокудера, но тут же смутился. — Извини, но за инструментом я командую. Не обижайся, Десятый.

— Да не вопрос! Я только за!

Гокудера удовлетворенно кивнул, вернулся на свое место и снова взял руку Тсуны в свою.

— Большой палец на до, это первая позиция, — Тсуна поморщился — Гокудера с силой надавил на палец, устанавливая на нужную клавишу.

— Для знакомства с клавиатурой, разминки и беглости пальцев — у нас гаммы. Простейшая До-мажор. По очереди от до первой октавы до до пятой всеми пальцами, — Гокудера мягко подвинул Тсуну плечом и показал — его пальцы летали по клавишам, легкие, тонкие.

— Теперь ты, — Тсуна поставил пальцы на клавиши. А Гокудера продолжал:

— Я буду проговаривать. Готов? Первый — до, второй — ре, третий — ми, перенос первым — фа, вторым — соль, третьим — ля, четвертым — си, пятым — до. Все — это октава!

Тсуна жал на нужную клавишу, пальцы были словно из ваты, так трудно. Перенос совсем не получался, но Гокудера оказался терпеливым учителем. Правда Тсуне больше нравилось, когда он поправляет ему руку, чем сам процесс извлечения музыки из непокорного инструмента.

— Хорошо, — наконец сжалился Гокудера. — Давай сыграем что-то простенькое. Сначала я покажу, а потом ты повторишь. Вот например, Frere Jacques. Начали.

Тсуна хмыкнул. Братец Джон. Французский входил в обязательную программу обучения по Реборну.

— Диктую! Первый на до, третий, снова на до! — командовал Гокудера, стараясь поправлять его каждый раз, когда Тсуна касался клавиш.

— Ну ладно, хватит.

Тсуна положил руки на колени. Ему нравилось подчиняться Гокудере, хотя бы сейчас, прижиматься к нему плечом, слушать его голос. Гокудера принялся рассказывать про доли, но Тсуна не слушал, все смотрел, как тот отбивает пальцами ритм, как быстро и плавно двигаются его кисти. В груди стало больно. «Как жаль, что мы с тобой скоро расстанемся», — подумал вдруг Тсуна. Да, у них из прошлого будет шанс, да — другие они еще много лет проведут вместе. Но это будет потом.

— Тебе неинтересно, давай я лучше сыграю.

Тсуна очнулся и перевел взгляд с рук Гокудеры на его лицо. Тот улыбался, и Тсуна улыбнулся в ответ. От нежности все внутри переворачивалось.

— Ну сыграй, — согласился Тсуна. Он хотел добавить: «Люблю смотреть на тебя, когда ты играешь. Люблю….», — но не сказал. А может быть, говорить ничего и не надо было. Все и так понятно.

И хотя оба они знали, что научиться играть за один день нельзя, никого такая мелочь не волновала. Главное — Тсуна исполнил давнюю мечту Гокудеры, разделил его музыку на двоих. И ему нравилось сидеть за пианино плечом к плечу с Гокудерой, чувствовать его сухую горячую ладонь поверх своей руки.

Он не мог и не хотел сейчас говорить о будущем. Он слушал Голубой Дунай и улыбался.


Название: Личные обстоятельства
Автор:  Umbridge
Бета:  Toriya
Размер: миди, 6806 слов
Фэндом: KHR
Пейринг | Персонажи: TYL!Цуна/TYL!Гокудера
Категория: слэш
Жанр: романс, драма, экшн
Рейтинг: R
Дисклеймер: не брал, но не отдам
Краткое содержание: Что-то не так, но что? Гокудера собирается выяснить
Примечания: Фанфик был написан на  Mafia Wars за команду  5927 team

Выбраться из смирительной рубашки просто. Сначала надо вытащить левую руку из рукава. Затем развязать шнуровку на спине, после чего снять рубашку через голову.

Пара пустяков. Гокудера отбросил пропитанную потом и кровью тряпку на мягкий пол и осмотрел себя. Все в порядке. Руки-ноги целы, только ушибы, нос разбит и губа треснула. Это все мелочи. Одежда — футболка и домашние брюки, как был, когда вырубился перед телевизором, пряжка Урагана осталась в номере. Стены, потолок были обиты мягким материалом, палату заполнял холодный, ровный свет ламп, утопленных в белой ткани. Слева — дверь с окошком, закрытым чем-то снаружи.

Гокудера подошел ближе, провел пальцами там, где дверь соприкасалась с косяком. Открывается внутрь, — подумал он. План родился в голове сам собой. Гокудера несколько раз врезал ногой по обивке. Этого должно хватить. Затем прижался к стене спиной и замер. Влажные волосы липли ко лбу и шее, лезли в глаза, и нестерпимо хотелось курить. «Надо поскорее добраться до Намимори», — пронеслось в голове.

Но додумать ему не пришлось. Очень скоро из коридора раздались приглушенные голоса и звуки шагов, затем открылось маленькое окошко — ярко-желтый прямоугольник на фоне абсолютной белизны. До Гокудеры донеслись ругательства — заглянув через стекло, санитар никого не увидел в камере и теперь отпирал дверь. Через мгновение в камеру вбежали двое.

Гокудера времени не терял: одного пропустил, второго сшиб дверью. Когда тот рухнул на пол, развернулся к первому и врезал в переносицу. Тот согнулся, прижимая руки к лицу. Гокудера выдернул у него дубинку и приложил по шее у основания черепа. Добавил еще его напарнику. Убедившись, что оба санитара без сознания, Гокудера наклонился, снял с пояса у второго ключи, вытащил шокер, забрал дубинку.

— Пригодится, — ухмыльнулся он, и запихал шокеры в карманы вместе с ключами. В коридоре уже завыла сирена, пора было выбираться. Гокудера зажал дубинки в обеих руках и, выскочив из палаты, бросился по коридору. За ним следили стеклянные глазки камер, под потолком зажглись длинные синие лампы. Наперерез бежали санитары и охранники. Гокудера пожалел, что под рукой нет динамита. Разнес бы тут все к чертовой матери.

— Не мешай! — первого он вырубил одним ударом дубинки, стряхнул на пол второго, и, выскочив на лестницу, сбил с ног третьего, а потом бросился вверх. Долго подниматься не пришлось — здание было невысоким, пять этажей. Последний — хозяйственный. Гокудера был уверен, что там должны быть люки на крышу. Он мчался, перемахивая через две ступеньки, слушая топот санитаров снизу, и шептал, слизывая пот: «Пожалуйста, только бы получилось».

Ему повезло. Ворвавшись на аварийный этаж, он сразу заметил дверь на крышу. Небольшую узкую металлическую дверь. Топот приближался, и Гокудера, выхватив ключи, принялся тыкать каждым в замочную скважину. Времени совсем не оставалось, но тут, наконец, один подошел. Гокудера выбрался на влажные холодные пластины крыши и захлопнул дверь. Повернул ключ. Затем осторожно поднялся на ноги, чтобы не соскользнуть, посмотрел вниз. Высоко. Так просто не спрыгнуть. Оглядываясь, он медленно пошел дальше и через пару секунд заметил металлические крючья пожарной лестницы. Гокудера аккуратно присел, затем лег на спину и медленно съехал по гладкой кровле к желобу водосточной трубы. Из-под ног обваливались вниз куски ржавого металла и грязи. Перевернувшись на живот, Гокудера ухватился за поручни и быстро пополз по металлическим перекладинам.

Лестница закончилась между первым и вторым этажом. Гокудера поглядел вниз. Там еще никого не было, но в отдалении уже слышался шум, крики и топот множества ног.

— Черт, — выругался он и прыгнул. Приземление отдалось болью в ногах , Гокудера уперся ладонями в мягкую мокрую землю, но тут же выпрямился. Из-за угла показался желтый свет фонарей.

Гокудера оценил обстановку. Справа и скорее всего слева тоже к нему уже бежали санитары и охрана, а впереди темнело нечто вроде парка. Фонарей тут было мало, психи ночью, видимо, не гуляли, — а это явно была психушка, причем не самая новая, — и между черных деревьев во тьму уходили усыпанные листвой дорожки. Гокудера снова огляделся и побежал туда.

Ноги после прыжка все еще гудели, но довольно скоро он набрал приличную скорость. Парковая аллея, насколько он понял, шла к главным воротам. Он свернул с асфальтированной дорожки и побежал по скользкой пожухлой траве прочь от центра, к едва заметной в тусклом свете подбитого фонаря постройке.

Пробираясь вдоль стены, Гокудера добрался до двери и, подняв голову, прочитал над ней: «Морг». Он чертыхнулся и бросился дальше, в просвет между деревьями, туда, где видно было забор.

Когда Гокудера нашел подходящее дерево, парк уже шумел. Погоня набирала обороты. Ему ничего не оставалось, как перебраться по сосне через забор, хотя тот был довольно высок.

Подтянувшись, он встал на первую ветку и, уцепившись за ту, что повыше, забрался наверх. Держась за далеко выступающий сук, он осторожно пошел по толстой ветке к забору, увитому колючей проволокой, затем над ним. Пару раз нога чуть не соскользнула, но он удержался. И когда проволока осталась позади, отпустил сук и прыгнул. На этот раз приземлился Гокудера не очень удачно, не устоял на ногах, упал на спину, и несколько секунд не мог подняться. На мгновенье показалось, что сейчас его поймают, но он нашел в себе силы встать. Перед ним расстилались задворки совершенно чужого спящего города. Напротив, через дорогу, были парковки, дальше — двух и трехэтажные жилые дома. Гокудера слышал, как к тому месту, где он перебрался через забор, уже приближаются охрана и санитары. Надо было срочно что-то решать.

И тут его осенило. Он бросился к крошечной парковке за невысоким жилым домом. Машины тут были недорогие, он с закрытыми глазами умел вырубать сигналку и вскрывать такие еще двадцать лет назад.

Гокудера быстро щелкнул замком — дверца хонды открылась. Не успела сигнализация завыть, как он дернул провода, и наступила тишина. Никто не слышал, что машину вскрыли. По крайней мере, Гокудера надеялся на это. Он забрался в салон, лег под сидение и затаился. Надо было переждать. Сколько — не понятно. Может, пару часов. Пусть все уляжется. И тогда он уедет.

В машине совсем не слышно было, что творится на улице. Зато Гокудера был уверен — в бардачке лежат сигареты. В салоне пахло куревом. И он старался думать об этом, а не об опасности, которая, возможно, грозит Десятому. Потому что иначе он забыл бы обо всем, забыл бы, что надо вылежать положенный срок, выждать, а потом уж уезжать. Он бы мучился от беспомощности, ненавидел бы себя, и тех, кто все это допустил. А так можно было думать о сигаретах.

В тишине, наслаждаясь запахом табака и кожи, Гокудера ненадолго забылся в полусне, а когда открыл глаза, уже светало — чернильная мгла рассеялась, начинался серо-голубой день.

Гокудера сел и завел машину. Вытащил из бардачка сигареты, зажигалку, с удовольствием затянулся. За окнами стелился туман, и город казался не спящим, а вымершим, городом, населенным чудовищами. На приборной доске мерцали зеленым цифры — пятерка и два нуля.

Машина медленно двинулась с места.

На первом указателе Гокудера прочитал – «Нагоя, 100 метров». Какого черта его сюда приволокли, он не имел ни малейшего понятия. Им двигала только одна мысль — вернуться в Намимори как можно скорее. Возможно, это подготовленная и спланированная акция против Вонголы и лично Десятого, думал он, слушая вежливые замечания навигатора и выруливая на высокоскоростную магистраль. Ему стало не по себе. Ведь это значило, что дома кто-то мог организовать покушение на Десятого, что тому грозит реальная опасность. Не зря же Гокудеру устранили таким странным образом.

Он все больше психовал, закурил еще сигарету, нервно поглядывая в зеркало заднего вида. Копы были ему сейчас совсем ни к чему. Чертов навигатор все что-то бормотал, солнце вставало — справа за окном над бетонными лабиринтами шоссе разливалось бледно-желтым.

Гокудера приоткрыл окно. От возбуждения он позабыл, что не ел довольно долго. Во рту пересохло, но он не замечал. В голове пульсировала боль.

— Чертова Нагоя, — простонал он, оставляя указатель позади. Навигатор твердил, что он едет не туда, и Гокудера врезал по нему дубинкой. Прибор погас и затих. Но и тишина действовала на нервы. Тогда он потыкал в кнопки магнитолы — заиграло радио. Какая-то попса. Пусть, решил он. Так было лучше, тупые слова отвлекали от панических мыслей.

Дорога скользила под колесами, мимо проносились машины и указатели. Гокудера хорошо ориентировался, знал точно, куда надо ехать. Он сам точнее любого навигатора мог рассказать, куда и когда надо повернуть.

Солнечный свет едва превратился из розового в бледно-желтый, когда старая хонда нырнула с магистрали на улочку Намимори. Особняк Десятого стоял на окраине, далеко от главной дороги, и Гокудере пришлось попетлять, пока он наконец добрался до небольшого дома в европейском стиле, окруженного садом. Гокудера бросил машину у ворот, и, не заботясь о приличиях, побежал по дорожке к главному входу. Он понимал, что это может быть опасно, но уже не мог остановиться. Аллея закончилась, Гокудера выскочил на пятачок перед лестницей в семь ступенек и бросился к двери.

Взлетев на крыльцо, он надавил кнопку звонка. И ему почти сразу открыли.

— Гокудера! — воскликнул Десятый, оглядывая его с головы до ног. Гокудера ввалился в прихожую, вытирая лицо ладонью, огляделся. И сразу понял, что тут все в порядке.

— Десятый, прости, что я вот так… — он развел руками и улыбнулся от радости и облегчения, что с Десятым все хорошо. — Боялся, что с тобой что-то случилось.

— Со мной? — Десятый поднял брови. — Со мной все отлично, а ты где был? Мы тебя разыскиваем уже несколько дней! — Он снова окинул Гокудеру взглядом, от которого тому стало неловко. Предстать перед боссом в таком виде. — И тебе не мешает вымыться.

— Несколько дней? — воскликнул Гокудера. Он-то думал, что прошли сутки, не больше.

Десятый кивнул.

— Тогда я поеду домой? — спросил Гокудера, только сейчас заметив, что Десятый в костюме, несмотря на ранний час.

— Не говори глупостей, — наконец, улыбнулся тот. Гокудера просиял.

— Спасибо. Когда помоюсь, зайду к тебе и все расскажу, — бросил он, направляясь к лестнице.

***

— Понятия не имею, как я там оказался. Я вернулся в номер, переоделся, включил телек, а очнулся уже в камере для буйных психов. Ну, о том как я выбрался, тебе не интересно. Думал, что меня устранили, чтобы каким-то образом навредить Вонголе, потому так спешил, и вот я здесь, — Гокудера развел руками, затем затушил сигарету в пепельнице, похожей на панцирь черепахи.

В кабинете Десятого царил полумрак, окно закрывали плотные портьеры, у кресел горели длинноногие торшеры. В их мягком неярком свете Десятый показался Гокудере утомленным и расстроенным. «Неужели он так переживает из-за этой истории?» — подумал Гокудера с нежностью. После той ночи, когда все случилось, уже около двух месяцев назад, у них так и не было времени побыть вдвоем, поговорить обо всем или не говорить, а делать. Сердце застучало сильнее, когда Гокудера осознал, что вот сейчас в комнате только они двое. Он взглянул на Десятого, чувствуя, как горит лицо, и как жарко становится в паху.

— Да… Странно… — Десятый задумчиво поглаживал нижнюю губу, но когда поймал взгляд Гокудеры, убрал руку. — Хорошо, я этим займусь, а ты иди спать. Пряжку и вещи тебе привезут завтра, я распорядился.

— Спасибо! И я не устал, — улыбнулся Гокудера, стараясь не выдать волнения. — Могу еще немного побыть с тобой… если хочешь.

— Да нет, лучше иди, мне надо подумать, — Десятый улыбнулся. В теплом свете ламп его лицо казалось совсем юным, и Гокудера подумал, что все они не слишком-то изменились с тех пор, как были школьниками.

— Хорошо, — вздохнул он, не решаясь оспаривать приказы босса. В конце концов, сегодня и правда не тот день, да и Гокудера действительно устал. Он поднялся из кресла, одернул брюки, уже собрался уйти, но перед этим не сдержался — коснулся пальцами плеча Десятого:

— Не волнуйся за меня.

Тот поднял на него взгляд:

— Не буду.

Гокудера убрал руку и вышел.

В доме Десятого у него была собственная комната. Заперев за собой дверь, он начал раздеваться, отчего-то не в силах избавиться от безумной мысли, что тот может прийти к нему, пока Гокудера спит. Сердце снова заколотилось, как сумасшедшее, в голове шумело. Он стянул белье и сжал напряженный член. Воспоминания о той ночи стояли перед глазами. Ему было и стыдно, и хорошо, стоило только представить, как они с Десятым лежали на этой самой кровати... Как бы то ни было, тот первый начал. Гокудера лег и в полумраке, скрытый завесой легких штор, принялся быстро ласкать себя. Он вспоминал, как Десятый целовал его, неловко, даже грубо, как они лежали, обнявшись, как тот был в нем.

Когда все закончилось, Гокудера вытер руку о бедро и закрыл глаза. Тот раз был единственным. Так складывались обстоятельства. Сначала Гокудеру отправили в отпуск — им с Ямамото выпала честь немного расслабиться. Гокудера понимал, что отдых не повредит, оттого не сопротивлялся особо.

Время на Майорке он и правда провел неплохо, только тоска заставила вернуться раньше. А сразу по возвращении Гокудера занялся делами Вонголы, поехал разбираться с одним дельцем в Северную Испанию. Там постоянно возникали проблемы с грузами. Никто не мог разобраться в ситуации и договориться с представителями власти и местной группировки вот уже больше года. Но Гокудере удалось решить дело быстро. Ему повезло — одним из так называемых Эстадос оказался его приятель из прошлой жизни, когда он еще бродяжничал по Европе. Дело решилось к обоюдному удовольствию. Гокудера вернулся быстрее, чем думал — через две недели.

Десятый не ждал его так скоро, но был доволен. Им давно не хватало своих людей в том регионе. Но и тогда они так и не поговорили.

Потом была миссия, и Десятый хотел поехать сам, но Гокудера вызвался вместо него. Хорошо же им там досталось. Стрельба, беготня, разборки. Он мог не вернуться, но что-то вело его, и в итоге остался лишь шрам под ребром, в напоминание о недавнем ранении.

В тот раз они с Десятым напились, и это могло не значить ничего, но думать о таком раскладе не хотелось. Он всегда был ближе к Десятому, чем остальные хранители. Взгляды, слова — все шло к этому. Понятно — сложно признаться подчиненному, что тот тебе нравится, особенно мужчине. Тут на кону репутация, многое другое. Но между ними всегда были чувства.

Гокудера улыбнулся. Его клонило в сон, но перед тем, как отключиться, он снова вспомнил лицо Десятого, Савады Тсунаеши, когда тот кончал, почти касаясь его лба своим. Гокудера ничего так не хотел, как снова испытать то чувство наполненности, абсолютного счастья.

***

Проснувшись, он взглянул на часы. Было почти пол пятого вечера. Он быстро сел на кровати, вспоминая вчерашний день, как странный сон. Ему казалось, что не он прыгал с крыши дурки, не он угнал машину и не он сидел в кабинете Десятого, рассказывая тому весь этот бред с самого начала.

Встав, Гокудера отдернул портьеры. Солнце уже садилось, и темнота стелилась по усыпанным листьями дорожкам сада. Надо было одеваться, выйти к Десятому, поблагодарить его за все и возвращаться к себе. Но Гокудере вовсе не хотелось уезжать.

Он наскоро умылся, причесался, оделся: ему привезли пряжку, костюм и даже новые ботинки, пока он спал. Затем отправился искать босса. Тот обнаружился в библиотеке, разговаривал по телефону, и Гокудера успел поймать только обрывок фразы: «Обо всем договоримся позже», — и Десятый нажал на кнопку сброса и положил аппарат на стол.

— Проснулся. А я уже начал беспокоиться, — он улыбнулся, и в глазах вспыхнуло желтое пламя. Гокудера улыбнулся в ответ, в груди потеплело.

— Не надо, Десятый, со мной все отлично. Ни царапины, — он ухмыльнулся, проходя между высоких шкафов к креслу Десятого. Тот откинулся на спинку.

— Дам тебе машину с шофером, чтобы отвез домой, а то своим ходом неприлично добираться правой руке, — он тихо засмеялся. Гокудера пожал плечами, пытаясь по привычке нащупать в кармане сигареты. При слове «домой» сразу нестерпимо захотелось курить.

— Хорошо, — ответил он и тут же добавил: — Сам разберусь, выясню все, а ты будь осторожнее. И все же лучше, если я буду поблизости.

Десятый кивнул, поправляя рукава идеального пиджака.

— Хорошо. Завтра составишь мне компанию по магазинам, а, Гокудера? — и хмыкнул, как раньше, когда они были детьми. — Хочу купить себе планшет, это сейчас модно.

Гокудера охотно кивнул. Он никак не мог решиться и спросить про ту ночь. В голове вертелись обрывки фраз, возможных ответов, но сформулировать ничего толком не получалось. Наконец, он решил, что говорить не надо. И так ясно. А разговорами только все испортишь.

— Я понял. Завтра, — он почти подошел к креслу, но остановился. — Может, после магазина я помогу тебе разобраться с покупкой? — спросил, улыбаясь. — Ты и я, и планшет.

Десятый улыбнулся в ответ немного утомленно:

— Посмотрим, ладно? Дел в последнее время полно, происходит что-то странное, ты не находишь?

Гокудера пожал плечами:

— Да, пожалуй, вот только надо отдыхать, хоть иногда…

— Спасибо, Гокудера, — улыбка Десятого стало робкой и ласковой, совсем детской. И Гокудере отчего-то стало жаль его.

— Не за что, Десятый, завтра вместе развлечемся, — он поднял руку, прощаясь, и вышел из библиотеки, взбудораженный этой странной улыбкой. Как будто в этот момент между ними что-то случилось, то самое признание. По крайне мере так казалось Гокудере.

***

Новый день начался со сборов. Десятый не мог просто так выйти из дома и отправиться по магазинам, он должен был всегда находиться под охраной. В торговый центр они отправились на большом черном лексусе, потому что так безопаснее. Гокудера предпочитал подстраховаться, вместо того, чтобы потом разгребать заварушку. Телохранителей Десятый с собой не брал — достаточно было и одного Гокудеры.

В машине он сел рядом с водителем, и в зеркало заднего вида поймал взгляд Десятого. Тот смотрел прямо на него, в желтовато-карих глазах — словно туман. Гокудера слегка ослабил узел галстука, расстегнул пуговицу на рубашке. Когда Десятый так смотрел: нечитаемо, странно, — ему становилось жарко, и возбуждение накатывало очень некстати. Он раздраженно бросил водителю:

— Едем, — и лексус пополз через ворота на маленькую улицу. Огромная машина смотрелась тут как нечто инородное.

Миновав несколько кварталов, они выбрались на скоростную трассу. Гокудера вместе с Десятым выбрали магазин в Токио, в торговом центре в Гинзе.

Машина вывернула на хайвей, нырнула в поток, как чудовищное морское животное. Гокудера включил радио, чтобы отвлечься, но тут же выключил, потому что все, что он слышал, его раздражало. Иногда он проигрывал партии в собственной голове — это развлечение почище молодежных станций. Он достал сигарету и закурил. Снова взглянул в зеркало заднего вида. Десятый опять смотрел на него, но тут же отвел глаза. Гокудера ничего не сказал, Десятый тоже, оба они молчали, но Гокудера вдруг сообразил, что у Десятого может быть та же проблема, что и у самого Гокудеры — несвоевременное желание, неуместное и жестокое, и тот, возможно, тоже не знает, куда себя деть. Гокудера улыбнулся зеркалу заднего вида и стряхнул пепел.

От Намимори до Токио было не больше часа пути, и за все это время Десятый заговорил лишь раз — спросил, что Гокудера думает про планшеты Эппл. Гокудера пожал плечами:

— Не знаю… Надо было посоветоваться со Спаннером, хочешь, позвоню ему?

— Позвони, — кивнул Десятый, и Гокудера, выудив телефон, быстро набрал номер. Никогда не спрашивайте техника о подобных штуках. Гокудера пожалел, что позвонил, но привычка к аккуратности и дотошности подвела его. Спаннер начал рассказывать ему о достоинствах и недостатках Эппл, и оба списка заняли бы пару альбомных страниц. А в довершении предложил принести планшет на доработку. Гокудера постарался запомнить все, но от улучшений вежливо отказался. У него всегда была идеальная память, ему не нужно было вникать в то, что он слышит, запоминал дословно, словно внутри работало записывающее устройство. А когда разговор закончился, Гокудера взглянул в окно и обнаружил, что они уже въезжают на подземный паркинг магазина Эппл.

В прохладном, разделенном на сектора колоннами зале паркинга лексус замер. Гокудера вылез первым, открыл дверь Десятому. Тот выбрался следом. По-прежнему чуть ниже ростом, он двигался легко и плавно, и это всегда завораживало. Десятый переложил телефон во внутренний карман, застегнул пиджак и направился к лифтам, Гокудера пошел за ним.

В людном торговом центре нужно было всегда оставаться начеку. Гокудера оглядывался и всматривался в лица каждого, кто шел навстречу, или обходил сбоку. Он ловил взгляды прохожих, подозревая любого в преступных намерениях.

— Почему ты не заказал его по интернету? — спросил Гокудера и получил в ответ нежную и смущенную улыбку.

— Надо же мне иногда бывать где-то, кроме разборок и Совета, — Десятый хлопнул его по плечу, и Гокудера покраснел.

— Ладно.

— Сопроводи-ка меня кое-куда, — попросил Десятый с ухмылкой. — Я же и туда без тебя не могу выйти.

Щеки Гокудеры запылали еще жарче. Ему отчего-то померещился в словах Десятого какой-то неприличный намек, но Гокудера отмахнулся от этой безумной мысли. Представить себе, что Десятый решил трахнуть его в общественном туалете торгового центра, было нереально. Но сердце против воли забилось тяжело и быстро, и Гокудера сто раз отругал себя за неуместную фантазию. Все дело в воздержании. В том, что он ни на кого не смотрел, и даже мысль о других была ему противна. Тем более теперь, когда он знал, как хорошо может быть с Ним.

Они спустились в туалет. Гокудера остался у входа с пакетом в руках, а Десятый скрылся за дверью. Он успокоил Гокудеру, когда тот решил войти внутрь и ждать у самой кабинки. Это и правда было уже слишком.

Вышел Десятый очень быстро, заверил шутливо, что все на месте и все прошло благополучно, и зашагал к лифтам, чтобы спуститься на паркинг.

Гокудера кивнул, но что-то неприятно заворочалось под ложечкой. Он был уверен, что нельзя так часто повторять «Все благополучно», это не к добру. Гокудера направился следом за Десятым, как обычно, прикрывая спину.

Они доехали до нулевого этажа, вышли, и теперь должны были пройти через центральную линию к лексусу. И тут, словно из ниоткуда, перед ними возник огромный внедорожник. Гокудера даже ухитрился заметить, что это Мерс Джи Эл класса, а еще оттолкнуть Десятого, когда машина почти сшибла его самого с ног. Но он увернулся. Упал, но сумел уйти от удара. Спас его планшет, который Гокудера кинул в лобовое стекло.

Машина не остановилась: вильнула и скрылась за поворотом паркинга.

— Чертовы ублюдки! — заорал Гокудера вслед. Потом, вскочив на ноги, бросился к Десятому, рядом с которым уже суетился водитель, помогая подняться.

— Ты в порядке?! — закричал он, хватая босса за руки, почти выдергивая из лап водителя.

— Да, все хорошо, только задница болит и брюки пропали, — пожаловался Десятый, отстраняясь. В его голосе слышались облегчение пополам с досадой, и Гокудера невольно хмыкнул.

— Да ладно тебе, брюк этих у тебя миллион, а задница доживет до следующего Совета, — он помог Десятому отряхнуть рукава пиджака, а потом подсадил его в машину.

— Им повезло, что все целы! Ну ничего, разберемся, мать их, со всем! — восклицал он, нажимая на кнопки телефона. Нелепо, тупо. Кому нужно такое покушение? «Забрать записи с камер паркинга», — заметил для себя, начиная орать в трубку на начальника охраны магазина Эппл.

— Я бы не стал на твоем месте поднимать шум, — заметил Десятый с заднего сидения. — Наверняка это просто случайность, скорость набрали рано, не успели затормозить.

Его голос прозвучал резко. Видимо, его это скорее разозлило, чем напугало. Гокудера кивнул. Может, Десятый и был прав, но стоило сто раз проверить.


Планшет пришлось все же заказать по интернету. Гокудера довез Десятого до дома, принес ему домашние брюки и пуловер.

— Эти испорчены, — сообщил, разглядывая дыру на костюмных брюках, лишь бы не смотреть на голого Десятого. Но все-таки не удержался, поднял глаза. Тот был очень тонким и даже хрупким, но Гокудера знал, какая сила скрыта в его теле. Он украдкой оглядывал узкую спину Десятого, плечи, шею, прядки волос и чувствовал, как отчаянная нежность снова сдавливает грудь. В такие минуты Гокудере было даже немного страшно.

Десятый оделся и только тогда повернулся к нему:

— Выброси, пожалуйста.

— Ладно. Я тебе завтра нужен?

Десятый поднял брови:

— Завтра нет, а в среду что делаешь?

— Хотел побродить, поговорить с человечками. В Хико-Хаи. Выяснить, кому покушение было выгодно, кто сейчас особенно суетится.

Хико-Хаи они называли бар, где собирались околоуголовные круги — там частенько просиживал штаны информатор Гокудеры, один из самых лучших, Асано Масахиго. Гокудера хотел поболтать с ним про покушение и про дурку. Может, тот чего знает.

Десятый вздохнул:

— Опять ты за свое… Ну какое это покушение? Оставь ты это, Гокудера-кун.

Гокудера отвел взгляд.

— Подстраховаться не мешает, — проговорил он упрямо.

Десятый потер виски. Словно очень, безмерно, бесконечно устал.

— Тебя не переубедить, да? Ну хорошо… Только шума не поднимай. Когда пойдешь?

— В три буду там.

— Хорошо, — Десятый нахмурился. — Тогда в среду к семи жду тебя. Обсудим с другими хранителями ситуацию.

Гокудера кивнул. Он расстроился, что они не увидятся несколько дней.

— Если что, звони. Или хочешь, я приеду просто так…

— Нет, у меня дела с Ямамото, — поспешно оборвал его Десятый, но тут же постарался смягчить тон улыбкой. — Не обижайся, расстаемся всего лишь до среды.


***

Район, где находился Хико-Хаи, считался неблагополучным. Сюда остерегались забредать обыватели. Тут запросто могли раздеть машину, даже если ты сидел в ней. Вплотную к району прилегал так называемый Китайский квартал, где заправляли мелкие сошки, называвшие себя частями Триады. А чуть дальше начинались корейские ряды. Для такого маленького городка, как Намимори, такой неблагополучный аппендикс был даже немного слишком.

Гокудера отправился туда на такси, но отпустил машину, не доехав пару кварталов — ни один таксист в здравом уме не повез бы дальше.

День был теплый, тихий, прозрачный. Прогуляться было даже приятно. Сбросить напряжение, вдохнуть воздуха, полюбоваться на клены, развеять печаль. На границе района раскинулся неухоженный, но очень красивый парк. Жаль, что тут в основном просиживали штаны алкаши и нарики. Не спеша пройдясь по усыпанной листьями аллее, Гокудера перешел через дорогу и свернул в переулок, где в самой серединке находился Хико-Хаи.

Масахиго сидел на обычном месте, у бара, выставив перед собой ряд пустых пиал. Гокудера сел рядом.

— Как жизнь, Масахиго? — поприветствовал он информатора. Тот подобострастно поклонился:

— Добрый день, Гокудера-сама, рад видеть, рад видеть.

— Выпьешь? — предложил он и жестом подозвал бармена. — Налей Масахиго еще пиалу.

Бармен достал бутылочку саке и наполнил пиалку, и пока Масахиго благодарил и пил, Гокудера достал сигареты и закурил. Затем, когда прелюдии завершились, ритуальные танцы закончились, он спросил:

— Что у нас происходит, Масахиго? У кого-то проблемы?

Тот пожал плечами, Гокудера явно прочитал на морщинистом лице удивление пополам с замешательством. Масахиго хотел и угодить боссу, и не понимал, о чем речь.

— Все тихо, как никогда, Гокудера-сама, босс. Даже странно, что так тихо…

— Значит, ничего крупного?

— Нет, все сидят ровно, Гокудера-сама, босс, — Масахиго пожал покатыми плечами, выровнял пиалу в ряд с другими. — Если бы кто-то волновался, я бы знал. Хотя была тут недавно история — вроде какой-то остолоп чуть не сбил Десятого. Но походу банальный наезд. И мерс тот нашли…

— Нашли?

— Ну да, — Масахиго ухмыльнулся, обнажив золотые зубы, и сжал кулак. От пальцев к локтю вилась татуировка-змея — знак принадлежности к мафии. — Вон те ребята раздели машинку.

Он показал сухим, темным пальцем вправо. Гокудера обернулся. За последним столиком сидели трое парней. Тот, на кого указывал информатор, пил пиво.

— Ладно, спасибо тебе, Масахиго, будь здоров, — Гокудера снова сделал жест бармену, и тот налил еще пиалу.

— Долгих лет, счастья и благополучия! — поклонился Масахиго. Гокудера только кивнул. Поднявшись, он не спеша направился к выходу, но, не дойдя пары метров, обернулся, поймал паренька с пивом за воротник.

— Птичка напела, что ты недавно мерс раздел...

Парень закашлялся. На побелевшем лице выступила испарина. Давясь, прошептал:

— Да, тут стоит, в соседнем переулке.

Гокудера отпустил его и быстро покинул бар. Что за придурки могли такое сотворить — наехать на тачке на босса мафии, а потом бросить ее в переулке? Он решил проверить, тот ли это автомобиль, направился куда указал мальчишка и действительно нашел огромный мерс там. Он стоял с разбитой лобовухой, со снятыми камерами. Когда Гокудера залез внутрь, то обнаружил вывороченную с мясом магнитолу. На всякий случай Гокудера обыскал салон — вдруг остались какие-то зацепки, но ничего существенного не обнаружил. Выбравшись, он записал номер, но был уверен — машину угнали, владелец не в курсе. Он пошел прочь, всерьез обеспокоенный странной ситуацией. Масахиго знал бы, если бы кто-то собирался припугнуть Десятого таким нелепым способом. Значит, никто из семей и глав ничего не планировал, тогда кто же вчера пытался наехать на них, кто запер его в дурке?

Вдруг Гокудера насторожился. Перестав размышлять, он быстро бросил взгляд через плечо — за ним шли двое. Гокудера удивился — интересно, что это такое — хотят у него сигаретку попросить? Он закурил и пошел чуть быстрее, потом сбавил шаг. Когда он свернул в парк, двое направились за ним, а в самой темной части парка, у пруда, с лавки встали еще трое, преграждая путь.

Гокудера затянулся, ухмыляясь и зверея от такой наглости:

— В чем дело, ребятки? — спросил он пока еще спокойно. Но он себя хорошо знал. Неверное слово, и он отделает эту шпану, хорошо отделает, сорвет зло.

— Ты нам не нравишься, — сказал один. В этот момент Гокудера почувствовал, что двое готовы напасть сзади, и вовремя вывернулся, повалив одного на другого. Он выхватил нож из руки валявшегося на полу мудилы и наставил на тех, что все еще преграждали ему путь:

— Вы что, ребята, не из Намимори? Вы в курсе, кто я?

Они переглянулись, после чего один достал металлическую дубинку, а второй — заточку. Третий, видимо, собирался справиться с Гокудерой голыми руками.

— Смешно, — Гокудера хмыкнул, взглянув на поблескивающую на ремне пряжку. Смешно было применять пламя против этих придурков. Потому Гокудера просто стоял и ждал, пока они подойдут ближе.

Первым напал тот, что держал пневматическую дубинку. Успел раньше своего приятеля на долю секунды, но этого было достаточно, чтобы Гокудера вырвал у него оружие, наотмашь ударил по лицу и вторым ударом выбил нож у другого нападавшего. Третий, безоружный, не решился вступить в бой. Видимо, до него дошло, что дельце не выгорело, и он попытался сбежать, оставив товарищей собирать зубы с дорожки парка.

Гокудера догнал его и уложил на грязный асфальт, врезав под колени.

— Навел тебя кто или сам додумался? — процедил он сквозь зубы. Прижатый мордой в асфальт противник застонал.

— Не убивай, брат, не убивай! Чувак один фотку дал, слушай, не убивай! За бабло просто!

— Чувак? Выглядел как?

Парень всхлипнул:

— Да обычно! Как все. Роста среднего, в куртке с капюшоном. Дождь был, не убивай!

Гокудера сильнее заломил его руку за спину, так что тот вскрикнул.

— А на мерсе не вы с парковки криво выезжали? — подчиняясь внезапному порыву, спросил Гокудера.

— Он нам сказал, — прохрипел парень. Гокудера от неожиданности выпустил его руку. Тот вывернулся словно уж и, приседая, кинулся бежать. Гокудера не остановил его. Сомнений не осталось — недавний наезд случайным не был. Он отшвырнул дубинку и, переступив через ноги смельчака с ножом, направился дальше, к воротам в конце аллеи.


Вечером, во время совета с другими хранителями, Гокудера рассказал историю про грабителей. Рёхей рассмеялся:

— Наверное, из другого города, не в курсе нашей темы. Придурки.

— Я б их… — добавил Хибари.

— Ерунда, по-моему, — пожал плечами Ямамото. — Кому в здравом уме придет идея напасть на тебя?

Десятый только слушал, а потом прервал их и попросил обсудить заключение Гокудеры в психбольнице и покушение на паркинге.

Все разошлись около одиннадцати, только Гокудера задержался.

— Ты в порядке? — спросил он, развернувшись к Десятому, когда дверь кабинета закрылась за Ямамото. — Мне кажется, или ты правда устал? Тебе надо отдохнуть.

Он подошел ближе к сидевшему в кресле боссу и положил руки ему на плечи. Возможно, это было слишком прямолинейно и откровенно, и не надо было так делать, но он не сдержался. Сжал пальцы и, наклонившись, коснулся губами уголка его рта.

— Гокудера, — Десятый говорил тихо, но очень четко и ясно, — не надо. Что-то происходит с нами, мы не знаем — что, да и я правда устал. Иди домой.

Он похлопал Гокудеру по руке.

— Хорошо, — Гокудера чувствовал себя не в своей тарелке. Нельзя было доставать босса сейчас. «В другой раз держи себя в руках», — отругал он себя, засовывая руки в карманы и отступая к двери. — «Не дави на него». И хотя это было сложно, почти нереально, он улыбнулся:

— Извини. До встречи.

И развернувшись, вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

***

В следующий раз они увиделись только через неделю — Десятый попросил Гокудеру все-таки разобраться с машиной, и тот заверил, что уже все готово — еще раз зашел в Хико-Хаи, но Масахиго по-прежнему утверждал, что никто ничего не знает, наоборот, все удивлены. А тех, кто нападал, в городе уже нет. Что делать дальше, было неясно. Десятый только покачал головой.

Жест это неодобрения или недоумения, Гокудера не знал. На этот раз он не стал подходить, сидел в кресле, курил, слушал босса, а сам думал — может, он вообще не в ту сторону копал? Что если покушение было направлено на него, а не на Десятого? Конечно, это предположение бредовое, слабо верится, что кому-то понадобилась не Правая рука Вонголы, а именно он, как личность, Гокудера Хаято. Он был нужен только вместе с Десятым, как ключ к Десятому.

«Хотят через меня добраться до него? Потому что я — Правая рука и самый надежный телохранитель? — спросил себя Гокудера. — Потому что я дорог ему, потому что это заставит Десятого сломаться?»

Когда босс разрешил ему уйти, Гокудера встал и покинул кабинет. Не попытался больше остаться, поговорить, обнять. Он чувствовал, что Десятый не в духе, и отлично понимал его. Когда ты отвечаешь за людей, приходится все держать под контролем. И если вдруг происходит нечто странное, в чем не удается разобраться, волей-неволей будешь чувствовать беспокойство и страх. Не за себя. За своих людей. А Десятый всегда слишком за них боялся, всегда все стремился взять в свои руки.

Гокудера вышел из особняка через голый сад. Между черными стволами деревьев проглядывал забор, синее холодное небо и улица. С опавших листьев не стаял иней.

Была суббота, а в субботу улицы всегда пустели, все сидели по домам, занимались личными делами. Только у Гокудеры не было личных дел. Ему снова стало грустно и неуютно, словно он оказался один под прицелом винтовок. Он остановился, достал сигарету, закурил. Ощущение не проходило. Он пошел дальше, стараясь отделаться от беспричинной тревоги. «Ты становишься конченым параноиком», — сказал он себе.

Машин совсем не было, только вдоль тротуара медленно тащился старый хюндай. Гокудера свернул на перекрестке, хюндай свернул тоже, разъехавшись с красной хондой. Гокудера сам не знал почему, но не выпускал машину из поля зрения.

У небольшого торгового центра Намимори, где их когда-то отделал варийский капитан Супербия, Гокудера остановился на переходе, дожидаясь зеленого сигнала светофора.

Хюндай повернул и пополз через пешеходный переход. Стекло медленно опустилось. Возможно, именно напряжение, вызванное необъяснимой тревогой, спасло Гокудеру в этот момент. А еще стрелок явно не был первоклассным снайпером. Потому что от первой пули Гокудера увернулся чудом, а второй дожидаться не стал. Выхватив пистолет, он бросился к машине. Раздался еще один выстрел. Плечо вспыхнуло болью. В голове пронеслось: «Лишь бы никого не задел». Гокудера спрятался за телефонной будкой, торчавшей прямо у тротуара, и оттуда пальнул по шинам. Второй выстрел пришелся в стекло. Оно с шипением задвинулось, и хюндай, хлопнув простреленной покрышкой, вихляя, скрылся за поворотом.

Гокудера запомнил номер, уверенный, что это ни на кого его не выведет. Он вышел из-за будки. К нему уже бежал патрульный, люди вокруг подняли телефоны и снимали. Только сейчас он заметил, что рукав весь мокрый — ткань куртки пропиталась кровью.


Из больницы его забрал адвокат Сатоми. Он привез его в особняк Десятого, и тот еще долго расспрашивал, что случилось и как. Гокудера рассказал подробно, все больше убеждаясь, что стрелял не профессионал. «Кто-то, решивший срубить легкие деньги. Кто-то, кто не в мафии, — подумал он и внезапно добавил про себя: — Кто-то, к кому можно обратиться тайком от мафии. Если не хочешь, чтобы люди из мафии знали». Ведь чтобы убрать кого-то неугодного официально, надо отправлять киллера из Вонголы или Варии. Эти действуют прямо, являются к тебе и кончают без лишних вопросов. Он и сам так делал. Ну а если ты не хочешь, чтобы Вонгола или Вария знали? Если у тебя свой, очень личный интерес, тогда тебе придется искать кого-то неподотчетного им. А таких мало, по пальцам пересчитать. Все крутые под наблюдением. Да и Гокудера лично их контролирует. А если надо убрать Гокудеру?

— Ты еще здесь?

Гокудера вздрогнул:

— Да, прости, задумался. Послушай. Пока я не ушел — помнишь наезд в паркинге? Потом пацанов в подворотне и стрельбу? Я долго думал, копал, разговаривал кое с кем. Будь уверен — я разобрался! Все это не случайно. Цепь покушений, направленных на меня. Я почти вышел на заказчика… Так что не беспокойся.

— Думаешь? — Десятый стиснул пальцы так, что костяшки побелели, и уставился на него.

— Да.

Десятый хмуро смотрел прямо ему в лицо и молчал. Гокудера тоже не произнес ни слова. Прошло не меньше минуты, когда Десятый наконец заговорил снова:

— Хорошо. Я в тебе уверен. Через три дня у тебя визит к господину прокурору, Гокудера, — он отвернулся к окну. Гокудера посмотрел на него. Тот сидел, откинувшись на спинку кресла — пиджак расстегнут, черный галстук небрежно расслаблен, пальцы выстукивают на подлокотнике какую-то мелодию. Гокудера узнал попсовую песенку. И улыбнулся с нежностью:

— Я помню.

— Отвезешь ему небольшой презент в качестве личной благодарности от меня, — Десятый по-прежнему не глядел на него, и Гокудера кивнул его левому уху:

— Хорошо. До свидания.

Попрощался, но не ушел. Десятый, наконец, перевел на него взгляд:

— В чем дело?

Гокудера повел плечами:

— Да так, ни в чем. Не хочешь завтра сходить в кино, как в детстве?

Десятый поднял брови, губы его дрогнули. На какое-то мгновение Гокудера даже решил, что тот собирается поговорить с ним об их ночи, но Десятый только отрицательно помотал головой.

— Тебе лучше не ходить никуда без моего приказа. Эти покушения… Нам не нужны лишние жертвы среди простых горожан. И не копай слишком-то. А то это становится не смешно. Я лучше поручу Рёхею.

Гокудера кивнул, все еще улыбаясь:

— Рёхею, босс? Но я уверен, что справлюсь сам!

— Нет, это опасно. И ты мне нужен живым.

Гокудера вздохнул, его губы дрогнули:

— Ну, если вы так хотите… Конечно, босс, до встречи.

Десятый снова отвернулся к окну.

***

К прокурору Гокудера отправился сам, не взял водителя. Довольно тяжелую коробку . — подарочек для важного лица — положил на сидение рядом. Что в ней, он спрашивать не стал — какая разница? Очередной антиквариат, драгоценности, деньги. Тойота медленно тронулась.

День выдался холодный, но в машине работал климат-контроль, и Гокудера расслабился в тепле, закурил, глядя в окно сквозь полудремотный дурман.

На душе у него было муторно и странно. Он все время думал над покушением и у него получалось, что прислать киллеров мог только кто-то из своих. Теперь и наезд в паркинге и даже нападение в парке не казались ему случайными. Все они заняли свои места в ряду неудачных покушений на него, Гокудеру. И тот, кто все это сделал, знал, где он будет. А что, если Десятый кого-то подозревает, потому и запретил ему влезать? Может, Ямамото? Он — единственный, кому мешал Гокудера.

Гокудера загасил сигарету. Он старался заставить себя снова думать о покушениях, но в голову лезли мысли о Десятом. О Тсуне. Сегодня Гокудера проснулся с мыслью, что сам должен начать разговор. И что у них все еще впереди. Он потянулся за пачкой сигарет.

Но тут заметил, что полицейская машина сигналит ему. Свернув к обочине, он остановился.

— Какого черта!? — Полицейский уже выбрался из машины и спешил к нему.

— Извините, что беспокоим и задерживаем вас, но мы получили информацию, что у вас в багажнике находятся запрещенные законом вещества, простите еще раз, за нашу грубость, - сказал, кланяясь, когда Гокудера опустил стекло.

— Вы свихнулись!? Посмотрите на номера! — Гокудера взглянул на часы. Если так пойдет дальше, он опоздает к прокурору.

— Простите, мы должны проверить ваши документы… до выяснения… источники надежные… — словно оправдывался полицейский.

Гокудера снова откинулся на спинку сидения. Опаздывать не может себе позволить даже правая рука Вонголы. Чертова полиция.

Он вылез из машины и открыл багажник.

— Довольны? Мне надо ехать! Заканчивайте! — рявкнул он. Полицейский снова поклонился:

— Простите, простите, не могу отпустить вас до выяснения.

Гокудера сжал кулаки:

— Вам придется заплатить за это! Если я опоздаю, мы этого так не оставим!

— Гокудера!

Гокудера резко развернулся. К нему от машины, остановившейся рядом с тойотой, спешил Десятый.

— Что случилось? — Гокудера нахмурился. Все это начинало походить на сцену из запутанного боевика какого-нибудь западного режиссера.

Десятый не ответил, а остановился у открытой дверцы тойоты, нагнулся и скрылся в салоне. И через секунду появился с подарком в руках. Гокудера не успел и рта раскрыть, когда Десятый подошел к перилам моста и бросил подарок в воду.

— Что ты делаешь?! — закричал Гокудера, бросаясь к нему. Позади остались полиция, машины.

— Ничего… — Десятый перегнулся через перила. Хлопок, брызги холодными иголками хлестнули Гокудеру по лицу. Он тоже посмотрел вниз, на расходившиеся по воде круги, а потом повернулся к Десятому.

— Ты… ты спас меня… — прошептал, хватая его за руку. Десятый молчал.

— Ты точно знал, кто это все сделал! Ямамото? — почти кричал Гокудера, с восхищением глядя в лицо боссу. Но тот отчего-то не улыбался.

— Он тут ни при чем. Послушай… Идем в машину, там поговорим.

Гокудера кивнул, вспоминая, что на людях надо обращаться к Десятому на вы.

— Да, да, конечно! Как скажете.

Десятый отвел глаза и заспешил к хонде. Гокудера направился за ним. Ямамото, неужели правда? — думал он, но сев в салон, вдруг замер. Ямамото не было в городе уже полторы недели. Отправился в Италию для разговора с Варией. Гокудера нахмурился:

— Слушай, а Ямамото тут правда ни при чем... Он мог и в дурку меня упечь, и придурков нанять, но никто не скажет ведь, что бейсбольный придурок среднего роста, так ведь?

Десятый захлопнул дверцу автомобиля, повернулся, затем кивнул:

— Да.

— Но вот про коробку никто не знал, кроме тебя. Ты же мне и дал ее, — глядя ему в глаза, продолжал Гокудера. Продолжал по инерции. Потому что понял… Понял все, сразу, вдруг.

— Да, — Десятый сделал паузу, потер лоб пальцами, и снова выпрямился. — Это все я. Наезд, нападение…

Гокудера смотрел на него и не мог поверить. В ушах шумело, словно через толщу воды до него долетали слова.

— Может, ты меня не простишь, но, по крайней мере, выслушай. Я просто хотел нормальной жизни. Семью, детей. С самого начала. А тут ты. Такой навязчивый и такой… Такой, знаешь, что не мог не понравиться. А я не хотел такого. Держался, думал — пройдет. Но не прошло. После той ночи понял — не пройдет, — он перевел дыхание и снова продолжил: — Сначала я просто собирался отправить тебя подальше, думал, ты успокоишься, ну и я все забуду. Ничего не вышло — ты всегда возвращался.

Гокудера кивнул:

— Конечно. Я же не мог оставить тебя надолго…

Десятый мотнул головой. Гокудере вдруг стало жаль его.

— Я подумал, что уберу тебя и все закончится. Мучения, сомнения. Мне было страшно, понимаешь?

Гокудера снова кивнул.

— Сегодня ты должен был умереть, но я не смог. Сегодня это должно было случиться наверняка, в этом-то и проблема. На самом деле я совсем не хотел, чтобы ты умер. Просто быть другим… Это сложно.

Гокудера достал сигареты и закурил.

— Если бы ты простил меня, то мы бы могли попробовать…

Гокудера снова кивнул, словно игрушечный болванчик:

— Хорошо. А пока я пойду домой, ладно? Мне надо подумать.

Он выбрался из салона и пошел прочь, оставив Десятого сидеть в машине. Слезы текли из глаз, и Гокудера вытер их рукавом пиджака. Какой стыд — Правая рука мафии плачет. Он ухмыльнулся и выбросил окурок.