Команда Маюри/Унохана-1

[DeUmbridge]

Название: О пользе и вреде экспериментов
Автор:  Umbridge
Бета:  answeraquestion
Фэндом: Bleach
Размер: мини, 2 330 слов
Пейринг/Персонажи: Маюри/Унохана
Категория: гет
Жанр: детектив с элементами стеба
Рейтинг: PG
Саммари: Некоторые эксперименты бывают как вредны, так и полезны
Дисклеймер: все принадлежит Кубо Тайто
Предупреждение: упоминается кроссгендер
Примечания: Фанфик был написан на  Битва Пейрингов за команду  12/04
Состояние: Закончен

— Вы — растение, — произнесла Унохана, наконец отложив записи. Она перепроверила результаты уже семь раз, но глаза ее не обманывали.

— Что? Кто? — Аясегава Юмичика открыл рот, потом закрыл. Унохана сочувственно улыбнулась.

— Хотите оставить усики? — спросила она, хотя ответ был очевиден.

— Конечно, нет! — отчеканил Юмичика. Унохана внимательно поглядела на него.

— Я так и думала, — она поставила галочку рядом с фамилией Аясегава. — Приходите завтра после обеда, постараюсь избавить вас от следов хлорофилла.

— Спасибо, — подобрав зеленые усики, лежавшие на полу, Юмичика встал с кровати. — Я могу идти?

— Да, конечно, — отозвалась Унохана, наблюдая за Аясегавой.

Происходило что-то совершенно невероятное. Три дня назад она госпитализировала Абарая с появившимися внезапно первичными и вторичными женскими половыми признаками. А капитан Кучики обратился вчера с жалобами на способности к чтению мыслей без использования кидо и других техник. Он совершенно не хотел знать, что о нем думает отряд, и был даже расстроен.

Кира же получил способность отращивать клыки и плеваться огнем, и тоже почему-то не обрадовался.

Анализы показали присутствие в организме всех пациентов некого вещества. Именно его воздействие на конкретную рейши подарило им дополнительные органы и функции. При том каждому — свои. И вот сегодня госпиталь навестил Аясегава.

Унохана не удержалась и снова проглядела записи. Она что-то упускала, что-то важное. Если отказаться от варианта с воздействием нового пустого, то тут не обошлось без вмешательства извне.

Ей вдруг вспомнились случаи странного исчезновения шинигами. Сначала появились данные о нескольких, дальше — всплыло, что пропавших гораздо больше, но никто не обращал на это внимания.

Она решительно отложила листки и вышла. Надо было кое-что проверить.

Денек выдался жаркий, Унохана жмурилась на солнце и теребила кончик косы. Происшествие не давало ей покоя который день. Ситуация неслыханная, просто скандальная, и именно ей и четвертому отряду придется с ней разбираться.

Уже порядком раздраженная, Унохана вошла на территорию двенадцатого отряда. Первым ей попался Акон. Он спешил куда-то через просторный двор и не сумел избежать столкновения. Унохана преградила ему путь.

— Мне бы хотелось увидеть капитана Куроцучи, — вкрадчиво улыбаясь, сообщила она. Акон побледнел, рожки на лбу заострились, а пепел с сигареты, о которой он забыл, осыпался на хакама.

— Эээ… Он немного занят, капитан Унохана, — явно подбирая слова, пробормотал Акон. — Но я ему сейчас доложу. Подождите здесь…

— Если ты не против, я пройду с тобой, — по-прежнему мягко заявила Унохана, однако ее тон не предполагал возражений. Акону ничего не оставалось, как подчиниться. Он развернулся на пятках и побрел обратно, в сторону лаборатории. Унохана поспешила за ним.

Лаборатория двенадцатого отряда находилась в самом центре отведенной территории. Она занимала больше места, чем казармы, хозяйственные и административные помещения вместе взятые. Унохана с интересом оглядывалась вокруг, пока Акон вел ее по коридорам и залам диковинного сооружения. Ей на глаза то и дело попадались колбы и пробирки с чем-то явно живым, по экранам во всю стену ползали линии и графики.

В одном из залов Акон резко сбавил шаг и закричал от самой двери:

— Капитан, тут к вам капитан Унохана зашла!

По мнению Уноханы, так кричать было вовсе не обязательно, и ей это показалось подозрительным.

— Не кричите, он и так меня заметит, — улыбнулась она, но Акон только помотал головой.

Вздохнув, Унохана, не спросив разрешения, направилась через зал, сопровождаемая взвинченным Аконом.

— А там что? — Унохана указала на одну из многочисленных дверей, выходивших в зал. Акон поспешно захлопнул ее ногой.

— Криокамера, — ответил он, стараясь оставаться спокойным. Затем достал сигарету и закурил.

— Я же просил не беспокоить меня во время эксперимента! — тем временем завопил Маюри, но обернувшись, увидел незваную гостью, осекся, а затем удивительно ловким движением свернул сразу все окна на огромном экране. Унохана успела заметить только укрупненное изображение цепочки рейши.

— Добрый день, капитан Куроцучи, — улыбнулась Унохана, подходя к столу. — А чем это вы тут заняты, когда в Готее ЧП?

Маюри покрутился на стуле, переложил на столе блокноты.

— ЧП? Ничего не знаю ни о каком ЧП! Вам-то что за дело? — наконец довольно грубо ответил он. Унохана подняла брови.

— Некоторые офицеры получили странные мутации. Капитан Кучики читает мысли, Абарай Ренджи теперь женщина, а Аясегава – вьющаяся роза.

— Да ну? Как интересно! — Маюри попытался изобразить удивление, но что-то подсказало Унохане, что это всего лишь неумелая игра. То ли фальшивый тон, то ли записи, которые он пытался спрятать под горой другой документации. Она бросила взгляд на пробирки, которые Акон задвинул за колбу с бурлящей жидкостью.

— Вы ничего не слышали об этом? — Унохана подошла ближе. Маюри попытался отодвинуться, но за ним был стол, а сбоку — еще один.

— Вот же чушь! Конечно, нет! — возмутился Маюри, сплетая пальцы на груди. Унохана шагнула вперед, касаясь коленями его коленей.

— Странно, что вы не спешите сейчас же исследовать пострадавших, — она чуть наклонилась, коса покачнулась, ее кончик лег Маюри на грудь.

— Что за чушь вы городите? — процедил Маюри, отклоняясь. Их носы уже почти соприкасались, и Унохана выпрямилась. Сегодня она сделала все, что могла.

— Хорошо, надеюсь, вы поможете нам с исследованиями феномена? — поинтересовалась она, поворачиваясь к нему спиной. Маюри пробурчал за спиной:

— Надейтесь, — но Унохана сделала вид, что не слышала. Она медленно пошла прочь, прикидывая в голове, как ей вывести Маюри на чистую воду. Наверняка, это его рук дело, кто еще в Готее способен провести столь бесчеловечные эксперименты?

Но тогда куда пропали другие шинигами?

Унохана покинула лабораторию, безошибочно выбирая нужные двери и коридоры.

А потом, уже дома, лежа на футоне, обдумывала план. Но ничего конкретного не приходило ей в голову.

* * *

На следующий день, получив результаты анализов, Унохана велела Исане пригласить к ней четверых потерпевших, о которых на данный момент было известно.

— Пожалуйста, говорите правду. От этого зависит исход нашего дела, — мягко попросила Унохана, пристально вглядываясь в открытое и симпатичное лицо Абарая. Тот моргнул, сглотнул и закивал.

— Да, капитан Унохана, так точно, капитан Унохана.

— Очень хорошо, — Унохана села на стул напротив, качнула головой, давая понять Исане, что та может идти. И когда в комнате не осталось никого, кроме нее и Абарая, спросила:

— Вы помните, когда начались изменения?

Абарай отвечал очень подробно и откровенно. Замялся он только, когда Унохана спросила — не было ли чего-то неожиданного и необычного примерно три месяца назад. Сначала он сказал, что уже не помнит, но потом все же признался, что действительно что-то такое было. Одержимость во время интимной близости, за которую ему до сих пор стыдно. Но он думал, что просто соскучился, потому что это был первый раз после того, как капитан и он сам выписались из госпиталя. Унохана кивнула, поблагодарила и позвала Аясегаву.

Тот рассказал примерно то же, а затем Кира повторил показания. У каждого был момент внезапной одержимости после выписки и все при этом решили, что это из-за долгого воздержания. Унохана прикрыла дверь за Кирой и задумалась. Было бы проще попросить Укитаке помочь ей, у того имелся опыт в расследованиях, но Унохана решила закончить дело сама. Это же так захватывающе. Когда живешь много тысяч лет, любое разнообразие — развлечение.

Она решительно развернулась и вышла с твердым намерением вывести Маюри на чистую воду. Она снова застала того в лаборатории. Маюри читал нотации Акону за той самой запретной дверью: Акон не убрал подальше какие-то витамины.

Унохана остановилась, думая послушать и подождать, но Акон, как назло, заметил ее.

— Капитан, к вам гости, — криво ухмыльнулся он и уронил сигарету. Маюри с раздражением загасил ее каблуком.

— Это снова вы, — досадливо протянул он. Унохана улыбнулась. Конечно, это она, кого он еще ожидал увидеть?

— И что вы тут забыли? — все также раздраженно процедил Маюри, выходя из комнаты и плотно закрывая за собой дверь, скрывая от Уноханы Акона и странные ящики.

Унохана приблизилась и коснулась рукой его руки.

— У вас участился пульс, — ответила она, прижимая большой палец к вене на запястье Маюри. — Вы так рады меня видеть?

— С какой еще стати мне вам радоваться? — фыркнул тот, но глаза отвел. Унохана кивнула. — Вы так и не сходили к потерпевшим. Хотя недавно проявляли к ним неподдельный интерес. — Это была внезапная догадка, то, о чем она забыла спросить Абарая, Киру и Аясегаву — вызывал ли их к себе Маюри, расспрашивал ли о самочувствии в последние несколько месяцев.

— Вполне оправданный интерес, — тут же купился тот. — Я должен был узнать, какой ущерб нанесли их занпакто чертовы квинси.

Ответ был шит белыми нитками. Унохана лишь усмехнулась и погладила голое запястье. В отличие от всего тела, эта часть оставалась незащищенной.

— Ну, раз так, извините, — она выпустила его руку. — Если что, приходите, я охотно отвечу на ваши вопросы.

Маюри даже не кивнул. Он ждал, что она уберется, и не собирался оставлять ее одну. В итоге ей пришлось уйти, не добившись от него ровным счетом ничего дельного. Однако, оказавшись дома, она внезапно поняла, что следует делать. В этом ей помог Ханатаро, когда принес документы на подпись.

— Ханатаро, ты умеешь обращаться с компьютерами? — задумчиво оглядывая его, спросила Унохана.

Тот кивнул:

— Да, капитан Унохана, немного умею.

Унохана положила руку ему на плечо, отчего Ханатаро немного присел.

— Мне понадобится твоя помощь.


* * *


На следующий день Унохана с Ханатаро стояли у ворот двенадцатого отряда. Унохана взглянула на подчиненного, тот быстро кивнул и нырнул в ближайший канализационный люк, не заметный глазу обычного шинигами.

Убедившись, что крышка плотно придвинута, Унохана постучала в ворота. Сначала, довольно долго, ей никто не отвечал. Затем открылось окошечко.

— Кто там? — спросил Акон, выдыхая в него дым. Унохана помахала ладонью, чтобы разогнать ядовитые облачка.

— Капитан Унохана, — мягко проговорила она, приглаживая косу. — Невежливо заставлять капитана ждать.

Акон закашлялся — Унохана была уверена, что тот подавился недокуренной сигаретой. Затем, бормоча извинения, принялся отпирать ворота.

Унохану подобный прием не удивил. Она заметила, что здесь к ней относятся настороженно, и это только укрепило подозрения. Унохана решительно вошла во двор двенадцатого, и, не слушая бормотание Акона, направилась к лаборатории. Акон побежал вперед, наверное, надеялся предупредить своего капитана.

Что ж, Унохана была готова.

К тому моменту, как она добралась до главного зала, Маюри уже сидел, совершенно ничем не занятый, и улыбался во все тридцать два неестественно-ровных и огромных зуба. Были ли это его зубы или они монтировались прямо в маску — Унохане только предстояло выяснить.

— Здравствуйте. Я так и не дождалась вас к себе, потому пришла сама и принесла выписки из медицинских карт потерпевших, — пропела она.

Маюри ухмыльнулся, слишком нервно, как показалось Унохане. Она достала из рукава свернутые в трубочку листки и положила их на стол слева от Маюри.

— Вот, пожалуйста, давайте ознакомимся с ними, вдруг вам что-то будет непонятно, — мило улыбаясь, она шагнула к нему и почти прижалась грудью к его груди, точнее к животу, так как Маюри был выше.

— Я сам способен читать выписки, — процедил он сквозь зубы, но Унохана не отступала.

— Ну что вы, капитан Куроцучи, я вам помогу. Вы же не врач…

— Не надо быть врачом, чтобы понять…

Но Унохана уже села рядом с Маюри, прижалась плечом к его плечу. Эта игра ее даже забавляла, давно ей не приходилось так грубо соблазнять мужчину. Маюри пришлось развернуться на стуле к документам, тогда Унохана проговорила:

— Первая страница. Внедрение инородного вещества и перестройка органов…

Ей оставалось надеяться, что Ханатаро услышал ее, выбрался из люка и уже включает компьютер.

— Какого дьявола вы тут понаписали… — начал было Маюри, но Унохана положила руку ему на бедро.

— Это весьма интересно — каким образом наши пострадавшие получились все эти удивительные свойства. Смотрите, неведомый препарат или паразит их рейши, в результате чего их внутренние органы перестроились, — Унохана чуть сжала его бедро через хаори. Вполне живое, мужское бедро. «Во всем надо искать положительное», — решила она. Маюри же только открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл. Цель была достигнута.

Унохана продолжала пересказывать конспект, при этом поглаживая Маюри:

— Теперь вторая часть — развитие свойств. Тоже весьма занятно…

Она положила листки прямо перед Маюри, прижимаясь к нему грудью.

— Какого дьявола вы ко мне привязались, капитан Унохана? — попытался возмутиться Маюри, но Унохана, которая исхитрилась поглядеть назад и уже видела, что Ханатаро вовсю качает информацию, быстро улыбнулась.

— О, я просто хочу, чтобы вы знали все. Чтобы провели исследования и нашли виновного.

— Черт, что мне сделать, чтобы вы оставили меня в покое? — простонал Маюри, пытаясь не смотреть ей в лицо, но Унохана не давала ему пошевелиться.

— Например, признаться, что это все сделали вы…. — предложила она, вглядываясь в его маску.

— Черта с два! Не докажете! — ухмыльнулся Маюри. — И вообще, гениальные открытия требуют жертв.

— Конечно, я понимаю… Только почему вы не использовали для эксперимента своих подчиненных? — Унохана провела пальцами по губам его маски и поняла, что они почти слиты с его собственными.

— Я и использовал… — бросил Маюри, но тут же мелко захихикал. — Для других экспериментов.

— Вот как? — Унохана осторожно скользнула между его ног и сжала затвердевший орган через ткань. — Вы же понимаете, что я узнаю всю правду?

Маюри наставил на нее длинный синий ноготь, но не смог сказать ни слова. Унохана улыбнулась так нежно, словно перед ней был ребенок. Она смотрела на него, но видела, что Ханатаро прячется в люк, оставив компьютер включенным. Что, впрочем, уже было не важно. Она разжала пальцы.

— Что ж. Если вам неинтересно… — она поднялась из-за стола, и ловко махнув рукавом, спрятала в него несколько задвинутых за колбу пробирок. — Мы скоро встретимся, я вам обещаю, — она наклонилась и поцеловала Маюри в лоб. — До завтра.


* * *

— Что ж, доказательств хоть отбавляй…. И что теперь? — Маюри развел руками. — Так было надо. Готей понес большие потери, я хотел всего лишь улучшить исходные характеристики тех, кто остался.

— Ясно… И как обычно, использовали недопустимые средства…

— Ничего не недопустимые! — возмутился Маюри. — Пропавших офицеров я вернул. У них все равно ничего не получилось. Не становятся они сильнее, хоть ты тресни.

— Как они? — Унохана кивнула на Абарая с Кучики, Аясегаву и Киру.

Маюри передернул плечами.

— Тоже мне, моралисты. Да вы сама меня соблазняли, чтобы украсть базу и экспериментальные образцы…

— Это были вынужденные меры, — расплылась в улыбке Унохана. — Итак, что вы можете предложить?

— Могу избавить их от способностей. Как будто ничего и не было, — развел руками Маюри.

— Нет, — подал голос Бьякуя, до этого молчавший как обычно. — Мне нужно еще кое-что узнать — Он положил руку на рукоять Сенбонзакуры.

Аясегава кивнул в знак полного одобрения.

— Хочу дождаться, когда появятся цветы, — проговорил он, поглядывая на себя в начищенные до блеска дверцы лабораторного шкафа.

Абарай покраснел и ничего не сказал, а Кира недобро ухмыльнулся.

- Я тоже пока откажусь.

Унохана с улыбкой повернулась к Маюри.

— Вам сильно повезло. Но впредь вы обязуетесь никогда не применять свои методы без согласия испытуемых…

— Посмотрим… — отмахнулся Маюри.

— И помочь нашим подопечным избавиться от вновь обретенных свойств и органов, когда они того пожелают…

— Ну не знаю, я что, похож на сестру милосердия?

— И пригласите меня на ужин, чтобы искупить всю глубину своего преступления, — закончила Унохана. Маюри подавился собственной слюной и закашлялся.

Унохана осталась довольна.

Название: Разные методы
Автор:  Umbridge
Бета:  answeraquestion
Фэндом: Bleach
Размер: мини, 1027 слов
Пейринг/Персонажи: Маюри/Унохана
Категория: гет
Жанр: Ангст
Рейтинг: PG
Саммари: Они такие разные, потому они не вместе
Дисклеймер: все принадлежит Кубо Тайто
Примечания: Фанфик был написан на  Битва Пейрингов за команду  12/04
Состояние: Закончен

— Абарай Ренджи не приходит в себя, — констатирует Маюри, бросая взгляд на датчики. — Кучики пришла, а этот все никак. Может, вы позволите мне сделать то, что я предлагаю?

Унохана смотрит снизу вверх, молчит, и Маюри понимает, что она никогда не согласится. У них слишком разные методы.

Он только раздраженно отмахивается, снова переводит взгляд на опутанного проводами Абарая. Тот не похож на себя, бледен, яркие волосы упрятаны под бинты, черты лица заострились, сильно выделяется длинный нос, довольно большой рот, надбровные дуги и татуировки. Татуировки выглядят живее своего хозяина.

Маюри плюет и выходит, не позаботившись закрыть за собой дверь. Он идет по коридору, заглядывает в другую палату.

Там тоже две кровати: на одной — капитан Зараки, на другой — капитан Кучики. Простолюдин и аристократ, такие разные, но сейчас совершенно одинаково полумертвые. Маюри уверен — если бы ему дали волю, позволили запустить руки в эти тела, распутать рейши, поколдовать с кровью и органами, они быстрее встали бы на ноги. Или умерли. Всегда лучше определенность. Маюри хмыкает.

Как занятно. Если Абарай проснется, ему будет грустно наблюдать своего капитана в столь плачевном положении.

Маюри снова не закрывает дверь. Он разворачивается, чтобы уйти, но слышит тихое:

— Куроцучи.

— Капитан Унохана, что вы от меня хотите? — спрашивает он, не поворачиваясь. Ему и не надо. Он и так прекрасно ее себе представляет. Темные волосы сплетены в косу под подбородком, глаза синие, ресницы черные, кожа белая, но не бледная, а молочная, и хочется ее лизать. Только глядя на Унохану, Маюри забывает, что глаза — это всего лишь глаза, волосы — всего лишь волосы, а кожа — эпителий. Унохана — плоть, такая же, как и все. Сотканная из рейши.

И Маюри не может понять, почему кусок мяса вызывает в его организме такие химические реакции. Нет, конечно, это просто инстинкт. Половой, ничего сложного.

Но почему ему кажется, что дело тут не только в гормонах? Маюри как ученый должен принимать разные версии, даже самые абсурдные.

— Содействия.

Он сводит лопатки. Содействия, значит. Интересно.

— Как вы себе это представляете, капитан Унохана? — говорит язвительно, по-прежнему стоя к ней спиной. — Что я буду подавать вам инструменты? Или что? Вы дадите мне покопаться в ваших подопечных?

Сзади слышатся шаги, Унохана подходит близко — так близко, что Маюри почти чувствует, как она касается его грудью. Грудь Уноханы тоже просто грудь, молочные железы, но когда Маюри представляет, какие они, не скрытые хаори, не спрятанные в косоде, он чувствует реакцию. Скорее всего, это химия. В самом примитивном смысле. И биология. Просто биология. Но все труднее напоминать себе об этом, когда обладательница молочных желез такая.

— Нам нужен ваш опыт в восстановлении органов.

— Воооот оно что! — Маюри резко разворачивается и выплевывает ей в лицо, чтобы уяснила — она просто кусок плоти. Маюри не верит ни в доброту, ни в милосердие, ни в справедливость. — Ну зовите, если понадобится вскрывать.

Он хохочет, а Унохана все смотрит, словно ответа еще не дождалась. Когда он, наконец, затихает, она произносит:

— Подумайте,— и, развернувшись, уходит по коридору. Опять уходит, а ее голос, нежный, как сливочный крем, тает на языке. Маюри тошнит от крема. И конечно, оттого что Унохана снова уходит, повернувшись к нему спиной.

Так уже было и не раз.

* * *

Когда-то много лет назад Маюри был заключенным в Улье. Он никого не видел месяцами — его держали в отдельной камере, как особо опасного. Видите ли, проводил опыты. Видите ли, убивал жителей Руконгая. Смешно.

Но в один прекрасный день пришла она. Прошла тихо и мягко по длинному коридору, остановилась у решетки и сообщила, что будет осматривать заключенных в Улье шинигами.

Маюри просто смотрел на нее. Он думал тогда, какого дьявола сюда приперлась эта стерва Унохана. Какого дьявола не прислали мужика, сюда, где вечность не бывало женщин.

Унохана тем временем открыла дверь и вошла. Она попросила его снять одежду. Она попросила его открыть лицо. Ей надо было осмотреть все, что он показывать не собирался.

Он спросил, что будет, если отказаться. Унохана ответила, что заставлять не намерена, но это для его же блага.

В тот первый раз Маюри отказался. Его бесило, что она пришла в его камеру, разрушая созданный им мрак и покой, пришла, принесла с собой запах молока и лилий. Его раздражало, что она красива. Что она не кусок плоти, соответствующей параметрам, принятым в обществе, а именно красива, и что она женщина. Он хотел остаться один.

Унохана ушла, но вернулась.

Тогда он сказал ей, что их методы в сущности похожи. Он препарировал живые организмы, чтобы изучить сопротивляемость боли, способность к регенерации, и они, совет и командующий, тоже сохраняют жизнь узникам, чтобы посмотреть, как они выживут в сводящей с ума атмосфере Улья.

Никакой доброты, никакого милосердия.

На это Унохана только улыбнулась и развязала его пояс. Тогда Маюри подумал, что она красива. Она помогала ему раздеться, касалась его тела, и он не мог скрыть реакцию.

Унохана же сделала вид, что ничего не понимает.

И пришла в третий раз. Сказала, что будет приходить чаще. Что многим тут нужна ее помощь. Маюри не возражал. Она снова развязала его пояс сама, раскрыла полы косоде, потом потянула за завязки хакама.

Унохана не делала ровным счетом ничего предосудительного, но он тогда чувствовал себя странно. Вроде бы все совершенно понятно. Мужчина и женщина, половой инстинкт. Но почему в голову лезли слова о магии, о необъяснимом притяжении? Он смотрел на нее, на темные ресницы, на розовые, не тронутые помадой губы, наверняка, нежные, и наверняка, влажные, и представлял совсем не то, что было ему свойственно.

Маюри не хотел ее разобрать. Он хотел взять ее целиком.

* * *

Унохана уходит от него, мягко ступая по дощатому полу.

— У нас разные методы! — бросает Маюри ей вслед. Она останавливается — тень на полу тоже замирает. Тень — самая темная сторона капитана Уноханы.

— А я думала — одни и те же, — Маюри готов спорить, что она улыбается. И какого черта ее реплика звучит так печально? Как будто ей жаль, что это так.

— Если бы это было так, вы бы не следили за мной, дали бы мне простор, возможности. Но вы считаете, что я убийца, что вы лучше, хотя я не вижу — в чем.

— Конечно, вы во многом правы, но закон есть закон, — она пожимает плечами. — До встречи, Куроцучи.

Снова звук ее шагов. Маюри провожает ее взглядом. Он хочет еще многое высказать Унохане, хочет объяснить многое. И понимает, что никогда они не будут ближе, чем были в Улье. И никогда их устремления не будут столь близки, как тогда. И понимает, что согласится помочь.

Название: Ужин для капитана
Автор:  Umbridge
Бета:  answeraquestion
Фэндом: Bleach
Размер: мини, 1850 слов
Пейринг/Персонажи: Маюри/Унохана
Категория: гет
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13
Саммари: История одного романтического свидания
Дисклеймер: все принадлежит Кубо Тайто
Примечания: Фанфик был написан на  Битва Пейрингов за команду  12/04
Состояние: Закончен

Унохана поправила завязки на вырезе платья, еще раз взглянула на себя в зеркало. Сколько тысяч лет она не была на свидании? Последний раз ее приглашал главнокомандующий, да и то, чтобы обсудить перерасход марлевых повязок. Унохана вздохнула, убрала прядь волос за ухо и решительно покинула комнату. Что ж, вечер обещает быть занятным.

Маюри уже ждал ее в маленьком зале магазинчика Урахары Киске. Маюри удивительно смотрелся в костюме с иголочки, в лаковых туфлях, правда, маска все портила.

— Будьте так любезны, снимите, — мягко улыбаясь, попросила Унохана, указав на полосатую штуку у него на лице. Маюри явно колебался.

— Чертов костюм… — пробормотал он себе под нос. — Чертов ресторан.

Унохана сочла мудрым не реагировать на недовольство. Он сам пригласил ее, и теперь именно ему предстоит нести бремя ответственности за вылазку. Она улыбнулась еще нежнее, дожидаясь, пока Маюри снимет маску.

Может быть, ее улыбка, а может, доводы разума вынудили, наконец, строптивого капитана послушаться. Он стянул с головы полосатое забрало, аккуратно, с явным сожалением положил на татами.

— Ладно, ладно… Я готов, — он вздохнул и посмотрел на Унохану. Занятно. Много лет она уже не видела его лица таким, какое оно было на самом деле. Сейчас перед ней стоял слегка бледный, еще молодой и очень приятный мужчина.

— Не понимаю, что вы там все прячете, у вас вполне пристойная внешность, — призналась она, коснувшись пальцами его щеки. — Вам стоит чаще бывать на солнце.

Он только фыркнул, но покраснел, что показалось Унохане крайне забавным.

— Идемте, Маюри, машина ждет, — позвала она.

Машины. Что за чудесное изобретение. Унохана никогда не ездила ни на одной, но сегодня ей представился случай попробовать.

Во дворе их ждал черный большой автомобиль. Водитель вышел, открывая перед дамой дверцу. Унохана постаралась не выказывать особенного любопытства, чтобы не вызывать подозрений у человека, но не удержалась и заглянула в салон, прежде чем сесть. И только после этого устроилась на сидении из светлой мягкой кожи.

— Как далеко зашел прогресс, — проговорила она с улыбкой. Маюри, уже сидевший рядом, хмыкнул.

— Да, автомобили — единственный способ передвигаться для тех, кто не знаком с шунпо. Нам эти ухищрения ни к чему, — он ткнул в какую-то кнопку под стеклом и над ними зажглись лампочки.

— Примитив. Экспериментируя с техникой, можно было найти куда больше способов выпендриться. Она даже не может летать. Эй, ты! Может летать этот аппарат?

Водитель ответил, что нет. Маюри покачал головой:

— Чего и следовало ожидать. Если вы спросите меня, то я отвечу — тут делать нечего.

Он отвернулся к окну и что-то забормотал под нос. Унохана разобрала только слова об исследованиях, людях вообще и человеческом мозге в частности.

Унохана зевнула, прикрыв рот рукой, а потом вежливо кашлянула. Пора было прервать поток излияний. Маюри, кажется, услышал ее. Развернулся и неловко поерзал на сидении.

— У меня есть для вас подарок, кстати, — вспомнил он и стукнул водителю в перегородку. Опустив экран, тот просунул через окошко сверток.

— Осторожней! — Маюри аккуратно втащил его в салон. Перегородка захлопнулась, и они снова остались наедине.

— Специально выращивал для вас… — смущаясь, объявил Маюри. Унохана вежливо кивнула:

— О, мило с вашей стороны. Что же это, цветок?

Маюри ухмыльнулся:

— Лучше. Цветы примитивны, недостойны изучения, а это… — он потянул за шнурок, которым был обмотан подарок. Бантик распустился, и Маюри поспешно сорвал бумагу. Унохана с большим трудом подавила возглас изумления.

Перед ней была запечатанная колба, а внутри — нечто зеленое в фиолетовых воронках.

— Чудный экземпляр флоры Уэко Мундо, — расплылся в улыбке довольный собой Маюри. — Спит, — он с неожиданной нежностью погладил колбу. — Но мы сейчас его разбудим, сейчас, сейчас.

Он постучал пальцем по стеклу. Зеленое растение продолжало дремать, и Унохана подумала, что было бы бесчеловечно будить его. Бесчеловечно не только в отношении подарка, но и одаряемой.

— Постучите вы. Это же ваш подарок, — Маюри пихнул колбу ей в руки. Унохана с опаской поставила ее на сидение и стукнула ногтем в стекло.

Внутри колбы началось шевеление, фиолетовые воронки запульсировали, зеленые шланги задвигались, и в следующую секунду нечто чуть не разбило сосуд, ударившись о стенку. Скорее всего, оно и хотело разбить колбу и выбраться наружу.

Унохана отдала колбу Маюри.

— Давайте ваш чудный питомец побудет у вас, пока мы не вернемся в Общество душ? — предложила она, с опаской поглядывая на зелено-фиолетовое в стекле. — Будет некрасиво, если оно выберется и съест человека, правда же? Или если нам придется выйти из гигаев и убить ваш подарок…

Маюри скривился:

— Вижу, вам не нравится.

— Нет, что вы. Это мило и красиво, но опасно, — Унохана погладила пальцами его ладонь. — Я поставлю это у себя в комнате и буду следить за тем, как оно растет. Надеюсь, не вырастет слишком большим, чтобы мне не пришлось защищаться.

Маюри хмыкнул, но руку не убрал. Они оба замолчали. Унохана думала, как избавиться от подарка, ну, а о чем думал ее спутник, не было известно никому, кроме него.

Скоро машина остановилась у ресторана. Не традиционного, японского, а итальянского, насколько ресторан в Японии вообще может быть итальянским. Маюри выбрался первым и замер на тротуаре, с любопытством изучая банкомат, поставленный у входа. Унохана и не надеялась, что Маюри откроет перед ней дверь и поможет выйти. Это сделал водитель.

— Посмотрите, какое занятное изобретение. Интересно, для чего тут этот ящик с отверстиями? Давайте угадаем — что можно туда сунуть, — пробормотал Маюри, не поворачиваясь. Унохана пожала плечами.

— Идемте в ресторан, и там можем подумать на тему загадочного ящика, — предложила она, впрочем, ей вовсе не улыбалось говорить о ящиках. Она смутно предполагала, что в щели надо совать деньги.

Маюри несколько раздосадовано выпрямился и первым прошел в ресторан, и только ловкость и скорость реакции помогли Унохане вовремя перехватить дверь. Другая женщина на ее месте получила бы по лбу.

Заведение показалось Унохане милым. Внутри зал был стилизован под итальянское Возрождение: ангелы, картины с пухлыми детьми и не менее пухлыми девушками, яркие цвета, завитки и колонны. Официанты как на подбор высокие, хотя и японцы. Унохана осталась довольна обстановкой. Ей приглянулся и метрдотель, который проводил ее к столику.

Маюри же вернулся через несколько минут, когда Унохана уже развернула салфетку, а официант зажег свечи.

— Туалеты тут — скажу я вам. Те, кто их разрабатывали, гораздо больше понимают в технике, чем те, кто проектировал автомобиль.

Последнее слово он выплюнул с искренним презрением. Унохана невольно улыбнулась. Кажется, Маюри нигде и никогда не может забыть о науке.

Тут к ним подошел официант с винной картой и меню. Унохана с удовольствием выпила бы, даже вина, хотя предпочитала крепкие напитки. Маюри же пристально рассматривал самого официанта, словно прикидывал, как лучше было бы его расчленить. Когда Унохана наконец взяла дело в свои руки и заказала вина, и они остались одни за столиком, Маюри встряхнул салфетку:

— Явные мутации, я бы взял у него кровь на анализ. Вообще люди занятные, к сожалению, нам мало дают их изучать. Они все на счету, а мне нужны выморочные экземпляры. Так, чтобы можно было извлечь органы, печень… Что за чудная штука эта печень. Особенно человеческая. Ведь сами посудите, люди ничем не одарены, но какой потенциал. Они как чистый лист.

Унохана открыла меню.

— Маюри, давайте закажем закуски, — попросила она. Разговор о печени не добавлял романтизма встрече. Печени ей хватало и на работе. — И на минутку отвлечемся от внутренних органов, ладно?

Маюри отмахнулся:

— Закажите что-нибудь по своему вкусу! — а затем развернулся к Унохане боком, и принялся разглядывать посетителей и официантов. Унохана вздохнула. Маюри никак не удавалось призвать к порядку.

Только когда заказ принесли, он соизволил повернуться. Все это время Унохана развлекалась с сомелье. Тот принес ей вина, дал понюхать, попробовать, Унохана задала ему массу вопросов — про год, про место. Сомелье увлекся, рассказал ей много интересного, и кажется, поглядывал в вырез ее платья, но в конце концов, ради этого она и пришла. В ее возрасте ничто уже не могло повредить репутации.

Тем временем, увидев перед собой тарелку, бокал с вином и сомелье, расточавшего комплименты спутнице, Маюри, видимо, осознал, что за его спиной происходит что-то предосудительное и, впившись взглядом в беднягу, позвал:

— Эй, ты, ничтожество!

Сомелье повернулся, вежливо улыбаясь.

Маюри показал ему шприц, который достал из рукава, как фокусник.

— Сильнейший паралитик. Если не уберешься, введу внутримышечно и заберу на опыты. Мне давно нужен человек, чтобы можно было расчленить.

Сомелье еще активнее заулыбался, извинился перед Уноханой и сбежал, прихватив винную карту. Унохана была разочарована, но сцену ревности признала оригинальной.

— Что ж, раз вы заметили, что я все еще здесь, — она положила грудь на сложенные на столе руки, так, чтобы вырез предстал во всей красе. Время для тонкой игры закончилось. — Давайте выпьем.

Маюри взял бокал, понюхал, полизал стенки:

— Думаю, тут не может быть яда. Нет, определенно, нет. Но занятно, — он выхватил из кармана пробирку и отлил туда немного вина. — Надо изучить. У нас такого нет. Или есть? Нет, я бы знал.

Он запечатал пробирку и сунул обратно, и только тогда опустошил бокал.

Унохана вздохнула.

— Кампай, — сказала она сама себе. А Маюри уставился на ее бюст. «Это уже что-то», — решила Унохана.

— Скажите, почему вы выбрали этот ресторан? — спросила она.

— Акон заказал тут столик, откуда мне знать, почему? Может, он итальянец, — ухмыльнулся Маюри, потом опустил взгляд на закуску. — Угадаете, из чего это приготовлено?

Он принялся размазывать Цезарь по тарелке, вытаскивая из общей массы кусочки.

— Курицы, что ли. И воняет. Черт-те что, дьявол их разбери, ничтожные людишки, — он отодвинул тарелку с брезгливой миной. — Вы как врач первая должны запретить мне есть эту дрянь. Все-таки надо было вколоть паралитик вашему приятелю, было бы весело. А еще это, — он потыкал пальцем в карпаччо из тунца, — оно вообще сырое. Мало ли что они с ним делали, европейцы не умеют готовить сырую рыбу.

— Маюри, — Унохана с осуждением покачала головой. — Не стоит калечить людей. Иначе я больше не пойду с вами в Генсей. К тому же, в ресторане, по-моему, и нет европейцев.

— Вы серьезно? Вы заступаетесь за людишек? Ах, ну да, конечно, — Маюри досадливо поморщился. — Ну ладно, ладно, я понял. Никому ничего не сделаю, а все-таки забавно.

Он вытащил свечку из подсвечника и покрутил в руках:

— Парафин и воск. Они все еще пользуются воском…

— Это романтично и красиво, — пояснила Унохана. Взгляд Маюри снова покинул ее грудь, это было досадно.

— Романтично и красиво. Палки из воска, который делают пчелы. Внутри фитиль. Смешно было бы, если бы они ставили на столы динамитные шашки, — он осклабился, Унохана улыбнулась в ответ. Она была рада, что происходит некое подобие диалога.

Маюри же откинулся на спинку стула и со скучающим видом принялся изучать посетителей:

— Все-таки люди ужасно банальны, делают одно и то же… Вот если бы...

На этом месте Унохана зевнула и принялась доедать закуску. Не виноват же повар, что у Маюри такие избирательные вкусы.

На горячее им принесли тунца в ромовом соусе. Маюри ухмыльнулся.

— Добавьте туда кислоты, не надо будет переводить спирт. Впрочем, всегда знал, что у людишек ни ума ни фантазии, — он достал из второго кармана маленький пузырек и вылил его содержимое на тушку. Кожица вспенилась, посинела, и красивое горячее мгновенно превратилось в лужицу жира. Унохана нахмурилась.

— Бросьте поднос и отойдите, — попросила она официанта. Тот послушался и правильно сделал, потому что жидкость начала проедать поднос, после чего пятнами пошел палас и паркет.

— Маюри, это неправильно, — недовольно произнесла Унохана. — Нас выгонят и будут правы.

— Ну и пусть, — он поднялся, скинув салфетку на стол. — Пойду усовершенствую сушилку. Забавная штука.

С этими словами Маюри удалился, а Унохана быстро расплатилась за обед и за ущерб, взяла сумочку и встала. С нее было довольно.

«В другой раз я приглашу его на чай к себе в домик», — решила она, улыбнулась и покинула ресторан.

Когда машина отъезжала, Унохана заметила, как дрогнули окна и внутри ресторана что-то грохнуло.

«Сушилка — забавная штука», — повторила она про себя и погладила колбу с подарком.