ГП/ДМ Грустные понедельники (сиквел к Ничьей земле)

[DeUmbridge]

Название: Грустные понедельники (сиквел к Ничьей земле)
Автор: Umbridge
Бета: главы 1, 9-эпилог — daredevildriver, 2-8 — *JD*
Фэндом: ГП
Размер: макси, 87 362 слова
Пейринг: ГП/ДМ
Рейтинг: NC-17
Жанр: action/agnst/romance
Дисклеймер: на персонажей не претендую. Все принадлежит Сами-Знаете-Кому.
Краткое содержание: Что бывает, если кто-то слишком сильно желает вам добра.
Предупреждения: МПРЕГ, ДМ/НМП, Genderswitch, АУ 7 книги, Снейп жив, Нарцисса умерла
Примечание: Выкладывалось в подарок, на семилетие Slash World. Написано для Jojo в честь всех ее прошедших дней рождений.
Состояние: Закончен

Глава 11. Новая жизнь

Глава 11. Новая жизнь

Драко приоткрыл глаза — солнце светило прямо в лицо. Комнату заполнял чистый утренний свет, за приоткрытым окном шумела улица, сладко пахло соседскими розами и петуниями. Драко зажмурился, потянулся. Ему казалось, что вчера случилось что-то хорошее. Он взглянул на тумбочку. Там лежал аккуратно свернутый пакет с вырезками из журналов. Тогда он вспомнил, что Бриджет придумала ему хобби. Тут же перед внутренним взором появилась картина: Поттер отодвигает тарелку и говорит: «Как вкусно! Опять в магазине пирог купил?» А Драко отвечает: «Нет, Поттер. Такую ерунду я способен приготовить сам».

Улыбнувшись, Драко повыше поднял подушку, удобнее устроился и вытащил из пакета тетрадку с вырезками. Поттер оценит. «Салат Жардиньер» — значилось на первом листке. Драко принялся читать дальше. В состав ингредиентов входили репа, горох, фасоль и спаржа. Драко хмыкнул. Он не встречал спаржу в соседнем супермаркете. Да и в своем магазине тоже. Вытащив следующий листок, Драко произнес вслух:

— Говяжье филе по-льежски.

Звучало внушительно. И необычных продуктов не требовалось. Отложив бумажки, Драко сел на кровати. Ему не терпелось приготовить хоть что-нибудь. Вот пусть хотя бы эту говядину. Он накинул халат и направился в ванну. Интересно, думал он, выдавливая на щетку зубную пасту, видит ли Поттер его сейчас? Вдруг он стоит за спиной и наблюдает. Драко выпрямился и пригладил растрепанные со сна волосы.

Когда он вышел на улицу, свежевымытые тротуары сияли, в каплях воды на листьях сверкали солнечные лучи. Драко огляделся, а потом направился к автобусной остановке. Автобус подошел полупустым — в четверг у большинства лондонцев рабочий день. Купив билет, Драко прошел в наполненный светом салон и сел на свободное место. Автобус тронулся. За окном поплыли умытые сверкающие улицы. Сегодня этот свет проникал и в Драко, а не отскакивал от невидимой стены, как несколько дней назад. Теперь у него появилась цель. К тому же Поттер мог наблюдать за ним. Драко украдкой огляделся. Вполне возможно, что тот едет с ним в автобусе. Драко снова повернулся к окну. Ему казалось, что незримая нить протянулась между ним и Поттером, он почти видел ее, когда глядел на петлявшие между домами улицы, на гладкие мощеные булыжником мостовые. Нить убегала туда, где сейчас Поттер.

Механический голос объявил «Уолфемстоу Квинс роуд». Драко вздрогнул, очнувшись.

— Извините, — бросил он, отодвигая женщину с ребенком и выбираясь из автобуса. В лицо ему пахнуло свежестью и влажным теплом. Покрутив головой, Драко пошел между кирпичными домами по узкой улочке и скоро увидел здание супермаркета Сэйнсберис. В рабочий день в десять утра магазин еще спал, редкие покупатели ходили между высокими стеллажами. Драко взял тележку и направился к мясному отделу. Он понятия не имел, как выбирать мясо. Тем более, когда перед ним в холодильнике выложены несколько видов. Драко сверился с рецептом. Восемьсот грамм говяжьей вырезки. Он принялся внимательно изучать этикетки. Окорок, шейка, бедро, ребрышки… Вырезка! Драко схватил один из кусков, лежавших в контейнере под ярлыком «Вырезка говяжья», и бросил в корзину. Затем направился дальше, проглядывая список: овощи, вино, соус и специи. Оливковое масло у него имелось дома.

Закатив тележку в овощной отдел, Драко побрел между контейнерами, в которых лежали упакованные в полиэтилен или сетку овощи. Драко бросил в тележку морковь и лук. Потом положил баночку томатного соуса, разыскал специи по списку и покатил за вином. Не думая долго, он выбрал самое дешевое, и направился к кассе.

Дома Драко разложил продукты на кухонном столе и достал из кармана брюк бумажку с рецептом. Затем отправился переодеваться. Вывалив на кровать горы хлама, он выудил вытертую футболку, надел и вернулся на кухню. «Вырезку натереть солью и перцем. Полить оливковым маслом и поместить в предварительно нагретую глубокую сковороду». Очень хорошо. Почти как на зельеварении. Нарезать трех коричневых слизней, растолочь в пыль полстакана перламутровых жуков. Драко вытащил из стола единственный ножик, и вскрыл упаковку. Затем достал тарелку и выложил в нее мясо. Он от души смазал кусок перцем и солью, полил маслом. Затем, включив конфорку, полез за сковородой. Ее сложно было назвать глубокой. Но выбора нет. Драко поставил сковороду на плиту, подождал пока масло запузырилось, затем осторожно выложил мясо и снова заглянул в рецепт. «Посыпать мясо луком и морковью». Драко взглянул на морковь и лук. Затем еще раз перечитал рецепт. В ингредиентах указано, что морковь и лук нарезаны — морковь кружочками, а лук — дольками. Только вот нигде не указано, какие по толщине и весу эти кружочки и дольки. Почему нигде не написано, что ему понадобятся весы?

— Какой неподробный рецепт! — возмутился он, еще раз перечитывая все с начала до конца. Затем снова поглядел на морковь. Как ее чистить? Разрезав полиэтилен, он достал длинные красные морковки и для начала тщательно вымыл. Нигде не написано, что их вообще надо чистить. Может, сойдет просто настругать? Сжав нож покрепче, Драко нарезал морковь тонкими одинаковыми по ширине кружками и аккуратно добавил в сковороду. Некоторые кружки прилипли к мясу, другие шлепнулись в масло. Удовлетворенно оглядев работу, Драко принялся за лук. Надо ли чистить лук? Драко представил себе китайский суп. Лук в нем белый, а не в коричневой толстой кожуре. Значит, надо почистить его. Драко снова взялся за нож. Первая попытка избавить лук от кожицы провалилась. Драко пытался срезать ее как кожуру с яблока и от луковицы остался малюсенький шарик. Да к тому же жутко защипало глаза, и Драко выбрасывал очистки, слизывая с губ слезы.

Высыпав лук в сковороду, Драко осмотрел кусок мяса. В рецепте указано что оно должно обжариться, но ни слова нет о том, сколько минут и секунд его обжаривать, написано только: «Оно должно покрыться золотистой корочкой». Драко нахмурился. Магглы и понятия не имеют о точности. Если бы речь шла о зелье, с таким рецептом получилось бы бог весть что. Выждав какое-то время, Драко решил, что корочка на филе появилась. Дальше в рецепте говорилось, что духовку надо нагреть до двухсот градусов. Драко долго осматривал ее, пытаясь определить, где указана температура. Так и не определившись, он просто повернул ручку на цифру шесть. Затем захлопнул дверцу. Подождав несколько минут, он полил мясо вином и томатным соусом, поставил сковороду в духовку и засек время — двадцать пять минут. Дело сделано. С удовлетворением прислушавшись к шкворчанию масла, Драко хотел уже пойти посмотреть телевизор, пока мясо готовится. Но вдруг остановился. За широким кухонным окном у мусорных баков кто-то стоял. Драко резко обернулся. Никого нет. Но он не сомневался, что заметил движение. Он был уверен, что это не кошка спрыгнула на крышку бака, не соседка и не сосед спустились во двор. Драко мгновенно поверил, что это Поттер смотрит на него. Он подошел к стеклу, пристально вглядываясь в пространство у лестницы. Но больше не заметил ничего. Нагретый солнцем воздух оставался неподвижным. Мусорные контейнеры, плиты, мостившие двор, перила лестницы, чахлые деревца — все как всегда. Но Драко знал — прямо у окна, с другой стороны, под мантией невидимкой стоит Поттер. Он физически ощущал его взгляд. «Или может ты просто свихнулся?» — предположил разумный внутренний голос. «Нет! Поттер сказал, что будет следить за мной. Вот он и следит! Почему бы не сейчас!» — горячо возразил Драко. И тот час же осознал, что говорит вслух. Он отпрянул от окна, стряхивая оцепенение. Руки еще дрожали от возбуждения, сердце колотилось как бешеное. Ему хотелось выбежать во двор и позвать Поттера, но Драко справился с собой.

— Нет, нет, так нельзя. Возьми себя в руки. Не надо, чтобы он видел, — пробормотал он. Сходив в спальню, принес вырезки и остался читать на кухне, перебирая и изучая рецептуру. Он уже понял, что подручными средствами ему не обойтись. Нужно купить посуду, ножи, специи. Так много всего. У Драко не хватит денег. Он задумчиво посмотрел в окно. Двор казался пустым. Может, Поттер уже ушел, а может, все еще наблюдает.

«Ты точно псих», — решил внутренний голос. Драко не спорил. Возбуждение схлынуло, оставляя ноющую боль в висках и уверенность — ему не померещилось. Он почувствовал. Из размышлений Драко вырвал запах. Взглянув на часы, он понял, что двадцать пять минут прошли уже двадцать минут назад. Мясо горело. Схватив полотенце, Драко распахнул дверцу духовки и вытащил слегка подгоревшее мясо. Ничего, успокаивал он себя, отрезая кусок, наверное, есть можно. Внутри мясо оказалось прожаренным, хотя и сухим, и Драко съел половину, а потом до самого вечера читал рецепты, выбирал наиболее точные, выписывал, что надо купить, и рыскал по шкафам, надеясь найти хоть одну кулинарную книгу. Но ничего похожего на книги поварского мастерства в доме не обнаружилось. Зато Драко достал свой любимый путеводитель по целительным зельям и остаток вечера читал про златоглазок, зелье из которых сводит шрамы и бородавки, про свойства напитка из мандрагоры, способствующей зачатию у мужчин, про дикий плющ, восстанавливающий сердцебиение даже спустя десять минут после его остановки,

Ночью, погасив свет, Драко никак не мог уснуть. Теперь, когда он снова верил, что Поттер вернется, Драко мог вспоминать его без боли. В темноте, слушая лишь собственное дыхание, Драко вспоминал тело Поттера, руки, волосы, а после быстрой разрядки еще долго лежал без сна. Почему-то после становилось намного хуже, чем до. Физическая жажда прикосновений становилась невыносимой, и Драко заставлял себя думать о конкретных планах. Он решил — завтра расстанется с Антонио.


Все утро пятницы Драко собирался с силами. Он бродил по квартире в клубах солнечного света, стараясь избавиться от мыслей об увольнении. Он хотел придумать способ бросить Антонио, но остаться на работе. В итоге, ничего не выдумав, Драко отправился в магазин. За кассой сегодня сидела Диана, а в зале дежурила Бриджет. Поздоровавшись с подругой, Драко уточнил, здесь ли сегодня начальство. Та кивнула. Конечно, где же ему быть. Тогда Драко направился в кабинет. Шеф как всегда склонился над амбарной книгой.

— Привет, — Драко прикрыл за собой дверь. — Как дела?

Антонио оторвался от бумаг и посмотрел на него:

— Нормально. А ты тут откуда? У тебя же выходной.

— Да, но я… пришел поговорить, — Драко опустился на стул, на самый край, стараясь унять сердцебиение.

— Поговорить? О чем? — поднял брови Антонио. Драко смотрел на него, на крупный нос, большой рот, темные глаза и чувствовал, что все равно никогда уже не смог бы спать с ним.

— Мы больше не будем встречаться. В смысле, спать не будем. Нам надо расстаться, — Драко не мог собраться с мыслями, и потому мямлил и путался. Но Антонио понял и неожиданно для Драко кивнул:

— Я так и знал, что у нас все. Ты последнее время какой-то чудной. Встретил кого-то? Диана что-то болтала…

Драко снова кивнул и во внезапном приступе откровенности выдал:

— Да.

Антонио пожал плечами:

— Ну что поделаешь, у меня все-таки семья, дочка. А ты совсем еще зеленый, тебе наверное хочется серьезного чего.

Драко слабо улыбнулся:

— Хочется. Я уволен?

— Ну что ты! Брось, это неспортивно. Иди домой, завтра работать еще.

Драко почувствовал, как напряжение схлынуло. Ему захотелось рассмеяться от облегчения:

— Ну, так я пойду?

— Иди, я же сказал! — повторил Антонио, немного раздраженно.

Драко поспешно встал, еще раз промямлил:

— Спасибо… — но когда уже взялся за дверную ручку, вдруг его осенило.

— Тони, — поворачиваясь, позвал Драко.

Антонио поднял голову:

— Ну что еще?

— Одолжи мне триста фунтов. Потом вычтешь у меня из зарплаты, и мы в расчете, ладно?

Антонио удивленно поднял брови:

— Зачем они тебе?

— Надо, — уклончиво ответил Драко. — Одолжи, пожалуйста.

Антонио с недоумением хмыкнул, но достал кошелек и протянул Драко шесть купюр по пятьдесят фунтов:

— Держи.

— Спасибо! — счастливый, Драко торопливо спрятал бумажки в карман и вышел из кабинета, пока Антонио не передумал. Теперь у него есть деньги на необходимые приспособления. Осталось заручиться поддержкой Бриджет. Прогулявшись между стеллажами, Драко нашел подругу у полок с дисками.

— Бриджет, сегодня после работы ты мне нужна, — выдал он, не желая слушать о ее планах на вечер.

— Да? Зачем? — удивилась девушка. Драко невольно отметил, что сегодня она выглядит еще развязнее чем обычно. Таких гигантских серег ему еще не доводилось видеть. Сейчас Бриджет напомнила ему Полоумную Лавгуд, носившую редиски в ушах.

— Надо. Я пока прогуляюсь, а в шесть — жди у выхода, — велел он.


* * *

Мартинс жил в Челси, в двухэтажной квартире с чудесным задним двором. Квартира эта досталась ему от отца-маггла, известного среди магглов художника. Мать происходила из старого магического рода и имела какое-то отношение к семье Невилла Лонгботтома. Гарри познакомился с ее сыном на подготовительных курсах в Аврорат. Он вспоминал, пока шел к дому Мартинса, что этот парень привлек его полным равнодушием к славе Гарри. Между ними сразу установились странные отношения. Мартинс, стоило ему увидеть Гарри, заговаривал с ним. А Гарри поначалу старался разговоров избегать, но постепенно присмотрелся к Мартинсу, принял его игру.

Мартинса звали Эрик. Он постоянно расчесывал густые светлые волосы, много рассказывал про отца художника и сидел на занятиях по топонимии и маскировке с Гарри за одним столом. Спустя месяц Гарри решил, что Эрик ему нравится. Потом очень кстати пришлась небольшая вечеринка в пабе «Проклятый домовик», прогулка по темным переулкам до Гриммаулд плейс.

Бездумно разглядывая красивые подъезды в кружеве теней, Гарри вспоминал, как Мартинс напросился к нему, а потом остался на несколько часов. Так началась их непродолжительная связь. Гарри не мог назвать это романом, потому что роман предполагал чувства, а чувств у Гарри к Эрику не было. Разве что похоть, когда между изнурительными тренировками и экзаменами экстерном Гарри ощущал жгучую потребность в разрядке. Мартинс всегда готов был разделить с ним постель, темный угол в переулке, ванную, ковер и что угодно другое.

Потом связь прервалась так же резко, как и началась. Гарри целиком погрузился в работу и поиски Малфоя, ему не хватало времени на вылазки в Челси. Мартинс не настаивал. К тому же Гарри закончил обучение раньше, как герой войны, а Эрику предстояло учиться еще два с половиной года.

И вот теперь, спустя полгода, Гарри снова оказался на Кингс роуд у дома номер двенадцать. Стараясь подавить гнев при мысли о материале, так любезно предоставленном Мартинсом Ежедневному Пророку, он поднялся по ступеням и позвонил. Из-за двери не донеслось ни звука, кроме пронзительной трели звонка. Гарри снова нажал на кнопку и снова услышал только звон в прихожей. Но никто не ответил и не открыл. Гарри нахмурился. Мартинс должен был приехать сегодня в шесть утра, и Гарри собирался поймать его первым. Может, тот просто спит?

Позвонив еще три раза, Гарри раздосадовано выругался. Неужели Мартинс не заехал домой и теперь отсиживается где-то еще, скрываясь от его праведного гнева? Вполне вероятно. Злой, Гарри двинул по двери ногой. И к его удивлению та открылась. Вытащив из кармана палочку, Гарри протиснулся в прихожую. Верхний свет не горел, но из гостиной солнечный свет освещал половину узкого коридора. В доме стояла мертвая тишина, в лучах крутилась пыль, оседая на ковер. И запах — такой знакомый, тяжелый. Гарри пошел дальше, заглянув попутно на кухню и в ванну.

— Мартинс! — крикнул он. — Ты дома? Мартинс!

Никто не ответил. Тогда Гарри вошел в гостиную. В наполненной светом комнате на ковре лежал Мартинс. Гарри хорошо видел его лицо, потому что тот лежал головой к двери. Белое восковое лицо с искаженными ужасом чертами, глаза широко распахнуты. Гарри перевел взгляд дальше. Грудная клетка и живот Мартинса были вскрыты. Понадобилось несколько мгновений, чтобы понять — на ковре вокруг тела разбросаны внутренности убитого. Тошнота подкатила к горлу. Гарри выскочил из гостиной, пробежал по коридору и вывалился на улицу, прижавшись спиной к двери. Глубоко вдыхая, он постарался унять внезапную дурноту. Когда немного полегчало, Гарри вернулся в прихожую и, взмахнув палочкой, хрипло выговорил: Экспекто Патронум. Серебристый олень мгновенно появился перед ним, готовый выполнить любой приказ.


Спустя полчаса в гостиной уже работали эксперты, министерский колдограф и Саваж.

— Еще раз повтори, как ты его обнаружил.

— Зашел. Дверь была открыта, — подчинился Гарри, стараясь не смотреть на вспоротое тело, а вместо этого изучая картинки на стенах — безвкусные портреты знаменитостей. Его всегда поражало, что в доме Мартинса нет ни одной колдографии матери или отца. От этого комнаты казались неживыми.

— Ты кого-то заметил, когда подходил?

Гарри покачал головой:

— Нет. Если не считать нескольких магглов — старухи, женщины с ребенком и подростка на роликах.

— Хорошо… То есть ни черта хорошего, — хмуро проговорил Саваж, приказав прыткопишушему перу убраться в сумку. — И чего тебя понесло к нему в такую рань?

— Мне надо было поговорить с ним. Он проходил по делу Уолли, — бесцветным голосом объяснил Гарри. — Его адрес был на пергаменте с интервью, но кусок с адресом кто-то оторвал.

— Ясно, — тон Саважа откровенно говорил о том, что на самом деле аврору ничего не ясно. В этот момент из прихожей раздались голоса, затем дверь в гостиную распахнулась. Саваж и Гарри одновременно посмотрели в ту сторону. В комнату в сопровождении колдографа вошел Уолли. В пустой глазнице журналиста крутился стеклянный глаз, точь-в-точь такой, как у Грозного глаза Муди.

— Мистер Поттер! Вы как обычно в центре грязной историйки! — провозгласил Уолли, направляясь к ним. Прыткопишущее перо, зависшее в воздухе у его плеча, скакнуло следом.

— Вас уже выпустили? — поинтересовался Гарри сухо.

— О да! Сколько же можно лежать, когда в мире происходит столько интересного! — на длинном рябом лице Уолли расплылась улыбка. — Итак, мистер Поттер, что вы делали в девять утра в квартире своего бывшего любовника?

— Уолли, убирайтесь подобру-поздорову, пока мы вам еще и уши не отрезали, — буркнул Саваж, вставая между журналистом и Гарри.

— Как грубо!— Уолли пытался пробраться к центру комнаты, где лежало тело. — Это вы убили Мартинса? Из-за того, что он дал мне интервью о вас? Какое заклинание вы наложили, что его так раскорячило?

Перо что-то строчило за плечом Уолли. Гарри заставлял себя молчать, хотя внутри все кипело.

— Подающий надежды стажер совершает убийство с особой жестокостью, — продолжал между тем Уолли. — Вы продолжали встречаться? Вы любили его или цинично использовали? Возможно, эта история заставит нас по-другому взглянуть на случившееся со мной. Может, вам, мистер Поттер, не нравятся люди, которые говорят о вас правду?

— Правду?! — взревел Гарри, вскакивая. Саваж предостерегающе придержал его за предплечье.

— О какой правде речь? — процедил Гарри, пытаясь смотреть в единственный глаз Уолли. — Вы пишете чушь и вас давно пора привлечь за клевету!

— Неуравновешенный юноша, Гарри Поттер, проявлял агрессию к прессе, — ухмыльнулся Уолли, махнув перу рукой.

Гарри сел.

«Не позволяй ему вывести тебя из себя», — твердил он мысленно.

Уолли подождал, не будет ли еще выступлений, а затем направился к экспертам. Колдограф потащился за ним. Выругавшись, Саваж ринулся наперерез, чтобы помешать им сфотографировать тело.

Гарри остался один. В животе до сих пор неприятно бурлило, и воспоминания накатывали одно за другим. Вот он видит Мартинса в той самой гостиной, веселого и болтливого, как обычно. Вот они целуются в тупичке за пабом «Мерлинова голова». Вот Мартинс стоит перед ним на коленях в ванной на Гриммаулд. Гарри вздохнул. Невольно вспомнились строчки из статьи. «Гарри Поттер — неутомимый, властный самец». Гарри застонал. Какая глупость. Возможно, дав это интервью, Мартинс сам подставил себя, дал повод убийце узнать адрес. Но кому мог понадобиться этот чертов Мартинс? МакМиллану нет никакого резона убивать его, да еще так жестоко, даже будь МакМиллан убийцей. Миссис Крессвел тоже не за что уничтожать несчастного Мартинса. Она ненавидела Уолли за статьи о покойном муже, и только. И уж конечно Ромильде Вейн убитый совершенно без надобности. Одно Гарри знал точно — клочок от пергамента оторвал убийца.

Глава 12. Подозреваемый номер один

Глава 12. Подозреваемый номер один

Бриджет удивленно уставилась на Драко, но спорить не стала. В назначенный час подруга ждала у магазина, нетерпеливо щелкая застежкой новой сумочки.

— Что это ты? — тут же спросила она, когда Драко подошел. — Что-то еще случилось?

— Я вчера пытался приготовить мясо по одному из твоих рецептов, — раздраженно начал Драко. — Что ты мне вообще подсунула? Рецепт неточен, там не указан размер и глубина сковороды, не указаны доли секунды, когда надо помешивать зе… то есть блюдо. Но главное — у меня дома нет необходимого: ножей, специй, кастрюль и сковородок, вообще ничего. Поэтому я просмотрел все рецепты и вот, выписал, что надо купить. — Драко протянул подруге листок, исписанный с обеих сторон.

— Отлично, — пробормотала Бриджет, переворачивая лист. Дочитав до конца, девушка покачала головой.

— Ну ты и зануда! Ты же не лекарства готовишь, зачем тебе весы и мерные ложечки? И без них хорошо получится, — отдавая бумагу Драко, заметила она.

Драко холодно ухмыльнулся.

— Ну да! Без них можно приготовить только омлет, и то самый примитивный. Так что это ваши рецепты не приспособлены для использования, а не я — зануда, — отрезал он, убирая листок в карман.

— Наши? Это чьи это наши? — удивилась Бриджет, но заметив, как изменилось выражение лица Драко, тут же примиряюще улыбнулась. — Значит, нам надо купить все необходимое, так? А откуда деньги возьмем?

— Уже взял, — вытянув из кармана брюк аккуратно сложенные бумажки, Драко показал их Бриджет.

— Откуда? — удивилась девушка.

Драко ухмыльнулся:

— Ты не спросила, как прошло с Антонио. Так вот, он не только не уволил меня, но и дал взаймы триста фунтов!

Бриджет ахнула:

— Триста фунтов?! Ничего себе!

— Да, мы поговорили, и он все понял. Я ему действительно дорог, мне даже стало жаль его. Так что, — продолжал Драко, — мы сейчас едем по магазинам.

Он снова вытащил лист из кармана и сверился со списком. Заглянув в перечень следом за ним, Бриджет хихикнула.

— Фартук, — прочитала она, но встретив холодный взгляд Драко, тут же сделала серьезное лицо. — Все правильно. Ну, тогда поехали в Сейнсберис.


Домой Драко добрался поздно вечером. Вытащил покупки, оставив в пакете только продукты, расставил и разложил кухонную утварь на диване в гостиной. Новенькие кастрюли поблескивали красным в лучах заходящего солнца, ножи от огромного тесака до крошечного ножичка отбрасывали блики на экран телевизора. Драко поднял с пола пакет с продуктами.

— Попробуем сегодня сделать все по правилам, — сказал он, засовывая мясо и сливки в холодильник. Драко вернулся в комнату и взял с дивана кассету. Надпись на коробке гласила: «Готовить легко! Готовим дружно с Джулией Чайлд». Драко хмыкнул и вставил кассету в магнитофон.

После музыкальной заставки на экране появилась аккуратно причесанная пожилая женщина в белоснежном фартуке.

— Здравствуйте, дорогие мои, — начала она, останавливаясь за широким кухонным столом. За ее спиной на плите стояли кастрюли, сковороды и другие приспособления, о которых Драко еще предстояло узнать.

— Здравствуйте, — язвительно откликнулся Драко, с недоверием глядя на маггловскую ведущую.

— Со временем я и мои гости научим вас готовить самые разные блюда. А сегодня давайте начнем с азов.

Нажав на паузу, Драко сбегал за блокнотом и ручкой, уселся на диван, отодвинув набор специй, и приготовился записывать.

Шоу не разочаровало его. Джулия, а точнее «Ваша Джулия», рассказывала подробно и понятно, как и что нужно делать. Драко узнал, как подготовить овощи, как разделать мясо, какое мясо лучше брать, какие части покупать для разных блюд. Исписав почти половину блокнота, он потер руку. Теперь надо потренироваться. На сегодня Драко задумал приготовить филе-миньон с грибами.

Он собрал купленное и отнес все на кухню, а затем быстро расставил и разложил на пустовавших полках. Включил маленький приемник, установленный рядом с плитой, и принялся за дело, время от времени сверяясь с записями. «Не торопи любовь», — пел Фил Коллинз, Драко подпевал: «Тебе придется не только брать, но и давать в ответ», — и резал шампиньоны, заглядывая в испещренный пометками рецепт. Вдохновение пришло к нему, он чувствовал подзабытый азарт, когда видел, что у него получается. Обжаривая грибы, он начал пританцовывать, но неожиданная мысль вдруг смутила его — что если Поттер, как вчера, смотрит на него через стекло? Лицу стало жарко, но не от огня. Драко перестал замер, взглянул в окно. Сумерки сгустились, только над домами еще светлело небо. Во дворе снова пусто, но это не значило, что там правда никого нет. Драко попытался унять сердцебиение, но дышать стало трудно. Он все смотрел и смотрел за окно. Вдруг что-то черное метнулось из-за баков. Драко вздрогнул, едва удержав стон, но тут же разочарованно выдохнул: на ступенях улеглась черная соседская кошка.

— Перестань, — приказал себе Драко, принимаясь помешивать грибы. — Тебе уже бог знает что мерещится.

Но ощущение присутствия не проходило. Драко казалось, что нить, связавшая его с Поттером, сейчас натянулась, и стало немного больно.

Закончив готовить, Драко разложил на тарелке грибы и мясо.

— Ну что же, приятного аппетита, Драко Малфой, — произнес он вслух. — Не надо забывать, что тебя зовут именно так.

Он улыбнулся, и отсалютовал сам себе стаканом яблочного сока, затем принялся за еду. На протяжении тех месяцев, что он жил здесь совершенно один, без надежды вернуться в свой мир, Драко часто чувствовал себя одиноким, но сейчас одиночество заполняло каждый угол пустой квартиры: оно светилось на экране телевизора, лежало в тарелке с мясом, звенело, когда вилка касалась керамики, стояло у каждого темного окна и заглядывало в дом.

Закончив с обедом, Драко взял газету с программой и отметил кулинарные шоу, которые нашел на неделе: «Точка кипения с Гордоном Рамзи» и «Готовим дома с Глорией Ханнифорд». Убрав посуду, Драко достал подшивку Ежедневного Пророка. Почти в каждом номере с первой полосы на него смотрел Поттер, где-то с улыбкой, где-то хмурый. Драко перебирал, перекладывал газеты, читал статьи, потом снова смотрел колдографии. Он пытался представить, что сейчас делает Поттер. Может, он дома, обедает, а может в Норе с Уизли, или еще сидит в Аврорате. Драко увидел, словно наяву, Поттера, склонившегося над бумагами, окруженного размытыми очертаниями шкафов и столов. В мечтах Драко Поттер писал ему письмо, и конечно, думал о нем.


На следующий день после работы Драко притащил домой две сумки продуктов, но едва успел включить телевизор, как в дверь позвонили. Внутри все обмерло. Уронив пульт на пол, Драко вскочил. Позабыв об осторожности, распахнул дверь. На пороге стоял профессор.

— Ты теряешь бдительность, — процедил тот, протискиваясь в прихожую. Драко не ответил. Он безмолвно следил, как Снейп достает новый номер Пророка и бросает на пуфик у двери. — Вот, держи. Ты получишь удовольствие — Поттер опять на первой полосе.

Ухмыльнувшись, Снейп прошел в гостиную. Как только его шаги затихли, Драко схватил газету. «Борец с преступностью или маньяк-убийца?» кричал заголовок, а под ним — огромная колдография Поттера. Лицо искажено яростью, очки съехали на нос, зубы оскалены. Драко вздрогнул и принялся читать дальше:

«После победы над Волдемортом Гарри Поттер считается надеждой и опорой магического сообщества. Его поклонники с возмущением встречают любые публикации о жизни кумира, называют статьи о нем клеветническими. А между тем они закрывают глаза на очевидное. Гарри Поттер с давних пор имеет репутацию скандалиста. Вспомним истории от небезызвестной Риты Скитер, живописавшие вздорный нрав Избранного, и более того, указывавшие на психические болезни, вызванные тяжелым детством, бурной юностью и травмами головы. Чего стоят две Авады, пережитые им. Может ли человек сохранить рассудок после такого? Нельзя также игнорировать и статьи Генри Уолли, писавшего правду о личной жизни героя. Первая любовь Поттера, Гермиона Грейнджер, ныне известная как миссис Уизли, когда-то разбила Поттеру сердце, закрутив сначала с Виктором Краммом, затем соблазнив Рональда Уизли, друга Поттера. Возможно именно эта травма виной тому, что психически неуравновешенный мальчик решил мстить всему женскому полу. Он начал с Чжоу Ченг, жестоко посмеявшись над ней, потом безжалостно бросил у алтаря свою невесту Джиневру Уизли. А после скандальных историй с малолетней дочерью почтальона и дочерью Главного аврора стало ясно — извращенный разум Поттера не приемлет нормальных отношений.

Очередной скандал, в центре которого оказался Поттер, только подтверждает написанное выше. Кошмарное убийство, совершенное в четверг тридцатого июля в Челси, Лондон, не обошлось без присутствия Поттера. Он вызвал авроров на место преступления и хладнокровно давал показания над оскверненным, еще не остывшим телом Эрика Мартинса, девятнадцатилетнего студента курсов при Аврорате, убитого в собственном доме рано утром того же дня…»

Драко посмотрел на колдографии. В просторной комнате на ковре лежал парень, его живот и грудь вспороты, края вывернуты, словно лепестки плотоядного цветка, а внутренности вынуты и разбросаны вокруг. Подпись под колдографией гласила: «Мартинс поплатился за роман жизнью». Драко затошнило, но он продолжил читать:

«Сам по себе напрашивается вопрос — что Поттер делал дома у студента Мартинса в девять часов утра в рабочий день? «Герой», ничуть не смущаясь, выдал свою версию событий.

— Я зашел допросить студента Мартинса по делу о нападении на Уолли, — заверил он. — Хотел застать его дома — Мартинс как раз должен был вернуться из отпуска.

Но уже через несколько секунд Поттер чуть не набросился на журналиста и колдографа, грозя проклясть их, если они не уберутся. Его напарнику с трудом удалось удержать рассвирепевшего Золотого мальчика. Что же так разозлило надежду и опору магического мира? Ответ на этот вопрос весьма прост и попахивает грязным бельем, как и все, связанное с личной жизнью Поттера: Мартинс недолгое время был любовником Гарри Поттера, и журналист всего лишь напомнил ему об этой связи.

Мартинс ранее сообщил об отношениях с Поттером «Ежедневному Пророку» и с лихвой расплатился за честность. Ведь всем известно, что Избранный не любит, чтобы мир знал правду о нем. Безобразную, шокирующую правду (подробности читайте в эксклюзивном интервью Мартинса). Может быть, Поттер решил отомстить бедному мальчику, которому не посчастливилось встать у него на пути? Может быть, он вознамерился уничтожить всех неугодных? Может быть, Поттер пришел к Мартинсу, чтобы убить его, и убил особенно изощренным, ужасным способом, как обычно, самонадеянно полагая, что преступление не будет раскрыто. Он применил заклятие Убер Флосс, известное только темнейшим магам. Кто знает, возможно, Поттеру не дает покоя слава побежденного им Темного лорда, и он вознамерился занять пустующее место? Или Избранный просто сошел с ума?

Ответов пока нет. Не можем мы объяснить и поведение Робартса, позволившего главному подозреваемому заниматься делом обезображенного журналиста Уолли. Успел ли Поттер замести следы — мы не знаем. Но надеемся на справедливость.

В память о Мартинсе Ежедневный Пророк публикует последнее прижизненное интервью Эрика Мартинса, подающего надежды студента, единственного сына ныне безутешных родителей».

— Драко.

Драко вздрогнул и чуть не выронил газету.

— Что? — он круто обернулся. Профессор стоял у двери в комнату.

— Ты решил научиться готовить? — поинтересовался Снейп.

Драко порозовел, прижимая газету к груди.

— И что с того? — огрызнулся он, проходя мимо профессора в гостиную. Снейп пошел следом:

— Ничего. Ровным счетом ничего. Это лучше чем напиваться и таскаться по сомнительным заведениям.

— Я не таскался, — процедил Драко, гадая, откуда тот все знает.

— Как скажешь, — профессор остановился перед телевизором и с ухмылкой взглянул на экран. — Ты смотришь кулинарные шоу. Как мило.

— Да. Лучше скажите, что за … — Драко употребил одно из крепких маггловских словечек, — написана в газете!

Снейп поднял брови:

— Это чистая правда, Драко. Поттер сообщил в Аврорат об убийстве своего бывшего любовника. Бывшего с его слов, разумеется. Он обнаружил тело. Рядом никого не было. Никто не может подтвердить показания Поттера.

— Откуда вы знаете? — воскликнул Драко.

— Это уже тебя не касается, — холодно осадил его профессор. — Но знаю одно — эта статья — только начало. У Поттера действительно был мотив убить Мартинса, была и возможность. Кроме того, заклятие выполнено палочкой Мартинса, следовательно нельзя доказать, что его наложил не Поттер. И еще — после этой статьи у многих возникнет подозрение, что Гарри Поттер покушался на жизнь самого Уолли, журналиста, статью написавшего. Ты не знаешь, но в производстве у Поттера находится дело о прыткопишущем пере, выколовшем Уолли глаза. Того самого Уолли, который писал бред про Поттера в Пророке.

Драко молча слушал, не веря ушам. Поттер не может никого убить. Это Драко знал так же точно, как свое имя.

— Поттер — не убийца, — продолжал профессор. — Самовлюбленный, чванливый, но не убийца. Однако в этом уверены мы с тобой, но нет гарантии, что уверены другие. А почему? Да потому что никто не любит героев. Всем хочется, чтобы герои походили на них: оказались слабыми, гнусными, грязными, словом обычными людьми, такими же как все. Поттеру надо найти убийцу, иначе он скоро станет подозреваемым для большинства читателей Пророка.

Драко опустился на диван, не слушая больше.

— Поттеру ничего не будет. Он не убивал, его все любят, статьям никто не поверит, — проговорил он уверенно. Профессор покачал головой. Но Драко повторил:

— Поттер не убивал. Пустая болтовня в прессе ничего не значит.

— Вера — это хорошо, — кивнул профессор. — Но действительность редко оставляет нам возможность верить, Драко. Мне пора. Оставь мне немного, когда будешь готовить в следующий раз.

Закончив, Снейп направился к двери, но вдруг остановился.

— Кстати, передай Поттеру, чтобы перестал появляться у тебя. У него есть враг, за ним могут следить, пусть будет осторожней, — поворачиваясь к Драко, проговорил он тихо.

Тот сглотнул. За те секунды, что Снейп выжидающе смотрел на него, Драко успел решиться и передумать, и снова решиться все рассказать. Потому что Поттер должен узнать об опасности, но Драко не может предупредить сам.

— Мы не видимся, профессор. Предупредите его сами, — выдавил Драко. Голос прозвучал хрипло, и Драко прокашлялся. Снейп поднял брови.

— Вот как… Так и знал, что ваша интрижка ничем хорошим не закончится. Что ж, я подумаю над этим, — ухмыльнулся профессор, буравя крестника взглядом пустых черных глаз, затем развернулся и удалился, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Не пытаясь остановить его, Драко раскрыл газету и вернулся к чтению:

«Мы встретились с Мартинсом в его квартире в Челси. Она досталась ему от отца-маггла. Тут очень аккуратно и вместе с тем дорого. Мартинс принимает меня в гостиной. Он приятный молодой человек с роскошными светлыми волосами и подкупающей улыбкой…»

С колдографии на Драко таращился щуплый полукровка, напомнивший чем-то Гилдероя Локхарда.

«…— Мы познакомились на курсах, — начал он. — Гарри Поттер с самого начала откровенно показывал, что не прочь начать встречаться. Он не стесняется своих пристрастий…»

Драко сглотнул, сжимая пергамент так, что тот порвался.

«…— Вы спрашиваете про наш первый раз? Это случилось у меня. После грубых поцелуев Поттер приказал мне встать на колени и… это же не напечатают, правда?

Не волнуйтесь, Мартинс, подробности мы сохраним в тайне…»

Драко закрыл глаза. Он не мог больше читать.


Дальше дни потянулись как в кошмарном сне. Каждый день Драко ждал Снейпа, и когда тот, наконец, появился, кинулся изучать принесенные газеты. О Поттере писал не только Пророк. Все словно сплотились против него, выливая бесконечный поток грязи на бывшую надежду и опору. Драко не знал, куда себя деть. Иногда, особенно когда ему вдруг мерещилось, что Поттер где-то рядом, Драко хотелось заорать: «Покажись! Дай мне знак, что с тобой все хорошо». Он постоянно проверял галеон, перекладывал его из джинсов в брюки, лишь бы тот был под рукой. Если бы Драко только мог выпить немного, стало бы легче. Он брал в руки бутылку сухого вина, купленного для приготовления блюд. Всего один стакан. Темная жидкость плескалась за стеклом, мерно, успокаивающе. Не сделав ни глотка, Драко возвращал бутылку на место, и доставал книгу по зельям. Он вознамерился выучить ее наизусть, решив, что если вернется, станет зельеваром. И просто чтобы отвлечься, как советовала Бриджет.


Возвращаясь из магазина спустя девять дней после первой статьи, Драко повторял про себя рецепт зелья из мандрагоры: «Кровь дракона, волос вейлы…» Он так задумался, что не заметил сидевшую на дорожке рядом с дверью сову. И когда она с криком взлетела, он от неожиданности выронил пакеты. Яблоки покатились по плитам в траву.

— Черт, — Драко подошел к тому месту, где только что сидела птица, и сразу заметил квадратик пергамента, оставленный на пороге. Сердце замерло, а потом забилось так быстро, что заболела грудная клетка. Драко наклонился и подобрал письмо. На конверте — ни буквы. С трудом сглатывая, Драко развернул пергамент и торопливо принялся читать:

«Как дела, Малфой? Если волнуешься за меня, то перестань. Я в порядке. Филе-миньон получился отлично. Кстати, люблю пудинг с патокой. Не скучай. До встречи. Поттер».

Драко перечитал короткое послание еще раз. «Идиот», — прошептал он, сглатывая подступивший к горлу ком. Послать письмо совой казалось Драко безумием. Он сунул пергамент в карман.

— Молодой человек, — кто-то позвал его, и Драко обернулся. Старик протягивал ему яблоки. Драко взял их и подумал, что уже видел старика раньше, только где — вспомнить не мог. — Это же ваши?

— Д-да, — выдавил Драко, понимая, что совсем забыл про пакеты, по-прежнему валявшиеся на тротуаре. — Спасибо.

Старик кивнул и побрел прочь, а Драко принялся торопливо собирать покупки. Он позволил себе снова развернуть письмо только дома, заперев дверь на все замки.

— Я в порядке, — проговаривал он вслух, скользя взглядом по строчкам. — Не скучай. Филе-миньон получился отлично. При чем здесь…

Драко вскрикнул. До него внезапно дошел смысл прочитанного. Филе-миньон! Значит, в тот день Драко не почудилось — Поттер действительно наблюдал за ним. Пудинг с патокой… Поттер намекает на то, чтобы Драко приготовил ему пудинг с патокой! Значит, он знает!

* * *


— Снейп утверждает, что у тебя появился враг? — переспросила Гермиона, встревожено вглядываясь в лицо Гарри. Ему стало не по себе от ее взгляда.

— После статьи в Пророке любой дурак поймет, что не все от тебя в восторге, — фыркнул Рон, раздраженно расхаживавший по комнате. — И как Уолли в голову пришло сочинять про тебя такое! Обвинять в убийстве, писать, что ты с этим Мартинсом… Вот бред! Все знают, что ты любишь девчонок! Жаль, что ему выкололи глаза, надо было оторвать язык!

— Еще этого не хватало… — раздраженно пробормотала Гермиона.

Рон покачал головой.

— Да. Затолкать бы ему его писанину в … — друг выругался. — Сразу бы заткнулся.

Гермиона подвинула к себе газету, и украдкой взглянула на Гарри. Он пожал плечами:

— Рон, это правда.

Рон остановился.

— Какая еще правда? Ты убил Мартинса? — с ухмылкой уточнил друг.

— Нет. Правда то, что Мартинс — мой бывший любовник, — пояснил Гарри все тем же ровным тоном. Гермиона спряталась за свежий номер Пророка, пытаясь сделать вид, что отсутствует в гостиной. Рон молчал.

— Гермиона, что ты хотела сказать про Снейпа? — поинтересовался Гарри, делая вид, что ничего необычного не произошло.

— Гарри, ты шутишь? — раздался из-за спины голос Рона. Гарри развернулся в кресле и посмотрел на друга снизу вверх. Лицо того выражало крайнюю степень недоумения.

— Нет. Готов поклясться на Истории магии, что спал с Мартинсом, — улыбнулся Гарри. Рон стоял напротив окна и его волосы, просвеченные солнцем, пылали.

— Гарри, ты спятил? — не поверил Рон, потом перевел взгляд на жену, надеясь найти у нее поддержку. — Гермиона, он спятил?

Девушка выглянула из-за газеты.

— Не знаю. Но раз Гарри говорит, что спал, значит спал. Зачем ему врать? — смалодушничала она, но тут же сделала над собой усилие и продолжила. — Рон, ты только не ругайся, в этом же ничего такого нет.

— А почему я должен ругаться? — возмутился Рон. — Я и не ругаюсь! Что ты меня вечно выставляешь каким-то ретроградом? Я просто удивлен! Но все равно, как такое может быть? Тебе же нравилась Чжоу, и Джинни! Ты же от нее с ума сходил, помнишь?

Гарри пожал плечами:

— Да, помню. Но это было давно.

— Да ладно! Может, тебе нравятся девочки, похожие на мальчиков? Мужеподобные девицы, без сисек?

Гарри невольно хмыкнул:

— Зато с членом и яйцами.

Гермиона зарделась. Рон покачал головой, не в силах подобрать слова. Потом принялся ходить по комнате, глубоко засунув руки в карманы джинсов.

— И с этим человеком я жил шесть лет в одной спальне… — наконец проговорил Рон и усмехнулся. Гарри понял, что буря прошла стороной:

— Да, а помнишь, когда мы мылись в душе после тренировки…

— Уволь! Надеюсь, я не в твоем вкусе? А то я однолюб. Не хочу разбить тебе сердце, — друг взглянул на жену. — Посмотри только, как же это может не нравиться? — проговорил, проводя рукой в воздухе, обрисовывая ее силуэт.

— Вы, ребята, не в моем вкусе, без обид, — успокоил друга Гарри. — Вернемся к Снейпу. Как вы думаете, он действительно что-то знает, или это просто подозрения?

— Не знаю, — задумчиво пробормотала Гермиона, снова пробегая взглядом статью. — В одном я уверена — Кафф и Уолли не перестанут писать подобную чушь, пока настоящий виновник не будет найден. Но у меня есть ощущение, что кто-то использует ситуацию в своих интересах.

— Похоже на то.

— Может быть, дело в переписке с Кингсли? Кому-то не нравится, что ты даешь ему советы? — предположила Гермиона.

— Я тоже об этом подумал. Пока на свободе такие маги, как Эйвери и его шайка, ожидать можно чего угодно. Кто знает, может это сам Эйвери совершил убийство. Оно в его стиле — безобразное и жестокое. Ведь их цель — возродить группу Упивающихся смертью, восстановить старый порядок, запугать террором и магглов и, конечно, волшебников. Я уже говорил вам — Эйвери недаром останавливается в местах, связанных с убийствами, с безумием и страданиями. Он готовит что-то. И я ему в этом мешаю.

— Звучит убедительно, — согласился Рон и сел рядом с Гермионой, отпихнув Живоглота, который в отместку цапнул хозяина за палец.

— Как ты думаешь, связаны нападение на Уолли и убийство Мартинса или нет? — спросила Гермиона.

— Да. Общий подчерк — использовано старое, мало кому известное темное заклинание, исключительное по жестокости, — рассуждал Гарри. — И Уолли и Мартинс насолили мне. Я не могу доказать, что когда Уолли отправили посылку, я был в другом месте. Еще я знал Ромильду Вейн, и мог подделать ее подпись.

— А где ты был? — поинтересовался Рон. Гарри, прямо гладя другу в глаза, ответил:

— Искал свидетелей по Эйвери в немагическом Лондоне. Так вот, с Мартинсом все тоже очень подозрительно. Я появился у него первым, и был один, никто меня не видел. Так что я вполне мог воспользоваться палочкой Мартинса, чтобы проклясть его, а потом вызвать авроров и сделать вид, что только вошел. Никто бы не узнал, как все было в действительности.

— Все сходится, — пробормотала Гермиона.

— Да, — Рон потянулся. — Но если бы мы еще и пообедали, то нам бы лучше думалось…

Гермиона хмыкнула, но поднялась с дивана.

— Сейчас, — бросила она, скрываясь за дверью гостиной.


Они еще долго разговаривали, но ничего конкретного так и не решили, и Гарри вернулся домой поздно ночью, злой и уставший. Он чувствовал себя так, словно перенесся назад во времени, когда на пятом курсе стал вдруг изгоем на своем собственном факультете. Гарри быстро разделся, и кое-как поужинав под причитания Кричера, отправился в постель. Лежа под одеялом, он повторял про себя: «Уолли, Мартинс, Уолли, Мартинс». И не мог найти ответа. Камин погас, стало холодно, и свернувшись под тонким одеялом, Гарри вспомнил квартиру на Эдвард роуд, вонючий суп из шампиньонов, Малфоя в шелковом халате. «Интересно, что он думает о статьях? Волнуется обо мне, наверное», — решил Гарри, и эта мысль словно согрела воздух вокруг него, осветила комнату. Где-то далеко, за несколько километров отсюда была квартира, и был в ней человек, думавший о нем. Гарри заснул, представляя себе Малфоя, уютно устроившегося на диване в теплой гостиной на Эдвард роуд.

Искра надежды, вспыхнувшая в его сердце вчера ночью, утром погасла, стоило Гарри открыть новый номер Пророка. На первой полосе — его лицо, над ним — заголовок: «Новые шокирующие подробности. Как Гарри Поттер расправляется с недоброжелателями». Гарри отодвинул газету, и взял другую, под названием «Поговорим». Здесь тоже на первой странице красовалась его колдография: «Герой или монстр? Сексуальные извращения Гарри Поттера». Гарри швырнул «Поговорим» через комнату. Она упала на диван и с шелестом раскрылась.

Аппетит пропал. Кричер тщетно пытался уговорить его доесть тосты, но Гарри все же отодвинул тарелку и поднялся из-за стола.

Ситуация в Аврорате не успокоила, а напротив только сильнее разозлила его. Не спасала привычка к недобрым взглядам в спину, шепоту и пересудам за глаза. Его задело, что почти каждый в Аврорате считал своим долгом поглазеть на него и обсудить статьи с другими. В лифте мужчины отодвигались, думая, что Гарри не замечает, а иногда, и не заботясь о том, чтобы скрыть отвращение. Некоторые, среди них Долиш, даже не поздоровались в ответ на его приветствие. Только мистер Уизли и мистер Диггори поддерживали его.

— Этот Мартинс — тот еще тип! — возмущался мистер Уизли.

— Да! У него в доме нет ни одной колдографии родителей — подумайте только! Ни одной! Что за неблагодарный сын!

Мрачный и злой, Гарри опустился за свой стол.

— Не падай духом, дружище, — шепнул ему Рон, выглядывая из-за перегородки. — Тебе не привыкать.

Гарри кивнул.

— Мне плевать, — процедил он сквозь зубы. — Пусть болтают…

Он изо всех сил пытался думать только о деле, понять, кто мог совершить эти преступления. Снова допросил миссис Крессвел, поговорил с МакМилланом. Ни первая, ни второй очевидно не имели никакого отношения к делу Мартинса. Единственным подозреваемым теперь казался Эйвери, хотя прямых доказательств не было. Как назло, к вечеру разболелась голова. А ночью Гарри снова вспоминал Малфоя.

Спустя девять дней Гарри решил написать ему. Набросав пару строк, он отправил письмо с совой, принадлежавшей общественной почте.

Гарри надеялся, что письмо немного успокоит Малфоя, читавшего Пророк. Хотя сейчас он бы только обрадовался, если бы Снейп перестал бы приносить Драко новые номера. Гарри часто прокручивал в голове последний разговор с профессором. Снейп подловил его в столовой Министерства и, обозвав кретином, велел пока не писать и не появляться «сам знаешь где», и еще: «Будьте внимательней, Поттер! У вас появился враг. Не шатайтесь по квартирам бывших любовников в одиночестве».

И это было правдой. Гарри понимал, что нужно срочно найти убийцу, тогда статьи прекратятся. Он подал заявку на перевод дела Мартинса в его производство, но Робартс пока молчал. Шли дни. Август подходил к концу. Статьи в газетах не прекращались, наоборот скандал набирал обороты, отчуждение росло. Несмотря на это Гарри сосредоточился на делах, инициировав экспертизу наложенных заклятий, в который раз допросив потерпевшего. Приходя на работу, Гарри каждый раз вздрагивал, услышав голос Главного аврора. Он надеялся, что тот вызовет его и все-таки передаст ему дело Мартинса. Но все разрешилось иначе.

Четвертого сентября (Гарри запомнил этот день) он получил указание передать дело Уолли и дело Бумажного человека Саважу. Приказ об этом пришел в виде сиреневого самолетика. Гарри не верил своим глазам. Схватив пергамент, он уже хотел пойти к Робартсу разобраться, но тут же прямо перед ним свалился новый самолетик. На нем мелким почерком написали: «Сегодня в десять будь дома, я зайду. Саваж». Гарри сглотнул. Это могло значить только одно — аврор собирается рассказать ему нечто, не предназначенное для глаз и ушей других авроров. Гарри выглянул из-за перегородки. Саваж как ни в чем не бывало диктовал отчет прыткопишущему перу.

Ровно в десять Саваж постучал в дверь дома на Гриммаулд. Гарри тут же открыл.

— Что случилось? — выпалил он, едва аврор снял плащ.

— Привет, Гарри, — поздоровался Саваж со вздохом. — Не мог поговорить с тобой в Аврорате. По закону я не имею право рассказать то, что собираюсь.

Он бросил на Гарри странный взгляд, и Гарри стало не по себе:

— Проходи. Выпить хочешь?

Саваж кивнул:

— Не откажусь. И тебе не повредит.

Он прошел за Гарри в гостиную, освещенную светом свечей, и опустился в кресло:

— Я ненадолго. Дома ждут.

— Понимаю, — кивнул Гарри. Тут у дивана появился Кричер с подносом в руках. Гарри протянул бокал Саважу, другой взял себе.

— Гарри, — сделав глоток, начал аврор. — Я сам попросил передать твои дела мне.

— Ты? — Гарри удивленно поднял брови.

— Я. Слушай внимательно. Работая над делом Мартинса, я нашел много интересного. Собрал у себя дела проклятого лифта, поющей помощницы архивариуса, буфетчицы Кетрол. Во всех случаях потерпевшие показали, что в чем-то провинились перед тобой, и тут же попали в переделку. Плюс дело Бумажного человека и Уолли. Гарри, кто-то всерьез решил тебя подставить. Если только ты, конечно, не страдаешь раздвоением личности и манией мести.

Гарри покачал головой:

— Не думаю.

— Если ты можешь доказать, что не совершал эти убийства, скажи мне об этом сейчас…

— Не могу. У меня нет алиби на Уолли и Мартинса. Остальное уже не помню, — ответил он спокойно. Саваж хмуро посмотрел в свой бокал.

— Если не будет новых доказательств, я должен буду привлечь тебя в качестве подозреваемого, — наконец, выдавил он, вскидывая голову и глядя Гарри в глаза.

Глава 13. Лондон Ай

Глава 13. Лондон Ай

Словно во сне Гарри слышал слова Робартса: «Мне очень жаль, но обстоятельства таковы… Ты еще можешь работать над делом Эйвери». Все еще. С того дня прошел почти месяц. Становилось все хуже. В Министерстве с подачи некой инициативной группы собирались пикеты. Люди требовали отстранить его от работы, посадить в Азкабан. Стоило Гарри закрыть глаза, и из мрака прямо на него выплывали его собственные лица, хмурые, кричащие, перекошенные, и под ними горели огромные буквы заголовков: «Маньяк или жертва?», «Наши дети в опасности!», «Поттер погорел на работе», «Поттер правду знать не хочет, всех свидетелей замочит». Потом он видел лицо Робартса, лица коллег по работе. Заголовки кричали: «Министерство покрывает убийцу!», «Робартс допустил роковую ошибку». Будто кто-то нашептывал ему слова из статьи: «В чем выгода Министерству магии покрывать маньяка? Может быть, дело в том, что сам министр — друг Поттера? А рука руку моет? Эти вопросы подводят нас к главному — а состоятелен ли новый режим? Ответ, к сожалению, не утешителен. Министр и его ставленники делают все, чтобы пропихнуть своих людей повсюду и защищать их, чтобы те не сделали. И Поттер — только звено в длинной цепи…»

Под лобной костью словно набили вату, голова грозила разболеться. «А что, если я совершил эти преступления?» — в который раз подумал Гарри. — «Может, я сошел с ума?» Некстати вспомнились поменявшие команду плакаты на стенах в закутке Уильямсона — Гарри всегда ненавидел Портри, чемпионов национальной лиги. Вспомнились и погибшие цветы аврора Мерилин. Они раздражали Гарри. Он сто раз просил убрать расставленные повсюду горшки. А что, если он устал просить и уничтожил их, а потом забыл? Пронизывающий холод растекался под кожей. «Нет», — снова остановил себя Гарри. — «Я отлично помню, что делал. И у меня есть алиби для самого себя. Когда Уолли отправили посылку, я был с Малфоем». Гарри вздохнул. Он переживал такое раньше, три года назад, когда считал себя одержимым Волдемортом. Но все оказалось куда проще. Он и теперь не одержим. Он и теперь не совершал ни одного из преступлений. Просто кто-то пытается подставить его. Внезапная мысль прервала размышления: «Но цветы и команды — он сам мечтал избавиться от них. Вонючая герань, от запаха которой раскалывается голова, сиреневые всполохи на плакатах Уильямсона, чертовы Портри, вечные лидеры сезона. Может, некто старается сделать мне приятное таким извращенным способом?» Гарри ухмыльнулся. Это уж слишком! Но тонкий голосок внутри не унимался: «Тот парень в лифте вечно раздражал тебя, и девица из архива. И ты никогда не считал нужным скрыть отношение к ним, ругался и жаловался на каждом шагу. Может, некто решил сделать тебе приятное?» Какое-то смутное воспоминание пыталось прорваться через заслон тревожных мыслей. Что-то он видел в архиве, когда искал дело Малфоя. Что-то важное. Перед ним, как в магловском фильме, возникла картинка — вот он идет между стеллажами, читает названия дел. «Дело о вывернутом наизнанку мистере Хокинсе» — точно! Если б он только мог узнать у архивариуса, кто брал эту папку…

— Поттер! — Гарри открыл глаза. Голос Саважа вырвал его из очередного кошмара, в которые он теперь погружался даже наяву. Гарри повернулся. Он знал, что рано или поздно это случится. Почему бы не сегодня? Аврор подошел к его столу и остановился. Гарри видел, что Саважу трудно произнести то, что ему приказали. — Поттер, к Робартсу.

Гарри поднялся, аккуратно положив на пергамент ненужное больше перо.

— Не переживай, Саваж, — ухмыльнулся он. — Это ненадолго.

С тяжелым вздохом Саваж кивнул. Затем развернулся, и они вместе направились в кабинет Главного аврора. Как только дверь перед Гарри распахнулась, он понял — интуиция его не обманула. В просторной комнате, обставленной тяжелой массивной мебелью, кроме хозяина находились еще три человека — министр магии, Кингсли Шаклболт, и молодые авроры — Уотерби и Прат.

— Саваж, закройте дверь, — проговорил Робартс и громко кашлянул, не глядя на Гарри. За его спиной прозвучало — «Колопортус» — и дверь с громким чавканьем запечаталась. Гарри перевел взгляд на Кингсли. Тот едва заметно кивнул. Гарри снова взглянул на начальника. Тот наконец повернулся и теперь смотрел прямо ему в глаза.

— Мистер Поттер, — заговорил Робартс, — против вас выдвинуты обвинения в совершении нескольких преступлений. — Он снова прокашлялся, потом продолжил:

— В связи с этим я выношу постановление о том, что с сегодняшнего дня вы отстраняетесь от дел и заключаетесь под домашний арест по адресу: Гриммаулд плейс, двенадцать. Прошу вас сдать палочку и форму аврора. Уотерби и Прат сопроводят вас по месту заключения.

Гарри подошел к столу Робартса, положил палочку поверх бумаг, затем снял через голову алую аврорскую мантию и бросил ее рядом с палочкой. Он не собирался давать им повод применить силу. Кингсли не произнес ни слова.

— Хорошо, — Робартс смотрел на свой стол так, словно на столешнице написаны нужные слова. — Уотерби, Прат! Выполняйте.

Оба аврора уставились на Гарри с опасением.

— Я не окажу сопротивления, не волнуйтесь, — ухмыльнулся он, подставляя руки. Прат быстро проговорил связывающее заклятье. Запястья стянули невидимые веревки. Не дожидаясь приказа, Гарри развернулся к двери. Саваж мрачно пробормотал: «Алохомора». Первым из кабинета вышел Уотерби, затем Гарри, после него — Прат. Оба аврора держали палочки наготове, словно правда думали, что он попытается сбежать. Они направились через Аврорат к выходу, но почти у двери Рон преградил им путь.

— Это еще что за дела? — рявкнул он, переводя взгляд с одного конвоира на другого. — Куда это вы его ведете?

— Рон, все нормально. Меня ведут домой, потом все объясню.

— Как это нормально? А ну отвечай, ты! — Рон наставил палочку на Прата, а тот моментально направил на него свою.

— Еще слово, Уизли, и мы будем расценивать это, как нападение на конвой и попытку устроить побег арестованному! — отчеканил Уотерби.

— Арестованному? Это кто тут арестованный?! — прокричал Рон, но не успел он закончить последнее слово, как Прат взмахнул палочкой. Рон едва успел отбить заклятье, но в этот момент Уотерби ударил его сбоку, и друг отлетел в соседний закуток и свалился за стол Мерилин.

— Так то, — бросил Уотерби, однако Гарри показалось, что аврор и сам не в восторге от происходящего. — Ладно, пошли.

— Мы вытащим тебя! Не волнуйся! Они еще пожалеют! — неслись ему в спину слова Рона. Но Гарри не отвечал. Авроры вывели его в коридор, погруженный сегодня в алый сумрак, затем направились к лифтам. Прат и Уотерби не решались смотреть на Гарри. А он беззастенчиво разглядывал их. Внутри все горело от гнева. Но устроить скандал сейчас значило бы подписаться в собственной невменяемости.

Наконец механический голос объявил: «Атриум». Уотерби отодвинул решетку и вышел первым. За ним снова Гарри, сзади — Прат. Палочка устремлена в спину подконвойному. Гарри невольно зажмурился — Атриум заливал яркий солнечный свет. За несколько минут в лифте магически сделанная погода поменялась. Он проследовал за Уотерби к каминам. Когда они проходили через зал, поглазеть высыпали почти все служащие Министерства. Они шептались, переглядывались, уступая дорогу. «Я так и знала», — услышал Гарри громкое шипение одной волшебницы. В толпе он заметил и знакомые лица — Сьюзан Боунс, Перси, Амос Диггори и Гермиона. Только подруга, в отличие от Рона, молча провожала его взглядом. Гарри едва заметно кивнул ей, и она прикрыла глаза, давая понять, что видела. Когда они шли мимо статуи феникса, заменившей установленный при Волдеморте скульптурный комплекс, Гарри заметил плотную группу людей, устроившуюся у лап золотой птицы. Они расположились обособленно от толпы служащих, и заметив процессию, все как один поднялись на ноги.

— Поттера — в Азкабан! — закричал один из них — бородатый волшебник. Все остальные согласно зашумели. Переведя взгляд с его лица на плакат, Гарри прочитал: «Поттер — преступник и извращенец! Его дом — камера Азкабана!» Дальше еще двое волшебников держали второй плакат: «Для Поттера — вернуть поцелуй дементора». Отвернувшись, Гарри уставился в спину Уотерби. А им вслед по-прежнему неслись крики: «Поттер — маньяк!», «Его надо запереть, он опасен!». Гарри испытал облегчение, когда Прат за спиной скомандовал: «Пятый камин». И они все вместе шагнули в зеленое пламя.

Как только Гарри и два его стражника оказались в гостиной дома Блеков, Уотерби снял связывающее заклятие:

— На ваш дом наложены антиаппарационные чары, с этой секунды камины закрыты для перемещений по сети летучего пороха. Ни один предмет в этом доме невозможно сделать порталом. У вашего дома ежедневно будет дежурить сотрудник Аврората.

Он замолчал, и, видя, что Гарри не отвечает, неловко кивнул:

— До свидания.

— До свидания, сладкий! — Гарри послал аврору воздушный поцелуй.

Уотерби попятился, Прат тоже сделал шаг к выходу. Как только дверь за ними захлопнулась, Гарри опустился в кресло. Сил не было. Голова болела так, словно собиралась взорваться.

— Хозяин Гарри, что случилось? — прохрипел Кричер, появляясь рядом с креслом.

— Все хорошо, — потирая лоб, пробормотал Гарри. — Принеси мне чаю, пожалуйста. И зелье от головной боли.

Кричер взволнованно тряхнул ушами, но ничего не сказал и с громким хлопком исчез исполнять поручение.

Гарри прижал пальцы к глазам. Веки горели, в горле саднило и хотелось выпить. Вдруг Кричер появился рядом, но без зелья и без чая:

— Министр магии мистер Кингсли, хозяин Поттер. Хочет увидеть хозяина…

Гарри вскинул голову:

— Кингсли?

— Пригласить его? — сварливо уточнил эльф.

— Да, да, конечно.

Кричер снова исчез, и в гостиную вошел, широко шагая, сам министр.

— Гарри, ты как? — тут же поинтересовался Кингсли, хмурясь.

— А вы как думаете? — через силу хмыкнул Гарри.

окончание в комментах